Смотря на него, я вдруг захотела посмеяться:

— Руслан, это ты – тот, кто так и не может отпустить Александру, тот, кто неотрывно думает о ней. Ты – тот, кто не со мной, когда у меня проблемы, и который постоянно бегает к Саше посреди ночи. У меня нет никакого третьего глаза, я не могу разглядеть, кто же я сама для тебя, в конце концов, такая.

Я и так проявила достаточно великодушия, не мешая ему заботиться о Рябовой и не обижаясь на него за то, что он не хранил в своем сердце никакую ненависть из-за смерти ребенка. Да все дошло даже до того, что пока эта Рябова в нем нуждается, я сама советовала ему позаботиться о ней. И до меня никак не может дойти, почему он все еще при мне такой остается всем недовольным.

Руслан посмотрел на меня, его взор в этот момент казался хмурым и сдержанным. По прошествии времени мужчина, подавив свой гнев, вновь направил на меня свой взгляд и сказал:

— Скажи мне, что я должен сделать? Как мне быть?

Видя его вот такое отношение, мне стало до ужаса неприятно:

— Мне ничего лично делать не надо. Поступай так, как велит тебе твое сердце. Хочешь заботиться об Александре и никак не можешь отпустить ее – иди к ней.

— Хе! – услышав меня, глаза Демидова загорелись леденящим душу холодом, на губах же красовалась усмешка. Сев прямо, он достал из кармана брюк свой портсигар. — Эмилия, вот ведь какая ты у меня молодец. Я, похоже, должен быть на седьмом небе от счастья, что встретил такую щедрую и достойную, нежную и милосердную, прямо как ты, жену?

Вот только в словах его так и сквозили сарказмом и издевкой.

Поджав губы, я незначительно произнесла:

— Ох, да ладно тебе, именно такой я ведь и должна быть.

Что ж, да, я сейчас говорю со зла. Сгоряча.

Руслан затянулся сигаретой, посмотрел на меня угрюмым взглядом и серьезно сказал:

— Ты уверена, что нам надо продолжать ссориться?

Я же холодно ответила:

— Ссориться? А мы ссоримся?

Тогда мужчина вдруг усмехнулся и затушил сигарету:

— Тебе обязательно постоянно говорить с таким вот ехидным сарказмом?

Я в свою очередь лишь рассмеялась:

— Руслан, а что ты имеешь в виду под «ехидный сарказм»? Разве я не говорю то, что ты как раз так хочешь услышать? То, что ты как раз так желаешь?

Он вздохнул и попытался подавить свой гнев:

— Что значит твое «что ты как раз так желаешь»? Ты можешь перестать уже перекладывать на меня все свои домыслы, а? Скажи, наконец, что ты сама мне хочешь сказать и что ты хочешь сделать, не нужно причинять друг другу боль, говоря такие резкие слова. Мы – муж и жена, а не враги, нам ни к чему и продолжать выяснять, кто прав, а кто виноват. Эмилия, ты понимаешь?

Я в ответ поджала губы, посмотрела на него и после вышла из машины, взяла кирпич, что лежал на клумбе, и вручила ему:

— Ладно. Тогда я больше всего хочу, чтобы ты поехал к этим двуличным и мерзким мамаше с ее дочуркой и хорошенько так отметелил их. Пусть они поймут, что не всех могут вот так нахально донимать. Я хочу, чтобы ты честно и открыто сказал Рябовой, что ты – мой мужчина, что у нее нет никакого права даже хотя бы прикасаться к тебе, пытаться хотя бы кусочек урвать!

Подняв бровь и посмотрев на него, я приподняла кирпич в своей руке:

— Ну? Поедешь?

Демидов же оцепенел. Уставившись на меня с глазами по пять копеек, через мгновение он как-то с безысходностью произнес:

— Уверена, что хочешь именно этого?

— А что, не можешь? – я поджала губы и посмотрела на него.

Тогда в глазах мужчина скользнула улыбка:

— Хочешь, чтобы я на пару годочков отправился в тюрьму? А потом выйдешь замуж за другого?

Я же окинула его пустым взглядом, отбросила кирпич на клумбу и села обратно в машину.

Видя, что мой гнев утих, Руслан слегка улыбнулся:

— Что ты хочешь поесть?

— Я не голодна, – во мне было столько гнева, что еда просто бы не влезла.

Мужчина завел двигатель автомобиля, посмотрел на меня и сказал:

— Мда, похоже, в последнее время тебе явно недостает физической нагрузки.

Я замерла. Сообразив, что Руслан имел в виду, я невольно уставилась на него:

— Ну ты и бесстыжий!

Когда мы вернулись на виллу, я еще даже не успела выйти из машины, как он поднял меня и отправился прямиком наверх

Таисии и Лилии дома не было.

Спальня.

Я отвела взгляд и как-то неестественно произнесла:

— Руслан, но сейчас же день, не валяй дурака.

Но заметив, что он вообще никак не реагирует на мои слова, а лишь приближается ко мне все ближе и ближе, я торопливо добавила:

— Может быть, сходишь в душ?

Мужчина нахмурился:

— А что такое?

Я поджала губы:

— Ну, мы же только что из больницы, утомились, поэтому неплохо бы помыться.

— Ладно.

Похоже, почувствовав мое настроение, Демидов в ответ мягко кивнул, взял пальто, что было на мне, поднял меня на руки и понес прямо в ванную.

В столице же уже начала свое царствие зима, поэтому было холодновато. Но, к счастью, дом отапливался, поэтому и в ванной было очень жарко. Спустя некоторое время у меня от температуры зарумянилось лицо.

Голос Руслана в это время был низким и звучал с легким оттенком нежности, из-за чего я слишком уж легко потеряла всю свою бдительность.

— Не нужно мне постоянно так отказывать... Эмилия, мы же все-таки женатая пара, самые близкие люди на всем белом свете. Какие бы проблемы ни были, мы можем решить их вместе. Алешины далеко не так просты, как ты думаешь. Но у нас еще целая вечность впереди, так что противостоим мы им вместе.

Я была немного озадачена, не совсем понимая, что мужчина имел в виду.

Однако он не стал вдаваться в объяснения. Побыв внутри некоторое время, Руслан вышел.

На следующий день.

Я лежала с закрытыми глазами. Все тело с головы до пят нестерпимо болело, мне было трудно дышать. Руслан застегнул ремень, легонько поцеловал меня в лоб и пальцем провел по моей щеке, но мне совсем не хотелось шевелиться.

Вскоре он вышел из спальни. Я лежала, завернутая в одеяло, и мне казалось, что из меня вытянули все силы. Я хотела заснуть, но не получалось: я слишком плохо себя чувствовала. На глаза невольно навернулись слезы, и я начала тихо плакать в подушку.

Вскоре я услышала звук шагов и голос Руслана.

–– Миля, почему ты плачешь? – сдерживая ярость, воскликнул он.