— Ты где? спросил мужчина, а его голос звучал несколько взволнованно.

Я тут же ответила:

— В ресторане отеля. А что такое?

— Спустись вниз и забери Руслана, пожалуйста. Он сегодня повредил руку.

На какое-то мгновение я обомлела и даже впала в некое замешательство. Он поранился? И когда я только-только хотела все расспросить, на том конце провода уже сбросили. А я потеряла дар речи. Мда, как же быстро и ловко!

Положив трубку, я встала и посмотрела на Тимура, который уже заказал себе еду:

— Прости, Тим, у меня вдруг возникли срочные дела.

Мне придется уйти.

Сказав, я взяла свою сумочку и ушла. Хотя он и окликнул меня, из-за беспокойства о Руслане я, извиняясь, вышла из ресторана.

Внизу отеля Захар помог Руслану выйти из черного Бентли. Я же, увидев белую марлю на его руке, подошла к нему:

— Что случилось? Как ты умудрился пораниться?

Помощник на секунду замер, а после, посмотрев на меня, проговорил:

— В аварии получил ссадину. Я уже намазал лекарство.

Нахмурившись, я терпела и терпела, но по итогу все равно протянула руку, чтобы помочь мужу. Так как травмированной оказалась лишь рука, это никак не повлияло на его ходьбу.

Когда мы направились в сторону отеля, из ресторана оттуда как раз вышел Архипов. Увидев травму моего мужа, он нахмурился и после недолгой паузы посмотрел на меня:

— Поужинаем в следующий раз.

А затем, повернувшись, он ушел. Демидов в свою очередь покосился на меня и уставился на меня своими темными глазами:

— Ты только что ужинала с ним?

Я кивнула:

— Только успели заказать еду, как вдруг позвонил Олег и сказал, что ты поранился.

В тот момент взгляд мужчины потяжелел и стал несколько холодным:

— Так я потревожил ваш ужин?

В его словах явно чувствовалась враждебная атмосфера. Нахмурившись, я, будучи несколько обескураженной, проговорила:

— Ты сам себе все надумал. Это был просто ужин и все.

— А откуда ты поняла, что я все надумал? – он посмотрел на меня и, кажется, слегка рассердился.

Нажав на лифт, я подумала, что если мы продолжим разговор в том же духе, то, вероятно, закончим его ссорой, поэтому я просто сказала:

— Ты же не ужинал еще, верно? Давай потом в отеле поедим то, что ты захочешь. Попросим официанта принести к нам в номер.

В тот момент двери лифта открылась, и я помогла ему войти внутрь. Руслан в свою очередь равнодушно ответил:

— Все равно.

А после он замолчал. Что ж, думаю, муж пребывал в не лучшем настроении из-за Архипова.

Вероятно, он что-нибудь да слышал, так как телохранители постоянно следуют за мной. Я же сегодня с Тимуром провела весь день, а Руслана всегда имелись собственнические замашки, поэтому то, что он злился, было абсолютно нормальным.

Подумав об этом, я отнюдь, однако, не рассердилась. Он был травмирован и, вероятно, не в духе, поэтому я просто помогла ему вернуться в номер и мягким голосом спросила:

— Доктор говорил, что нужно делать перевязки? Тебе лекарства в больнице выписали?

Демидов покачал головой:

— Нет.

Раз у мужчины не было с собой никаких лекарств, то, похоже, все не так уж было и серьезно. Подумав, я позвонила в ресторан при отеле и заказала еду в номер.

Видя, что он направляется в ванную, я поинтересовалась:

— Ты в душ?

Из-за повреждения руки я боялась, что Руслан не сможет умыться. Однако он посмотрел на меня своим темным взглядом и нахмурился:

— В туалет.

Невольно обомлев, я немного смутилась и тут же закрыла рот. Но, подумав о его ране, я осознала, что ему, возможно, будет неудобно справлять нужду, поэтому невольно проговорила:

— Сам сможешь?

В тот самый момент Демидов, вскинув бровь, уставился на меня, а его губы слегка приоткрылись:

— Тогда, может, поможешь мне?

Я тут же оцепенела. Мда, я-то думала, он скажет, что может и не ожидала вот такой ответ... Невольно раскрасневшись, я стала колебаться.

