— Уйди, – приказала я.

Подчиненный пропустил меня и, взглянув на шедшего позади Давида и получив от него согласие, вышел.

— Брат, ты тоже иди, я хочу спросить его кое о чем наедине, – сказала я

Сзади не раздалось ни одного звука, и я пришла к выводу, что брат тревожился, поэтому успокаивающе сказала:

— Этот парень на ладан дышит, что он мне сделает?

Помолчав некоторое время, брат, все же убежденный моими словами, вышел, попутно закрыв дверь. В комнате воцарилась полная тишина. Я сделала шаг вперед и, сверху вниз глядя на пленника, равнодушно спросила:

— Хочешь уйти отсюда?

Пребывавший в коматозном состоянии мужчина вдруг открыл глаза и в следующую секунду сел на кровати. Конечно же, как и следовало предполагать, хоть он и был проткнут ножом, хоть его и пытали так долго, этот беспомощный вид был просто наигранным.

— Мы можем заключить сделку, – невероятно спокойно предложила я. — Однако у меня есть одно условие, скажи мне, что с ребенком?

— Госпожа Афанасьева, хоть мы и не жалеем наших жизней, однако мы не дойдем до того, чтобы дурно обращаться с недоношенным ребенком. – На лице телохранителя появилась улыбка, из-за чего он стал выглядеть несколько зловеще.

Конечно же, нельзя было полностью верить словам такого коварного человека, как он, однако, имея на руках косвенные доказательства от Тимура, я через силу, но все же с облегчением вздохнула. Мне следовало поверить этому человеку, поверить, что они не причинят вред моему малышу.

Но даже если так, младенец все еще слишком мал, и насколько хорошо для него будет постоянно переходить из рук в руки группы чужаков? При мысли об этом сердце словно кто-то сжал так, что стало больно. Резко вздохнув и успокоившись, я обернулась, ушла в угол и, взяв кинжал, вновь повернулась, подошла к пленнику и вручила оружие ему, сказав:

— Ты знаешь, что делать?

Тот, подняв голову, посмотрел на меня и, слегка нахмурив брови, мгновение поколебался, словно обдумывая осуществимость этого дела. Однако вскоре он принял решение. С трудом поднявшись на ноги, мужчина накинул лежавшую на полу заляпанную кровью куртку и, грубо взяв у меня кинжал, приставил лезвие к моей шее и потихоньку пошел вперед.

Все это время Давид стоял за дверью. Увидев, что телохранитель взял меня в заложники, он тут же помрачнел, а его подчиненные, стоявшие около входа в подвал, быстро сформировали круг.

Не знаю, кто сообщил Руслану, однако и тот с Захаром поспешил к месту происшествия по боковой тропинке. На мгновение посмотрев в глаза мужу и не увидев в них удивления и паники, я нерешительно отвела взгляд, не позволяя ему выведать мой план – он был настолько умен, что не мог не догадаться о том, что телохранитель не мог взять меня в заложники без моей помощи.

— Эмилия. – Когда мужчина злился, в его голоси появлялся специфичный акцент.

Мгновение поколебавшись, я рискнула вновь посмотреть на него, поэтому, повернувшись, тут же по уши увязла в его бездонном взгляде. Спустя некоторое время сложные и темные, непонятные эмоции в глазах мужчины вдруг пропали и, словно что-то поняв, он невероятно невозмутимо спросил:

— Ты не напряжена? У твоей шеи нож, а ты ни одним словом не попросила спасти тебя.

– В голосе Руслана словно не было никакой температуры.

Сердце упало, и я сжала кулаки. Было понятно, что хотел сказать муж, его слова имели определенную направленность. Он уже разгадал, что происходит, и к тому же страшно разозлился из-за того, что я, наплевав на безопасность, по собственной воле стала заложником. Однако он не мог сразу вынести мне приговор, поэтому ждал моего выбора – хоть нож пленника и был приставлен к моему горлу, Руслану несложно было бы спасти меня, если бы он захотел.

Теперь даже Давид понял, что происходит, все его настроения были написаны на его лице, и, стиснув зубы и глядя на меня, он практически приказным тоном сказал:

— Эмилия, я только что предупреждал тебя, что кое-что делать нельзя!

