— Ты ничего не хочешь мне сказать? – подняв голову, спросила я.

Тимур, опустив веки, сверху вниз посмотрел на меня нисколько не изменившимся взглядом.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал?

Было неприятно от того, что мужчина спрашивает меня об известных ему самому вещах

Я не понимала, почему он вдруг стал равнодушен, однако я во что бы то ни стало должна была выяснить местонахождение малыша. Я опустила руку и, вздохнув, максимально спокойно и хладнокровно сказала:

— Почему ты так близок с этими людьми? А что насчет ребенка, Элизабет и Сережи? Ты как будто нисколько не переживаешь.

Тимур, слегка насупившись, обернулся и посмотрел на лежавший в спальне ноутбук.

— Там – самая свежая информация о ребенке, сиди здесь смирно, и потом каждый день сможешь видеть его.

Я взглянула на говорившего, а затем, обернувшись, посмотрела на ноутбук. Судя по всему, Тимур с самого начала знал о том, что происходит с младенцем, и от этой мысли в моем сердце вдруг поднялась ненависть. По факту, я рисковала собой только ради ребенка, однако нельзя умолчать и о том, что я беспокоилась о благополучии и своего друга. Стиснув зубы и опустив взгляд, я, обращаясь сама к себе, спросила:

— Почему ты так поступил?

Комната вдруг погрузилась в молчание, нарушаемая только звуком свечей, которые колыхали в помещении и коридоре под порывами ветра. Долгое время спустя вновь раздался голос Тимура:

— Ты устала, ложись спать.

— Тимур!

Я сердилась и нервничала, однако никак не могла остановить разыгрывавшего неведение человека. А тот подошел прямо к двери и, не сделав и нескольких шагов своими длинными ногами, вышел в коридор, после чего повернулся и, войдя в первую комнату слева, одним махом, не оборачиваясь, закрыл дверь.

Своей позицией Тимур как будто намеренно проводил черту между мной и собой. В душе появилось невыразимая тяжесть, однако важнее всего сейчас была безопасность ребенка. Мгновение пострадав, я быстрым шагом приблизилась к кровати и включила ноутбук. На рабочем столе лежал только один документ, так что ошибиться было сложно. Открыв его, я тут же увидела личико малыша – высокий носик, худые щечки, он с надеждой смотрел в объектив. В носу защипало, подняв руку, я прижала ее к губам, ощущая страшное волнение. Эти брови, нос и глаза, кто еще это мог быть, если не мой сын.

Несмотря на волнение, я невольно обрадовалась тому, что о ребенке хорошо заботятся – хоть он и был худеньким, однако его маленькие глазки очень живо блестели. Как минимум тут Тимур не обманул, эти люди не обижали малыша.

Зная, что ребенок в целости и сохранности, я, наконец, почувствовав, как с души свалился камень, закрыла ноутбук и, успокоившись, принялась придумывать способы разрешить эту ситуацию. Побег был невозможен – ребенок по-прежнему находился в их руках, а я не могла оставить его здесь, наплевав на все.

Поэтому вокруг комнаты и не было причины ставить охрану и даже видеонаблюдение – они знали мое слабое место. Только вот по-прежнему оставалось неизвестным, когда же я все же встречусь со своим малышом.

Несколько обескуражено повалившись на кровать, я тяжело вздохнула, как вдруг ощутила рукой что-то холодное. Взяв это в руки и поднеся к лицу, я вдруг увидела телефон! А важнее всего было то, что он не был заблокирован! Я практически сразу набрала номер Руслана, после чего погрузилась в напряженное ожидание.

Вскоре после первого гудка в трубке раздался наполненный магнетизмом голос мужчины:

— Эмилия.

— Как ты узнал, что это я? – Номер телефона явно был иностранным и, более того, без каких-либо примечаний, я вообще не думала, что он примет вызов.

— Встретилась с Тимуром? – спросил Руслан.

Его слова прозвучали странно, но я, подавив свои взбудораженные эмоции, низким голосом ответила:

— Встретилась, однако я сбежала за рубеж только ради ребенка.