— Что такое? – до моих ушей донесся его нутряной баритон. Он будто ждал меня.

Да, Руслан – мой муж, более того, мы прожили вместе так много. И после еще бесчисленного количества времени, проведенного в качестве супругов, он будет болеть, и я тоже, поэтому, разумеется, нам неизбежно придется друг о друге заботиться. И как бы неловко это ни было, мы все еще были мужем и женой, и, кроме того, он прямо сейчас был травмирован.

Морально настроившись, я облегчением вздохнула и, подойдя к Руслану, зашла вместе с ним в ванную комнату. Увидев, что он стоит, я слегка склонила голову и, прикусив губу, потянула руку, чтобы расстегнуть ему ремень. Затем я отстегнула пуговицу и потянулась к молнии.

Но вдруг мужчина сжал мою руку, после чего раздался низкий и хрипловатый голос:

— Достаточно, я сам.

Невольно вздохнув с облегчением, я развернулась и вышла из ванной. В тот момент внезапно зазвонил телефон, что он положил на кровать. Взглянув на определитель, я обнаружила, что звонила не кто иная, как Рябова. Надо же, вероятно, она хотела расспросить его по поводу травмы. Я не стала принимать вызов.

Но телефон все звенел и звенел, а Руслан уже долгое время не выходил из ванной, но, похоже, все равно услышал звонок, поэтому сказал:

— Ответь!

Я тут же поджала губы и, задумавшись на мгновение, все-таки взяла трубку. Но не успела я заговорить, как с того конца провода резко раздался тревожный плач:

— Тебе уже лучше? Прости, я действительно не специально... Я не хотела капризничать и тем более не хотела, чтобы ты пострадал! Да уж лучше бы поранилась лишь я одна, чем ты! Обещаю, это было в последний раз, с этого момента я буду слушать тебя во всем и всегда... Я больше никогда не буду безобразничать и делать все, что взбредет в голову...

Ого, так, значит, муж пострадал из-за этой девицы? Держа трубку, я все еще молчала, а Саша на том конце провода плакала так сильно, что чуть ли не задыхалась. Всхлипывая, она проговорила:

— Руся, ты все еще сердишься на меня? Я ошиблась, я больше...

— Если ты просто будешь держаться от него подальше, то никакого «больше» не будет, – проговорила я. Голос же мой нельзя было назвать дружелюбным, в нем таилась злость.

Что ж, вероятно, из-за того, что Александра услышала меня, она на мгновение замерла, после чего ее голос успокоился, а плачь и вовсе прекратился:

— Эмилия, кто разрешил тебе отвечать на звонок, адресованный Руслану? Почему же ты такая невоспитанная и берешь чужие трубки, а?

Я усмехнулась:

— Что такое? Поняла, что я не твой любимый Руся, поэтому вдруг перестала плакать? Больше не кокетничаешь? Ох, ты уже годами так жеманничаешь, но лучше все еще не стала. Мне придется разочаровать тебя, как раз таки твой Руся и попросил меня взять трубку

Он сейчас в ванной и ему неудобно ответить самому.

Бестия, может, из-за злости, а, может, из-за ревности просто холодно фыркнула и, боясь, что я вдруг не расслышу ее недовольство:

— Не будь такой самодовольной, Эмилия. Даже если я не могу выйти замуж за Руслана и не могу стать его женой, я все равно уже стала частью его жизни, вошла в его привычку. Если не веришь, то посуди сама, сегодня он мог уклониться, мог не защищать меня, но все равно неосознанно сделал это. Он посчитал, что уж лучше пострадает сам, чем даст пораниться мне. Да, возможно, он и впрямь любит тебя, хочет защищать тебя, но вот только я уже стала его привычкой, неизгладимой привычкой. И эта привычка будет по-прежнему сохраняться и в течение десяти, и двадцати лет, и в будущем я определенно время от времени буду вновь возникать в вашей жизни, чтобы именно из-за меня в вашей жизни всегда царила отчужденность!

Я, если честно, не разозлилась от подобных пылких речей. Наоборот, я лишь почувствовала все это до ужаса забавным, из-за чего непринужденно проговорила: