– Не переживай, Трикси! – выпалил он на бегу. – Если получится, твой дядя справится сам. Правда, если не получится, она теперь его точно убьёт.

– Спасибо, успокоил!

Уровень сарказма в крови подскочил вместе с кортизолом и адреналином.

Тейт, впрочем, припустил быстрее. Я разворачивала перед ним маршрут, как волшебный клубок из сказки, и в какой-то момент возникающие под ногами дорожки тронулись вперёд – сами. Ещё не обожаемые здешними магами летающие платформы, но уже близко; мастер Ригуми Шаа мог бы гордиться мною, если б не отстранение от занятий… Тейт реагировал на изменения едва ли не прежде, чем они появлялись; наши разумы были сплетены теснее, чем два перевитых жгута. Подсознательно я искала маятник резонанса, неизбежный в такой близости – но отчего-то не находила.

Мы вылетели к сцене через несколько секунд после окончания поединка. Трибуны были полупустые в сравнении с тем, сколько зрителей явилось поглазеть на сражение Тейта с Соулом. И, в отличие от прошлого раза, царила мёртвая тишина, и в ментальном плане тоже.

Дядя Эрнан улыбался, слегка запрокинув голову, и демонстрировал неприлично много зубов по лагонским меркам. У его ног, сердито кусая губы, сидела женщина – удивительно красивая, высокая, худощавая, с волнистыми голубыми волосами до плеч. Ледяные глаза, острые скулы… Я была уверена, что никогда прежде не видела её – попробуй-ка, забудь такое диво! – однако почему-то она казалась мне знакомой.

– Спасибо за дельный совет, – отчётливо сказал Эрнан, обращаясь к Тейту. – Честно признаться, я даже не рассчитывал на такой исход… – Он вдруг повернулся к пустому сектору трибун и громко спросил: – Как ты считаешь, адаптация завершена?

Коренные обитатели Лагона, вероятно, благодаря горькому опыту быстрее меня сообразили, что к чему, и бросились врассыпную. Кто сумел – упорхнул в небо или зарылся под землю, остальные примитивно драпали в разные стороны. Я же поняла, к кому обращался дядя, только когда пустота соблазнительно, по-инкубьи, рассмеялась и растеклась щупальцами по камням. Мастер Оро-Ич проявился, как сказочный кот, частями и постепенно.

Он соскользнул вниз, как огромный спрут, широкой ладонью взъерошил волосы Эрнану, как мальчишке, и певуче произнёс:

– Ты хорошо показал себя. Можешь покинуть Лагон. – Затем обратился к женщине: – А тебе рано набирать учеников, Йонра. Ступай в подмастерья к Шаа, он обучит тебя.

Нас с Тейтом Оро-Ич удостоил лишь мимолётным взглядом – тяжёлым, как пятипалубный авианосец. Но, кажется, одобрительного… Что ж, неплохо.

Женщина ушла, не оглядываясь, сразу за мастером. Я выждала, пока сцена опустеет окончательно, и только тогда набросилась на дядю с вопросами:

– Покинуть Лагон? Ты собрался в горы? С ума сошёл? – Мне самой было стыдно за панические нотки, но остановиться я не могла. – Ты до приюта Митчи не сумел дойти так, чтоб не вляпаться! Какое ещё «покинуть Лагон»?

Эрнан поднял руку, точно прося о милости, и опустился на каменные плиты; стало ясно, что ноги его едва держали.

– Полегче, Трикси, – вздохнул он и с усилием потёр переносицу. – Мне это далось сложнее, чем ты думаешь, хотя поединка как такового не было.

Я насторожилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Твой партнёр любезно подсказал мне, что… – начал было Эрнан, но Тейт быстро приложил ему пальцы к губам:

– Или не здесь, или не так. Слушают же.

Дядя стрельнул глазами по сторонам, хмыкнул – я, к слову, посторонних не заметила – и поднялся:

– Не здесь – так не здесь.

Но, разумеется, объяснять он начал гораздо раньше – на ходу и ментально. Речь его при этом звучала чётко, словно он вслух говорил… Мне, к сожалению, далеко до такой безупречной концентрации, несмотря на большой прогресс как в телепатии, так и в эмпатии. Передавать мыслеобразы – пожалуйста, но создавать иллюзию разговора – это удел гораздо более сильных псиоников.

Впрочем, там и рассказывать-то особо не о чем было.

«Во-первых, Тейт предположил, что вы уже встречались с той женщиной прежде, – бодро излагал Эрнан, пока мы карабкались по склону к скоплению тонких ало-золотых деревьев, больше похожих на переросший тростник. – Совокупность особых примет убедила его в правильности догадки…»

– Что-что за совокупность? – не выдержала я. – Выражайся нормально.

