Полицейская ушла и снова заперла дверь.

Я села на кровать и посмотрела на кашу, что стояла на столе. Мне пришлось съесть ее, поскольку все, что я могла сделать, это попытаться сохранить силы.

Расправившись с завтраком, мне захотелось спать, видимо, сказывалась бессонная ночь. Не прошло и пяти минут, как я уснула. Мне, вдруг, показалось, что под кожу вводят иглу. Мысленно насторожившись, я попыталась открыть глаза, но так и не смогла этого сделать. Адски болела рука, но мне никак не удавалось проснуться.

Прошло много времени, прежде чем я окончательно вернулась из мира грез. На моей руке, около вен, были крошечные синячки, похожие на следы укола.

Но не успела я проанализировать сложившуюся ситуацию, как дверь открылась, и в нее вошли две сотрудницы полиции. Женщины посмотрели на меня и командным тоном приказали:

— Эмилия Андреевна, пройдемте с нами!

Нахмурившись, я задала вопрос:

— Могу я спросить, который час?

— Пять часов вечера! – сказала мне полицейская, — Эмилия Андреевна, пройдемте!

С момента ареста прошло более шести часов.

Меня отвели в комнату для допросов, но на этот раз внутри сидел врач. На вид ему было не более сорока. Когда я села, полицейская посмотрела на меня и сказала:

— Гражданка Афанасьева, так как результаты вчерашнего анализа крови показали, что в ней содержатся следы наркотических веществ, следствие постановило, что мы возьмем повторный анализ и надеемся, что Вы согласитесь сотрудничать.

Я не стала отвечать на ее вопрос прямо, а лишь спросила:

— Мой адвокат еще не приходил?

Поколебавшись какое-то мгновение, она ответила:

— Эмилия Андреевна, нам пока что не поступала информация о приходе Вашего адвоката, но для повторного анализа Вам необходимо сотрудничать с нами!

Если я не соглашусь, то у меня будет еще больше проблем. Поэтому, кивнув, я встала и вышла вслед за врачом. Забор крови и общий анализ мочи не вызывали вопросов, но затем врач предложил провести гинекологический осмотр.

Это предложение привело меня в ярость, и я отказалась:

— Забор крови и другие тесты, ладно. Но причем здесь гинекологический осмотр, если дело идет о запрещенных веществах?

Доктор позвал полицейских, и одна из них сказала:

— Эмилия Андреевна, один из шприцов в Вашей сумке оказался заражен ВИЧ. Мы подозреваем, что Вы являетесь носителем данной инфекции, поэтому нам необходимо провести осмотр!

Моё лицо сразу помрачнело, ни один человек не согласился бы на эту унизительную процедуру.

— Извините, но я имею право отказаться от осмотра, поскольку подозреваю, что Вы занимаетесь не расследованием, а намеренно фальсифицируете улики.

Сказав это, я смерила презрительным взглядом тех, кто находился в смотровой, а затем продолжила:

— ВИЧ может быть обнаружен через анализ крови, а поскольку вы уже взяли ее, значит, сможете убедиться или опровергнуть свои догадки. Гинекологический осмотр ни к чему, а теперь, прошу меня извинить, мне нужно связаться с адвокатом!

Полицейская посмотрела на меня, выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

— Эмилия Андреевна, Вам лучше сотрудничать с нами, иначе придется отвечать за последствия!

— Ха! – На моем лице появилась ледяная усмешка, я устала притворяться покорной овечкой. — Я не знаю, какие последствия могут быть, но то, что вы делаете, это уже не просто формальная процедура, так что я имею полное право отказаться!

С утра прошло пять или шесть часов, и если бы серого вещества в моей голове было поменьше, то, возможно, я до сих пор бы и не заметила ничего странного. Но, все-таки, меня нельзя было назвать законченной идиоткой.

Хотя Павел и не был сильным мира сего, как раньше, но найти адвоката для него бы не составило большого труда. Однако прошло уже несколько часов, а дело так и не продвинулось ни на шаг. Что за чертовщина здесь происходит? Кажется, я не могу рассчитывать на него. Складывалось ощущение, что я осталась совсем одна, мне было просто не к кому обратиться.

Взглянув на полицейскую, я снова потребовала:

— Мне необходимо связаться с родными, прямо сейчас! Немедленно!

