Полнейшая безнадега, тот единственный телефонный звонок, который был моей последней ниточкой связи с внешним миром, потрачен на Павла.

После ночи в камере, как я и ожидала, никто не пришел. Адвоката я уже даже не ждала. У них были результаты моих анализов, они сделали мне какие-то инъекции, плюс, на глазах у всего отеля, нашли шприц и белый порошок в моей сумке. Все выглядело настолько правдоподобно, что любому постороннему наблюдателю показалось бы, будто меня и вправду задержали за употребление наркотиков.

Дверь камеры открылась, вошла главная, которая снова пришпорила меня взглядом своих ледяных глаз. Затем она обернулась и обратилась к другой полицейской, что пришла вместе с ней:

— Изложите Эмилии Андреевне те факты ее дела, что нам удалось собрать.

— Так точно!

Затем она вышла, оставив меня наедине с другой полицейской, которая посмотрела на меня, затем достала документ и протянула его мне со словами:

— Эмилия Андреевна, это документы о возбуждении уголовного дела, Вам необходимо подписать их, как можно скорее.

Я сделал несколько шагов назад и дрожащим голосом спросила:

— Куда? Куда меня отвезут?

Она не стала отвечать на мой вопрос, и, бросив равнодушный взгляд, лишь попросила снова:

— Подпишите документы.

— Куда меня увезут?

Я чувствовала себя практически сломленной, и поэтому перестала сдерживаться, и начала кричать. Ей явно не понравилось мое поведение, насупившись, она взирала на меня из-под нахмуренных кустистых бровей:

— Эмилия Андреевна, подпишите документы!

Прислонившись к стене, чтобы находиться, как можно дальше от нее, я, смягчив голос, предложила:

— Сколько ты хочешь? Я дам любую сумму, только выпусти меня отсюда!

На ее лице появилась ядовитая ухмылка. Прежде, чем ответить мне, она решила сделать эффектную паузу, и только затем сказала:

— Кажется, Вы еще не поняли, поэтому позвольте мне просветить Вас. Неужели Вам никогда не доводилось слышать о внезапных исчезновениях богатых девушек?

Сосредоточившись, я с нетерпением ожидала, когда она продолжит свой рассказ.

— Делать что-то ради денег — такая пошлость.

Они никогда не являются первоосновой. Для нас руководствоваться лишь жаждой наживы — это слишком низко.

Она подошла ко мне, и с каменным лицом передав документы, строго сказала:

— Подписывайте! Не тратьте время попусту. Кстати, дружеский совет: тот, у кого хватит умишка подчиняться, имеет все шансы прожить намного дольше, чем тот, кто оказывает сопротивление. Тебе ведь хочется жить?

Она говорила это с таким спокойствием, будто мы были старыми друзьями, и обсуждали какую-то сущую безделицу. Мне было абсолютно непонятно, как можно говорить об этом столь хладнокровно? Сделав глубокий вдох, я немного успокоилась и снова посмотрела на нее.

— Так что же вам нужно от меня?

Кажется, она стала терять терпение. Передав документы мне, женщина, сквозь зубы, процедила:

— Да кем ты себя возомнила? Думаешь, что все будут носится с тобой, как с принцессой? Так вот, со мной этот трюк не пройдет! Если совсем уже жизнь не мила, лучше скажи мне, я быстренько поправлю это недоразумение.

С этими словами она потянула меня за волосы и ударила головой о стену. Голова тут же вспыхнула болью, я полностью потеряла способность к сопротивлению. Все, что мне оставалось — это свернуться калачиком и прикрыть голову руками.

.

Но, в конце концов, это оказалось лишь разминкой. Два-три удара, она повалила меня прямо на землю, и со всей силы ударила ногой по ребрам.

Вероятно, у нее кончилось терпение, она даже не стала со мной возиться, а просто, заломив пальцы, вложила в них ручку и подписала документы. Напоследок, она пнула меня еще раз, и ушла, с треском захлопнув дверь.