Из-под ног у нас разбегались мелкие пушистые зверьки с десятком тонких гибких хвостов каждый, но Тейт не обращал на них ни малейшего внимания – значит, беспокоиться не о чем. Дядя начал потихоньку выдыхаться; я же подъёма не замечала, и это грело душу.

– Запах и движения, – коротко пояснил Тейт. – Можно внешность поменять и всё такое. Но про запах и движения люди забывают. А зря.

«Вот-вот, – подтвердил Эрнан и выругался вслух, оступившись. Я молча подставила ему локоть, предлагая опору. – Спасибо, Трикси. Н-да, надо мне заняться своей физической формой… Он также предположил, что женщина будет отнюдь не рада, если то, при каких обстоятельствах вы встречались, станет известно широкой публике. Так что я оценил количество зрителей – и прямо перед началом поединка предложил ей честную сделку».

– Значит, примитивный шантаж? – развеселилась я.

Не похоже на него.

– Но-но! – Эрнан поучающе воздел палец к небу. – Шантаж – один из самых эффективных способов вести переговоры. А примитивный или сложный… это уже зависит от конкретной ситуации. Можно по-разному действовать, знаешь ли.

Он запнулся, и я едва сумела удержать его от падения.

– Сдаюсь, сдаюсь, дядя. Так что за женщина была? – добавила я, понизив голос.

Вместо ответа Эрнан сбросил мне образ – знакомый, безусловно, знакомый, но дополненный столькими оттенками чувств, что почти неузнаваемый.

Под ногами – шёлково-нежная разноцветная трава. Чуть дальше – песок, сверкающий, как алмазная пыль. На одичалый пляж накатывают чёрно-синие волны; низко-низко над водой носятся длинноклювые птицы, перекликаясь тонкими голосами, а у линии прибоя выстроились древние деревья.

Но женщина рядом с ними, кажется, ещё древней.

Она как выветренный до дыр камень; её кожа сморщена, груба и темна, волосы бесцветны, глаза провалились и побелели, как у слепой; узлы суставов – как разбухшие орехи, ногти скрюченные и растресканные, как прошлогодние листья.

– Хозяйка долины, – выдохнула я. Перед глазами встало другое видение – прозрачно-серые глаза, похожие на гневное ледяное море, голубые локоны… – Значит, она вернулась.

– Вроде того, – хмыкнул Тейт. – И она явно навестила созидающих совершенство. Лицо как новое.

– То есть она не хотела, чтобы о её прошлом узнали, – подхватил Эрнан. – Однако тут шантаж мог и не сработать. Она вполне могла подумать, что быстрее и надёжнее меня убить. И вот здесь мы подходим к «во-вторых», – и он обернулся к Тейту, точно предлагая ему продолжить.

Рыжий же легко взбежал на вершину, обгоняя нас на десяток шагов, и привалился спиной к деревцу в огненных цветах-колокольчиках с хищно распахнутыми лепестками.

– Эта, как её, Йонра, на самом деле по уши втрескалась в Оро-Ича, – безмятежно произнёс он, глядя в пространство. – Я ещё тогда понял. К мастеру не страшно вернуться изуродованной. А к любовнику – страшно. Тем более к бывшему.

– И поэтому, во‑вторых, я дал ей понять, что мастер Лагона рядом и наблюдает за нами, – спокойно признался дядя – и опустился прямо на землю. – Фух… Давайте передохнём. Не могу больше. Н-да, пожалуй, я переоценил свои силы…

– В общем, ты даже не соврал, – продолжил Тейт. – Оро-Ич ведь наверняка следил за тобой. Ну, а если не следил, то потом появился. Он всегда выскакивает из какой-нибудь норы, когда все себя ведут так, будто он рядом. Нарочно, наверное. А может, привычка уже.

Если б не ситуация в целом, пожалуй, я бы рассмеялась. А так – жаль было эту Йонру, которая подвернулась двум хитрецам под горячую руку.

– Сама виновата, – прикрыл глаза Эрнан, подставляя лицо ветру. – Зачем пытаться убить или поработить такого прекрасного меня? И, да, я же не договорил, насчёт отбытия из Лагона. Помнишь, я упоминал уже, что шантаж – весьма эффективный способ достигнуть соглашения? Так вот, есть более надёжный, а, главное, безопасный метод – торг. Говорят, сторговаться можно даже с судьбой… Словом, когда ты ушла, мы с моим, гм, новым, м-м, мастером Оро-Ичем, э-э… Скажем так, пообщались по душам. И выяснилось, что у меня даже более гибкая психика и, кхм… более широкие горизонты, чем он предполагал. – Эрнан явно что-то скрывал, потому что разум у него стал вдруг совершенно непроницаемым. – А раз шокировать и дезориентировать меня не выходит – надо договариваться. Мы заключили, так скажем, пакт: я доказываю свою состоятельность как дипломата высокого класса даже в этом мире, а Оро-Ич начинает рассматривать меня как полноценного союзника.