.

Полицейская равнодушно посмотрела на меня и сказала:

— Эмилия Андреевна, сейчас не время звонить родным, пожалуйста, нам необходимо закончить осмотр! Лучше бы Вас согласиться на сотрудничество.

— Ни за что!

Мой взгляд метнулся к мобильному телефону, что лежал в кармане доктора. Почти без раздумий, я подняла руку и толкнула мужчину. Он явно не ожидал подобного, и с грохотом упал на пол. Я вытащил телефон из кармана его халата.

Но не успел я снять блокировку, как телефон был выхвачен из моих рук. Полицейская оказалась проворной и, отобрав телефон, без малейших колебаний прижала меня к земле, заведя мои руки за спину. Мои кости ныли от боли, лицо прижато к холодному кафелю, я пытался говорить, но не могла сказать ни слова.

В моих ушах эхом звучал голос полицейской:

— Эмилия Андреевна, Вы мешаете работе полиции, и я имею право задержать Вас!

Я поджала губы, во-первых, потому что не могла говорить, а во-вторых, пыталась сообразить, что же мне сделать, чтобы спастись.

На шум сбежались другие полицейские и отвели меня обратно в камеру, оставив со мной только главную, которая пристально взирала на меня, но так и не сказала ни слова. Пара холодных глаз смотрели прямо в душу, отчего, внутри у меня, будто, все сжалось. Спустя очень долгое время она, все-таки, решила заговорить со мной:

— Лучше бы Вам сидеть здесь и помалкивать, иначе отвезем в лес, даже пикнуть не успеете, а от Вас и мокрого места не останется!

— Ха! – Назло ей, я рассмеялась, и, глядя ей прямо в глаза, сказала: — Значит, Вы признаете, что это ложное обвинение? Решили устроить подставу? Или преднамеренное убийство?

Ее лицо исказила злая усмешка.

— Неважно, Вы можете думать, как Вам заблагорассудится, но, коль уж оказались здесь, молчите в тряпочку и даже не думайте сбежать.

— Да кто вы такие, черт возьми? Почему хотите упечь меня за решетку?

Даже если мне и придется умереть, я все равно имею право знать!

Полицейская пожала плечами, подняла бровь и, ухмыльнувшись, ответила:

— Неважно, кто мы, важно то, что нам нужна красивая женщина, как Вы.

Они продают людей в рабство? Или на органы? Это были единственные две вещи, о которых я могла думать в тот момент. Увидев, что мое лицо стало белым, как полотно, она встала и подошла поближе ко мне, ее пальцы легли на мою челюсть и сжали ее так крепко, что мне даже стало больно.

Посмотрев ей в глаза, я с расстановкой сказала:

— Сколько ты хочешь? Я могу дать любую сумму!

Женщина усмехнулась, наклонилась ближе ко мне, ее лицо было в нескольких сантиметрах от моего. Женщина пристально всматривалась в мои глаза, ее ледяное дыхание опаляло мое лицо:

— Гражданка Афанасьева, Вы бы радовались! Из всех женщин, которых мы арестовали, Вам повезло больше всех. По сути, Вас уже должны были выслать из страны.

Я с ужасом смотрела на нее, сердце колотилось, как бешеное, тело дрожало от накатившегося страха и ужаса!

Она вернулась на место, ее глаза светились от предвкушения:

— Пока можешь быть спокойна, в ближайшее время мы не собираемся тебя трогать.

Когда она вышла из камеры, мои ноги подкосились, и я резко осела на пол.

Мы живем в двадцать первом веке, в цивилизованном обществе, как такое вообще возможно? Как меня могли похитить? Скорее всего шприцы и порошок подкинули в мою сумку специально, поскольку нужен был повод, чтобы доставить меня сюда. Похитили средь бела дня, да какие они полицейские, обычные бандюганы!

Таким образом, за эти несколько часов они просто пытались тянуть время, чтобы сфабриковать улики и держать меня здесь. В Казани у меня не было друзей или родственников. Если бы что-то случилось, никто не стал бы искать или беспокоиться о моей пропаже. Возможно, поэтому они выбрали меня. Что за укол они поставили, пока я была в отключке? Казалось, будто все силы разом покинули тело