Я лежал на полу, мое тело все еще содрогалось от пережитого унижения. Состояние аффекта постепенно проходило, и я почувствовала, как боль, своими щупальцами полностью охватывает все тело. Я даже боялась представить, во что же я вляпалась. Боже, это просто ужасно. Лежу на грязном полу, и совершенно не могу пошевелиться.

Три дня спустя две женщины подхватили меня под руки и затащили в машину. Они завязали мне глаза, и все, что я могла почувствовать — это то, что мы едем уже довольно долгое время.

Когда они, наконец, сорвали повязку с моих глаз, оказалось, что мы приехали в какое-то незнакомое и грязное место.

Надо мной возвышался деревянный каркас, который поддерживал пустой, старый дом, крышу которого покрывал, прохудившийся от времени шифер.

До меня долетел звук женского плача, я обернулась и увидела, в какой обстановке оказалась. Я лежала на грязной соломе, мои руки и ноги были связаны, а одежда, которая за эти несколько дней почти пришла в негодность, находилась в плачевном состоянии.

Рядом со мной сидели еще несколько дрожащих и плачущих девушек.

— Перестаем плакать, и начинаем думать! – сказал кто-то.

Я посмотрела в том направлении, и увидела девушку. На вид ей было вероятно, около, двадцати пяти. Несмотря на то, что ее одежда почти превратилась в лохмотья, аристократические черты лица сразу же выдавали в ней девушку из богатой семьи

При звуке ее голоса несколько других девочек перестали плакать и дрожащим голоском спросили:

— А есть ли какой-нибудь способ выбраться?

— Кажется мы находимся в какой-то сельской местности, давайте сначала точно выясним, что это за место, и подумаем, как сбежать! – сказала та прекрасная девушка, пока ее светлые глаза осматривали помещение.

Одна из девчонок сказала:

— Если это деревня, то какая именно? Мы даже не знаем точно, где находимся, как мы можем сбежать? А если мы в глухом лесу? Нас же может съесть медведь, или какие-нибудь другие дикие звери?

— Должно быть мы находимся на границе, они же хотели экспортировать нас куда-нибудь, разве нет?

Девушки тут же оглянулись, их взгляды были устремлены на меня.

— На границе?

Та прекрасная девушка спросила:

— Но зачем отправлять нас за границу?

Я поджала губы, не зная, что ответить на этот вопрос. Изначально мне казалось, что эти люди планируют продать меня, но тот разговор о деньгах оставил меня в замешательстве. Если они творили эти гнусности не ради денег, то ради чего?

Заметив, что я ничего не говорю, та девушка сказала:

— Ладно, не будем об этом! Так, подойдите ко мне, и мы придумаем, как освободить руки от веревок.

Тогда девушки встали, спина к спине, и начали развязывать веревки друг друга.

— Никак не развязать, затянули намертво!

Часть девушек жаловались и ругались на ужасные узлы, а некоторые даже заплакали от досады. С первого взгляда было понятно, что все они были из хороших семей, так как же они могли очутиться здесь? Эта мысль заставила меня спросить:

— Как вы оказались здесь?

— Я здесь, потому что мои родители не любят меня и желают моей смерти! – сказала одна из этих бедных девушек.

Ее слова привели меня в шок.

— Это родители отправили тебя сюда?

Та красивая девушка, с серьезным выражением лица, поведала:

— Как бы это объяснить? Существует такой тип родителей, которые считают, что все, что они делают, правильно. Они не позволяют детям сказать им и слово против, а когда те не слушаются, толкают их в пропасть под эгидой родительской любви.

Я опешила, не зная, что ответить. Затем, посмотрев на ту девушку, спросила:

— Значит, вас отправили сюда родители?

Пожав плечами, она ответила:

— Вроде того! Они слышали, что в «Академии имени Стрельниковой» обучают проблемных детей, поэтому сразу же отправили меня туда. Но там меня постоянно били и унижали, я решила сбежать! Но им удалось меня поймать, а потом они сломали мне ногу. Они не решились сообщить моим родителям, поэтому подстроили все так, будто в Академии случился пожар. Когда я очнулась, то, к своему большому удивлению, была еще жива. Они привезли меня сюда, вот так я и оказалась здесь.