Арина посмотрела на меня красными и опухшими глазами:

— Ты харкала кровью и находилась без сознания весь день и всю ночь.

Я застыла, но боль в голове все равно была ужасной, с трудом сдерживая ее, я спросила:

— Как она умерла?

Илья поджал губы, к его горлу подступал ком, переполненный горем он ответил:

— Эмилия, давай не будем вспоминать о прошлом, ладно?

Я посмотрела на потолок и почувствовала, что мое тело полностью пронизано болью, и сказала спокойно:

— Я знаю, о чем ты беспокоишься, но Илья, я даже не знаю, как она покинула нас, как ты думаешь, смогу ли я жить спокойно?

Он опустил голову, обхватив её руками, запустив свои тонкие пальцы в волосы и сказал хриплым и подавленным голосом:

— В ночь, когда ты попала в аварию, её обманом заманили к дому Филиппа, где она потеряла сознание. Позже кто-то сказал Маше, что ты ушла из дома Демидовых, чтобы отыскать ее, из-за чего Татьянин наёмник чуть было не убил тебя. Маша знала, что это она подвергла тебя опасности, у неё было эмоциональное потрясение. Она спешила к тебе, по дороге у неё случилось сильное кровотечение. Маша знала, что не выживет, поэтому перед смертью доверила ребенка мне и сказала мне передать его тебе, чтобы ты вырастила его!

Голос Ильи был немного сдавленным:

— Маша боялась, что ты только что потеряла ребенка, и если ты узнаешь новость о ее смерти, не выдержишь удара, поэтому она попросила меня подождать, пока ребёнку исполнится полгода, а после сказать тебе.

Всего за год я потеряла столько близких, я смотрела в потолок, глаза были немного затуманены и сильно болели, но я не могла произнести ни слова. После долгого молчания я обрела дар речи:

— Кто сообщил ей новости?

В то время у нее был большой срок беременности. В течение месяца после аварии я оставалась с Тимуром. За это время я перепробовала множество способов покончить с собой

Тимур был так занят заботой обо мне, что у него не было времени заботиться о других. Если бы я не взяла на себя инициативу увидеться с Машей, с его характером он бы сам не пошёл к ней, к тому же, не стал бы волновать ее.

Как же подло...

— Это была помощница Виктора, Ксения, – сказал он холодным тоном.

Ксения! Я нахмурилась и невольно вспомнила о жизнерадостной и красивой девушке, над которой издевалась Александра в ресторане «Royal».

— Она?

Илья кивнул:

— Она сама захотела найти Машу, я не знаю, что она сказала ей, но после разговора с ней, настроение Маши очень сильно испортилось. Когда Маша умирала, она сказала, что Виктору ни за что не нужно сообщать о ребёнке.

Не сообщать Виктору о ребенке?

Я больше ничего не говорила. В этой жизни, как бы то не было, нужно быть немного безжалостным. Если в самом начале дать слабину, все подумают, что вас легко сломить.

Увидев, что я замолчала и в оцепенении уставилась в потолок, Илья окликнул меня:

— Эмилия, ты…

— Все в порядке!

Подавив все свои эмоции, я посмотрела на Арину и сказала:

— Мне может понадобиться твоя помощь.

Девушка немного помолчала, затем кивнула:

— Хорошо!

Я кивнула в ответ:

— Спасибо!

— Тебе не нужно благодарить меня, я в долгу перед тобой! – серьезно ответила она.

Я знала, что Арина хотела отплатить мне за то, что я помогла ей избавиться от Макара, но в душе я все равно была благодарна ей.

Глядя на Илью, я пошевелилась, но все равно было очень тяжело, все тело пронизывала боль:

— Илья, когда меня выпишут из больницы?

— Доктор посоветовал остаться еще на несколько дней! – сказал он, увидев, что я хочу встать, помог мне и продолжил. – Скоро Новый год, Эмилия, обещай мне, что мы оставим все позади и вместе встретим праздник, ладно?

Я кивнула и произнесла с улыбкой:

— Хорошо, но сначала мне нужно вернуться в Москву. У меня там еще есть дела. Когда я все улажу, я вернусь в Питер, чтобы встретить Новый год с тобой и ребенком.

Он слегка нахмурился:

— Разве дела не могут подождать до Нового года?

Я покачала головой:

— Илья, мне нужно ехать сегодня вечером. Я признала Владимира Ивановича своим крестным отцом, и завтра вечером я вступлю в семью, поэтому мне нужно вернуться.

— Афанасьев Владимир Иванович?

Я кивнула в знак согласия:

— Да!

Он нахмурился:

— Это из-за Давида?

— Ага.

Мужчина поджал губы и долго молчал. Спустя время он посмотрел на меня и сказал:

— Хорошо, я подожду, пока ты съездишь в Москву, а затем вернёшься к нам, чтобы встретить Новый год вместе.

— Да! – После паузы я посмотрела на него и добавила. — Ребенок… ты уже выбрал ему имя?

Он покачал головой:

— Жду, когда ты придешь и заберешь его, Маша просила, чтобы у ребёнка была твоя фамилия, так что… ребенок родной и тебе тоже!

Мое сердце сжалось, я с горечью произнесла:

— Мальчик или девочка?

— Девочка!

— Тогда назовём Любовь! Сокращённо – Люба!

Илья на какое-то время застыл, а затем спросил:

— Эмилия, почему ты выбрала это имя?

В глазах чувствовалось лёгкое жжение, я ответила:

— Я надеюсь, что она сможет получить всю ту нежность и любовь, которой нам с Машей так не хватало!

— Очень подходящее и красивое имя, – сказал Филипп, согласившись..

Я кивнула, может быть, я слишком много говорила, или мое тело уже настолько ослабло, что я была окончательно истощена.

Увидев мой изнуренный вид, Арина сказала:

— Сегодня ты проведешь день в больнице. Банкет разве не завтра вечером? После того, как ты отдохнешь, у тебя появятся силы, чтобы двигаться дальше.

Я неторопливо вздохнула и медленно легла на кровать.

***

Я вернулась в Москву во второй половине следующего дня. Давид встретил меня в аэропорту, увидев, что у меня темные круги под глазами, спросил:

— У тебя такой вид после Питера, ты там встретила призрака?

Я села в машину и небрежно сказала:

— Я торопилась, не было времени на отдых!

— Сейчас мы пойдём на примерку платья, а после поедешь ко мне и отдохнёшь, а вечером я позвоню тебе, – Давид завел машину и сказал.

Я посмотрел на него с легкой улыбкой на лице.

Заметив, что я улыбаюсь, но молчу, он нахмурился:

— Почему ты так пугающе смотришь на меня?

Отведя взгляд, я равнодушно произнесла:

— Кто-то сказал, что ты все больше и больше похож на брата?

Давид фыркнул и сердито ответил:

— Не говори так, как на самом деле не думаешь.

Я выглянула в окно, немного отвлекшись, затем сказала мелодичным голосом:

— Давид, со двора в Туле, теперь остались только я и ты.

Мгновенно брат помрачнел, затем нахмурился и посмотрел на меня:

— Что ты имеешь в виду?