Видно, эти сто тысяч действительно были потрачены не зря.

После парикмахерской мы сходили в салон красоты, потом попарились в сауне и насладились спа-процедурами. Когда мы закончили, было далеко за полдень.

Пока мы еще были в спа, мне позвонила Ксения.

— Твоя банковская карта мне не нужна, – начала она. — Я оставлю себе наличные, которые ты дала мне. Будем считать, что это плата за то, что я приютила вас у себя, и компенсация за негативное влияние на мою работу. Карту можешь забрать.

Я привстала на своей кушетке и, замешкавшись, промолвила:

— Ты вправе отказаться от карты, но я хочу сказать тебе, что если ты не желаешь пользоваться ей, тебе придется вернуться в Питер. Твой дядя – врач-специалист по костному мозгу, он найдет способ. Если ты продолжишь упрямиться и не вернешься из Москвы, ты лишь погубишь свою собственную жизнь. Если же ты не собираешься приезжать, то оставь себе карту. Пусть она станет тебе вознаграждением за то, что ты подсказала мне, как быть с Любой.

На том конце провода повисло молчание.

Наконец, Ксения спросила:

— Эмилия, почему ты хочешь помочь мне?

Почему?

Я и сама не могла найти причину своих действий, поэтому, поразмыслив, ответила:

— Не знаю, почему, просто чувствую, что если я ничего не предприму, то мне будет неспокойно. Мне будет некомфортно, я начну переживать… Поэтому я подумала, что должна что-то сделать, но это нельзя назвать помощью. В конце концов, ты тоже тогда подсказала мне, не так ли? Теперь мы квиты.

Она с долей иронии тихо сказала:

— Не ожидала, что человеком, который станет помогать мне, окажешься ты. Забавно. Ладно, в любом случае, спасибо тебе. Я знаю, что бессмысленно говорить это сейчас, но я все равно должна была бы.

Я поджала губы и, не зная, что еще сказать, сбросила трубку. После этого разговора мне машинально стало легче.

Если честно, я не до конца была уверена, что Ксении нужна моя помощь. Если бы она отказалась от нее, и я позволила ей и дальше быть зазывалой в баре, потом я бы себе места найти не смогла. Хорошо, что все случилось так, как случилось. На этой карте и денег-то немного, хватило бы на небольшой период времени. Было бы лучше, если бы она наконец все уразумела и вернулась в Питер, чтобы принять помощь своей семьи.

После окончания процедуры, Анна и Элизабет сошлись на том, что пора обчистить полки магазинов. Я не возражала, поэтому пошла вместе с ними.

Но для начала мы нашли в торговом центре ресторан средиземноморской кухни и отправились туда, так как проголодались. Когда мы заняли стол, Анна, глядя на меня, сказала:

— Скажи, о чем только думает эта девушка? – спросила она, прицокнув языком. — Как она может терпеть этого старика?

Я недоуменно замерла, обернулась и увидела за соседним столиком разновозрастную пару. Анна не брехала. Девушка, нисколько не скрываясь, на глазах у толпы страстно целовала своего ухажера, который годился ей в отцы. Мимолетным взглядом я успела заметить, что девушка находилась в объятиях примерно шестидесятилетнего старика, и тотчас отвернулась.

Для того, чтобы долго смотреть на такое, требовалось мужество.

Элизабет нахмурилась.

— Да у них разница в возрасте – не менее тридцати лет! Разве возможно влюбиться, когда у людей разница такая, словно они – дед и внучка?

Анна помотала головой.

— Вряд ли. Похоже, у старика деменция. С первого взгляда понятно, что с ним что-то не так. А эта девочка с ним из-за денег.

Я молчала, так как мне было неловко обсуждать других людей. Мы заказали еду, и ее вскоре нам принесли. Я так давно не ела рыбу на гриле, что одна с большим удовольствием взялась прикончить целую рыбину. Элизабет и Анна продолжали перемывать косточки разновозрастным влюбленным, на полном серьезе обсуждая состояние кожи каждого. Про девушку они говорили, что ей нужно употреблять больше коллагеносодержащих продуктов, потому что после двадцати пяти коллаген вымывается из кожи, и тогда для здорового и свежего вида придется раскошелиться на витамины.

