Поджав губы, я опустила глаза, посмотрела на кончики своих пальцев и со вздохом сказала:

— Хм, только не слишком уставай.

— Хорошо, – сказал он, поднявшись на ноги. — У меня есть еще дела. Я пойду в кабинет, чтобы разобраться с ними, а как закончу, спущусь к тебе

Он пошел наверх в свой кабинет, а я, немного задумавшись, смотрела вслед его удаляющейся крепкой фигуре. Вдруг я опомнилась и поняла, что даже не спросила его, ел он или нет.

Тогда я пошла на кухню, отварила макароны и, добавив немного специй, отнесла их наверх. Дверь кабинета была приоткрыта, и он тем временем разговаривал по телефону. Не знаю, кто был его собеседником, однако ручка в его руках от сильного нажатия вонзилась в контракт, лежащий на столе, и оставила на нем большое чернильное пятно, которое резко бросалось в глаза. Его темные глаза были мрачными, он явно заметил, что натворил, но даже и не думал уменьшить силу нажатия, а наоборот надавил еще сильнее.

— Договорил? – сердито спросил он.

Человек на другом конце провода тоже заметил его злость, но продолжал говорить.

— Да какие мы с ним братья? Ты совсем не разбираешься в бизнесе, — со вздохом произнес Руслан. Он действительно злился.

Повесив трубку, он сощурил глаза, наполненные яростью, мельком взглянул на чернильное пятно и как ни в чем не бывало продолжил подписывать бумаги. Однако немного не рассчитав силы, он задел рукой чашку кофе и пролил его на стол. Тогда он, будучи очень элегантным мужчиной, педантично вытащил салфетку и медленно вытер пятно.

После стольких лет в бизнесе он уже давно не был похож на мальчишку, выставляющего все свои эмоции напоказ, неважно хорошие они или плохие. Человек, испытав определенные вещи в жизни, четче понимает свои желания и нужды. И никто, кроме его самого, не укажет ему, как нужно жить.

Тук-тук! Я постучала в дверь.

Руслан искоса посмотрел в сторону двери и, увидев меня, слегка приподнял брови. Его угрюмое лицо тут же переменилось, и он слабо улыбнулся.

— Что-то вкусное приготовила?

Слегка улыбнувшись, я прошла в кабинет, поставила макароны на стол и как ни в чем не бывало вытерла разлитый на столе кофе. Затем взяла салфетку из его рук, выкинула ее в ведро и произнесла:

— Я приготовила макароны в первый раз.

Попробуй.

Он тепло улыбнулся, словно все, что произошло ранее, не имело никакого значения, и начал есть.

Я убрала беспорядок на столе и спросила:

— Как в последнее время поживает тетя?

Кстати говоря, так как Вероника является мачехой Тимура, то их с Русланом можно считать двоюродными братьями.

— Хорошо! – ответил он, поедая лапшу.

Мой взгляд упал на документы на столе. Это был бизнес план по приобретению «Arhitech», составленный еще два года назад. Но почему же он до этих пор откладывал его подписание?

Документы были испачканы чернилами, поэтому я взяла салфетку, чтобы вытереть пятно.

— Это не оттереть! – позади раздался его низкий сдержанный голос. — Чернила труднее всего оттереть, к тому же это бумага.

Я поджала губы и молча отложила документы в сторону. Увидев, что макарон в тарелке уже не осталось, я с улыбкой произнесла:

— Вкусно?

Он кивнул.

— Очень вкусно, – он обнял меня и поцеловал в лоб. — Жанна скоро должна выписаться из больницы. Давай завтра проведаем ее.

Неужели он помнит такие мелочи?

— Хорошо, съездим вместе, – я с улыбкой кивнула головой.

Затем сделав небольшую паузу, я подняла голову и произнесла:

— Руслан, давай удалим спираль?

— А? – он слегка поджал губы.

— Что прошло, то прошло. Ведь так? – произнесла я, глядя на него. — Любочка является дочерью Коноваловых. Я люблю ее, и я также люблю тебя.

Пусть Виктор видится с ней, ведь нет ничего плохого в том, что еще больше людей будет любить ее.

Немного поколебавшись, он посмотрел на меня и спросил:

— Ты позволишь Виктору видеться с Любой?

Я кивнула.

— Он ее отец, и я не имею права препятствовать ему. Кроме того, мы ведь можем завести своего ребенка?

Было заметно, что его тело слегка напряглось, а уголки рта в одно мгновение поднялись наверх.

Значит… он согласен. Это хорошо. Что же касается Тимура, может мне действительно лучше не вмешиваться.

Собрав посуду, я спустилась вниз. Люба выспалась за весь день и играла в гостиной со Снежком. Хорошо иметь дома собаку, ребенку теперь есть с кем поиграть.

За окном было снежно. Руслан занимался делами в кабинете, что я даже забыла о том, что он дома.

— Мама, у дяди Руслана так много работы? Он, наверное, очень устает, – сказала Люба.

Я слегка улыбнулась и ответила:

— В это мире чтобы добиться уважения людей, нужно претерпеть много трудностей, которые обычные люди не смогут вынести. При этом физические страдания – самые легкие.

Тяжелее всего терпеть страдания душевные.

К моей неожиданности на виллу приехала Элизабет. Но раз уж она приехала, я не стала ее прогонять.

Она была в ярости:

— Эмилия, когда ты отдала все свои сбережения Тимуру, я думала, что ты хотела помочь! Как же я недооценивала тебя! Чем ты отличаешься от Руслана, когда используешь такие подлые методы, чтобы подставить Тимура?

Я не понимала, о чем речь.

— Ты можешь объяснить мне ситуацию? Давай поговорим, – довольно спокойно ответила я.

Она же в ответ лишь пренебрежительно усмехнулась.

— Когда ты переводила Тимуру многолетнюю выручку «Тэко», ты не думала о том, что эти деньги будут использованы против него? Это был незаконный кредит, и СМИ разоблачили это. Теперь акции «Arhitech» резко упали, и даже если они продадут все свое имущество, им не выжить. Эмилия, ты очень жестока!

Я нахмурилась.

— Незаконный кредит?

Прибыль «Тэко» всегда лежала на моем счету нетронутой, и я бы не мои добрые чувства к Тимуру, я бы вообще ее не переводила.

— Это легальные доходы «Тэко», каким образом они стали незаконным кредитом?

— Спроси своего мужа, – усмехнулась она. — Вы с ним два сапога пара, действуете резко и безжалостно!

Я оказалась в замешательстве после ее слов и, немного помолчав, произнесла:

— Если кризис «Arhitech» был вызван этими деньгами, то я возьму на себя ответственность. Сейчас уже очень поздно, возвращайся домой!

Все-таки мы были подругами, и я не могла ей грубить. К тому же будучи беременной, она легко могла выйти из себя.

Проводив ее, я поднялась в кабинет. Руслан в это время курил на балконе. Дым заполнил собой всю комнату и немного щипал нос. Я посмотрела на время и, встав позади него, сказала:

— Уже одиннадцать часов, отдохни.

Он не отвечал, и его прямая спина казалась мне холодной и отчужденной.

Мой взгляд упал на стол, на котором все еще лежал договор о покупке.

— Я отдала те деньги Тимуру, – наконец сказала я. — Я была обязана ему. В обычной ситуации он бы может и не взял эти деньги, но сейчас он в них очень нуждался. И таким образом мы оказались в расчете.

Его тело слегка напряглось. Дым, исходящий из окурка между кончиками его пальцев забивал мне нос.

Сделав паузу, я продолжила:

— Если ты винишь меня в том, что я не обсудила это с тобой, то это моя проблема, и она не имеет отношения к «Arhitech». Руслан, если ты из-за этого решил купить «Arhitech», это будет несправедливо по отношению к Тимуру.

— Несправедливо? – Руслан обернулся, нахмурив брови, и уставился на меня. — Что несправедливого?

Я нахмурилась.

— Руслан, разве мы не говорили о том, чтобы забыть все прошлое? Что тебя так волнует?

Он хочет уничтожить Тимура из-за того времени, когда Тимур заботился обо мне?

Руслан не ответил

Глядя на меня, он сузил свои черные глаза и, сдерживая злость, спросил:

— Кто только что приезжал сюда?

Он шаг за шагом приближался ко мне, окружая меня своей темной аурой.