Пленный телохранитель посмотрел на них, после чего повернулся ко мне и, тяжело дыша, язвительно сказал:

— Судя по всему, госпожа Афанасьева, вы не обсудили это с членами семьи, посмотрите, страдают ли они? С каждым из этих двух шутки плохи, так что догадайтесь сами, сможем ли мы отсюда выйти.

«Бах!» – я внезапно осознала, на что обращает мое внимание телохранитель. Руслан посчитал, что я по собственной воле стала шантажировавшим их заложником ради ребенка?!

Я мгновенно взглянула на мужа. Тот стоял неподвижно, надетая на нем удлиненная куртка развевалась от порывов северного ветра, он выглядел отдаленным и одиноким. В сердце промелькнула нерешительность, однако, стоило мне только подумать о ребенке, как эти ничтожные колебания полностью исчезли.

Давид использовал все средства, однако цель противника по-прежнему оставалось неясной, козырем оставался малыш. Они давным-давно все сделали, полностью подготовились, поэтому, как бы мы не старались, мы бы все равно ничего не добились. Единственный, кто мог быстрее всего связаться с теми, кто украл ребенка – это пленный телохранитель.

Его слова могли слышать только я и он, однако покрытое кровью и шрамами лицо мужчины, то, как он держал нож, выглядело невероятно жестоко. Тело слегка дернулось, и лезвие немного вошло в плоть, отчего мое положение начало казаться еще более опасным.

Руслан все это время смотрел на меня, и выражение его лица бесконечно менялось и корчилось. Глядя на мужа, я раскрыла рот, не понимая, с чего начать – что бы я сейчас ни сказала, все будет неправильно. Однако я не могла изменить своего решения, что же касается Руслана…

.

— Хе-хе… – вдруг холодно усмехнулся муж, словно смеясь сам над собой.

Мгновение спустя он, изменившись в лице, не терпящим возражений голосом продолжил:

— Пропустите! Пусть она будет довольна!

— Руслан! Ты понимаешь, что говоришь?! – Давид, конечно же, не мог позволить мне рисковать своей жизнью, поэтому он не кивнул, отчего стоявшие в стороне подчиненные по-прежнему сохраняли бдительность.

— Захар! – Руслан поднял руку, и его помощник ушел, а когда вернулся, за ним следовала группа людей.

Едва войдя внутрь, они рассредоточились, внимательно следя за людьми моего брата. Стороны сверлили друг друга взглядами, однако, в конце концов, подчиненных Руслана было больше, и вскоре они расчистили нам путь посередине. В это время уже стемнело, подул северный ветер, и я задрожала от холода, а когда встретилась взглядом со своим мужем, то словно и вовсе замерзла.

Пленный телохранитель, прекрасно разбиравшийся в обстановке, тут же, воспользовавшись случаем, со мной в качестве заложницы прошел сквозь толпу. Давид хотел броситься к нему, однако Руслан остановил его. Когда мы вышли из сада и обернулись в последний раз, то увидели сплетенных воедино двух мужчин.

Вскоре телохранитель покинул дом Афанасьевых. В этот момент издалека примчался черный минивэн и остановился прямо перед нами. Мужчина, убрав кинжал от моего горла, наклонил голову, указывая в сторону машины и говоря:

— Садитесь, госпожа Афанасьева.

Секунду поколебавшись, я шагнула вперед и открыла дверь. Я полагала, что эта машина была подготовлена специально для нас двоих, однако внутри сидел еще один человек. Он был одет в кожаные сапоги и во все черное с ног до головы, и, если бы не завязанные в конский хвост волосы, я бы с первого взгляда приняла эту девушку за мужчину. Заметив мой пристальный взгляд, она обернулась и улыбнулась мне непостижимой улыбкой:

— Госпожа Афанасьева, наконец-то я встретилась с вами.

Я была абсолютно уверена, что за прошедшие тридцать лет в моей жизни никогда не появлялось это лицо, однако та словно была знакома со мной.

Вероятно, боясь, что люди Давида будут преследовать нас, телохранитель подтолкнул меня сзади, торопя поскорее сесть в машину, после чего, согнувшись, сам забрался внутрь. После этого водитель тут же нажал на газ, и мы быстро уехали