— Наверное, я должен похвалить тебя за то, какая ты хорошая мать? – вдруг начал язвить мужчина, а его последующие слова прозвучали еще более возмущенно. – Я слишком потворствую тебе, из-за чего ты, пользуясь моей благосклонностью, избаловалась и принялась угрожать мне самой дорогой для меня вещью.

Мое сердце вдруг дрогнуло, я не знала, что ему ответить. Руслан всю свою жизнь тонул в ненависти, в которой единственной переменной была наша с ним любовь, я имела для него особое значение, и даже ребенок не мог стоять в одном ряду со мной, но я, напротив, поставила на кон себя, играя за безопасность младенца. Если я выиграю, все будут довольны и счастливы, если проиграю, мой муж, вероятно, действительно будет ненавидеть меня всю жизнь.

— Руслан… – Не зная, что сказать, я могла лишь назвать его имя.

На той стороне долгое время царила тишина, после чего донесся отчетливый голос мужчины:

— Первый и последний раз, иначе я не прощу тебя.

Не мирясь с моим поступком, он, конечно же, понимал, что нужно пойти на компромисс. Поэтому я заявила:

— Если с ребенком все будет в порядке, я обещаю, что следующего раза не будет.

Из трубки донесся глубокий вздох, после чего Руслан вновь заговорил:

— Ты должна знать, почему мне так отвратительно ваше с Тимуром общение.

Тема сменилась слишком быстро, и я несколько растерялась

— Ты давно знал, что пропажа Тимура подозрительная?

— Ты помнишь, я говорил тебе о том, что пока непонятно, сколько тогда было главных виновников?

— Ты имеешь в виду, что Архиповы тоже в этом замешаны?

.

— Захар нашел документ о том, что тогда произошло, на нем стоит подпись дедушки Тимура, однако мы не можем полностью быть уверены.

В характере Руслана было делать что-то серьезное в тайне, пожалуй, если бы он не был уверен более чем на восемьдесят процентов, он бы не сказал мне об этом.

Неудивительно, что Тимур постоянно просил меня остерегаться этого человека, наверняка он тоже знал о том происшествии, поэтому, торопясь опередить Руслана, искажал для меня факты. У меня никогда не было привычки думать о других максимально плохо, в особенности о Тимуре, однако желания не совпали с действительностью – он стал крупнейшей неопределенностью в этом деле.

В этот момент на том конце провода раздался голос Захара:

— Господин, все готово.

Мужчина, ответив, повесил трубку:

— Позвоню тебе завтра… Бип…

Положив телефон рядом, экран которого уже вернулся к окну вызова, и глядя на единственный номер в журнале, я испытывала смешанные чувства. Руслан нисколько не беспокоился обо мне. На самом деле, если так подумать, его нельзя было в этом винить – в конце концов, это был мой выбор.

Положив трубку и не ощущая сонливости, я взяла в руки ноутбук и, вновь и вновь глядя на изображение ребенка на экране, надеялась, что смогу извлечь из него какую-либо зацепку, понять, где он находится.

Так я и уснула.

Когда я проснулась, было десять часов утра по местному времени. После наступления зимы погода в Германии особо никак не поменялась – небо было серым и туманным, словно приближался Судный день. Умывшись и почистив зубы, я открыла дверь и спустилась вниз, намереваясь как следует все изучить. Старинный замок оставался таким же спокойным, ничем не отличаясь от вчерашнего дня, кроме разве что возросшего числа иностранной прислуги.

Эти люди сделали все, чтобы привести меня сюда, однако они не имели никаких намерений помешать мне бежать, не знаю, из-за того, что, похитив ребенка, они осмелели, или же по какой-то другой причине.

— Доброе утро, Мила. – Тимур сидел за обеденным столом, одетый в белый костюм, элегантный, словно джентльмен, с поднятыми уголками губ, отчего с первого взгляда казался прекрасным, как принц.

Я была в его власти, и бояться не имело смысла, поэтому я предпочла просто подойти к нему и сесть напротив. Прислуга очень тактично принесла мне точно такой же завтрак и поставила его передо мной. А я же, не отрываясь, наблюдала за каждым движением Тимура – после разговора с Русланом вчера вечером я постоянно думала о том, изменился ли этот мужчина.