Я не возражала против таких разговоров, но и не участвовала. Исчерпав эту тему, они заговорили о том, что назавтра нужно непременно пойти и записаться в тренажерный зал, чтобы, так сказать, укрепить и тело, и волю.

Да, таковы женщины, — всю жизнь гонятся за красотой.

— Наташа, я поручила тебе вывести моего отца на прогулку в парк. Зачем ты привела его сюда? – раздался за моей спиной недовольный голос.

Услышав знакомое имя, я невольно обернулась, и мой взгляд упал на девушку, которая прежде сидела в объятиях старика. Теперь молодая особа стояла рядом с ним и с извиняющимся выражением лица объяснялась перед другой женщиной, которая выглядела агрессивно:

— Простите, но господин сам изъявил желание прийти сюда, ему захотелось поесть рыбы. Вот я и привела его. Простите, пожалуйста, больше этого не повторится.

Вторая женщина, озлобленно глядя на нее, кинула:

— Ты станешь делать все, что он тебя попросит? Разве ты не знаешь, что он гипертоник, и ему нельзя есть все подряд? И не думай, что я не знаю, чего ты хочешь. Собираешься обмануть моего слабоумного отца и заставить его жениться на тебе, чтобы после его смерти получить долю наследства? Не заблуждайся, этого не случится. А теперь проваливай отсюда. Вот твои деньги за сегодняшнюю работу. Больше и на полметра не подходи к нашей семье.

Пачка денег прилетела в лицо Наташе. Женщина забрала старика, и они пошли прочь.

Любопытные посетители ресторана смотрели на стоящую у стола девушку. Этот короткий диалог помог им совершенно недвусмысленно интерпретировать произошедшее.

Неужели ей настолько нужны деньги? Давид ведь немало заплатил ей за расставание? И как она только решилась из-за денег ухаживать за слабоумным стариком? А эта сцена? Они ведь вели себя как влюбленные.

Я недоумевала.

Я снова обернулась и увидела, как она в своей короткой юбке присела на корточки и собирает купюры.

Я насупилась, не зная, что сказать.

Человек сам выбирает свою дорогу, и не нам судить, верна она или нет. Одно ясно точно: мы должны с самого начала быть осмотрительными в выборе своего пути.

Подняв все деньги, она встала и встретилась со мной глазами. Ее ошарашила наша встреча, но она, не подавая виду, произнесла:

— Эмилия, какое совпадение! Вот я снова дала тебе повод посмеяться надо мной.

Я скривилась и, наклонив голову, сказала:

— Ты сама вольна выбирать, как тебе жить, так зачем позорить себя?

— Ха-ха! – прыснула она со смеху и уставилась на меня, сжимая деньги в кулаке. — Эмилия, ты родилась с золотой ложкой во рту, которой вряд ли хоть раз зачерпнула горя! Да что ты знаешь о том, как жить человеку без денег? Общество поделено на касты, и такие, как я, с самого рождения обречены быть униженными и оскорбленными. В таком случае, зачем мне выставлять себе ненужные рамки? Не лучше ли плыть по течению и зарабатывать деньги так, как зарабатывается? Разве это плохо? Подумай, будучи сиделкой этого старика всего несколько дней, я заработала двадцать с лишним тысяч рублей, не считая кучи денег, которые дал мне он сам. Ты сказала, что у меня есть выбор

Да, так и есть, с моим образованием и полученным опытом я могу устроиться в офис и получать пятьдесят тысяч в месяц. Но при этом мне придется быть там от рассвета до заката, терпеть нападки от начальства и всю жизнь идти на уступки. В итоге, я изведу себя, состарюсь, но при этом даже квартиру не смогу себе купить! Так скажи мне, к чему эти приличия и моральные устои?

— Ты не способна понять меня, как и я не способна понять тебя. Я хотела выйти за Давида, потому что он смог бы всю жизнь обеспечивать меня, и я мирно прожила бы свою жизнь, не беспокоясь, где бы добыть деньги на необходимые вещи. Почему ты помешала мне? Потому что я зарабатываю «грязные» деньги? Но в глазах Давида я была лишь игрушкой, на обслуживание которой ему изредка приходилось тратить деньги. Я осталась бы той же игрушкой, только в рядах вашей семьи, но ты, Эмилия, в одно мгновение уничтожила мои надежды на счастливое будущее.