Вот вам и «воровство».

Но сейчас к моему путешествию всё это имело опосредованное отношение. Главное, что, во‑первых, Шекки обладал разумом, во‑вторых, был привязан к Тейту, и, в‑третьих, мог его отыскать. Значит, мне оставалось только довериться чутью химеры. И если Шекки намекал, что нам надо спуститься – значит, так и следовало поступить.

Местечко для передышки он, правда, выбрал на редкость негостеприимное – голый камень, целая уйма подозрительных нор всех форм и размеров, ни былинки, ни ручейка. Стоило мне спрыгнуть на склон, как Шекки начал носиться по всей долине, засовывая голову то в одну нору, то в другую. Долго это не продлилось, впрочем. Я ненадолго отлучилась, чтобы привести себя в порядок после длительного перелёта, а когда вновь выглянула из-за камня, химера пропала. К востоку небо потемнело, и горы словно стали выше. Где-то я уже это видела…

Ох, шрах! Неужели гроза? Только стихийного бедствия мне не хватало для полного счастья!

Так, спокойно, Трикси. Рано паниковать. Шекки вовремя почуял опасность и наверняка успел забиться в какую-нибудь подходящую дыру, пока я решала свои маленькие бытовые трудности. Значит, надо всего лишь найти его – и в свою очередь спрятаться к нему под крылышко.

Я подняла взгляд. Фантасмагорические облачные горы на востоке разрослись уже на полнеба. Край грозового фронта подсвечивался тонкой, с волосок, золотисто-алой линией – это пробивались упрямые солнечные лучи. Белых молний пока не было видно – значит, у меня оставалось ещё несколько минут в запасе. Найти химеру по следам смог бы разве что сам Тейт – ну, или Лао, но и у меня есть козырь: эмпатический купол. Сначала раскрою его максимально широко, а затем сконцентрирую всё внимание на небольшой области и попробую засечь Шекки…

Первая часть плана едва не полетела под откос.

Купол, который теперь легко расширялся до пяти километров, зацепил что-то живое почти на самой границе; более того, что-то очень знакомое. Одно, два, три, четыре сознания… Или всё-таки два? Ту, вторую пару почти накрыла гроза, ослепительно полыхнула молния – и исчезли даже призрачные следы чужого присутствия. Может, показалось? Или фронт облаков блокирует не только магию, но и эмпатию? Сомнительно. Может, попробовать направленный поиск?

Додумать мысль я не успела – громыхнуло так, что уши заложило, а во рту появился металлический привкус. Под дых словно ледяной кулак ударил, дышать стало тяжело.

Шрах! Гроза уже совсем близко!

Чёрные тучи не просто летели в небе с колоссальной скоростью и, кажется, даже против ветра – они теперь перекатывались по самой земле, и синеватые молнии закипали во мраке, как ведьмино зелье. Сконцентрированный купол накрыл небольшую область, метров в тридцать, но я почти сразу же засекла отзвук сознания Шекки, точнее, страх – знакомый, но определённо не человеческий. Источник находился под скалой, примерно на пятнадцать метров вглубь, справа от меня.

Так, а где вход в пещеру?

Громыхнуло снова – уже прямо над головой. На щёку шлёпнулась здоровенная капля, пузырящаяся, как плевок. Кожу обожгло холодом. Собственная паника ощущалась как сгусток сжатого воздуха где-то в районе солнечного сплетения; я медленно выдохнула, избавляясь от напряжения, и огляделась.

Подходящих по размеру дыр в скале – две. Исследовать обе не успею точно. Значит, надо выбирать наудачу.

Справа или слева?

Я склонилась над большей дырой и собралась было уже спрыгнуть, когда ощутила вдруг знакомый запах – солоноватый, металлический, одновременно искусственный, как заправка для картриджей трёхмерной печати и…

Вспомнила, шрах! Нассова трава!

Не рассуждая больше, я опрометью кинулась во вторую дыру, значительно уже. Человек бы прошёл без труда, даже не склоняя головы, а вот крупный айр, вроде Шекки, наверняка бы все бока ободрал…

Да он и ободрал.

Шар-светильник выхватил из темноты рыжеватый отблеск. Предмет оказался маленьким, плоским, почти прозрачным; он напоминал тонкую полимерную пластину вытянутой формы, примерно с палец длиной. Перо Шекки? Хоть бы так!

Над головой громыхало непрестанно, точно на поверхности вдруг началась война, и со всех сторон зарядили ракетные установки. Я погасила светильник – магия могла притянуть разряд молнии – и на ощупь полезла глубже в пещеру. Дважды упала, кажется, расквасила колено, но под конец уткнулась в бок кому-то тёплому – и, похоже, перепуганному. В темноте послышался утробный и одновременно клекочущий звук; меня пихнули в бок чем-то твёрдым, то ли клювом, то ли когтем, я упала – и сверху тут же опустилось нечто большое, шероховатое… Крыло?

По крайней мере, похоже на перья Шекки.

– Спасибо, – пробормотала я еле слышно и тут же получила клювом по лбу – нечего высовываться.

Забавно – айр вёл себя так, точно он был настоящей птицей, а я – его птенцом. Дожидаться снаружи не стал, но стоило нам оказаться рядом, как у него включились инстинкты, и он принялся меня защищать. Значит, опасность пока не грозит?..

…как здесь тепло.

Из полудрёмы я вынырнула резко, словно от пощёчины. А в следующую секунду Шекки вытряхнул меня на каменный пол и пополз вверх по пещере. Громыхания стихли, но под ногами текли ручьи – видимо, долину основательно затопило. Повезло, что мы лежали на проходе, в относительно широком месте, а не на дне пещеры, иначе могли бы оказаться в водяной ловушке. Не сомневаюсь, что Шекки способен не дышать, сколько угодно, но он-то химера, существо, адаптированное к опасностям мира.

А вот я – нет.

Вскоре стало значительно светлее – показался выход из пещеры. Айр уже выбрался наружу; судя по звукам, он энергично встряхивался, как собака после купания. В скудном свете камни выглядели пугающе – осклизлые, красноватые, кое-где – бритвенно острые сколы. Да уж, если б не гроза – ни за что бы сюда не сунулась… Я осторожно приложила ладонь к одной из стенок – и поспешно отдёрнула, ощутив тепло и едва заметную пульсацию.

Оно… живое?

Когда выход был совсем близко, Шекки просунул голову в дыру – и цапнул меня клювом за шиворот. Я и взвизгнуть не успела, как очутилась в седле. Почти сразу же химера взмыла в небо. Казалось, что удержаться в седле невозможно; мышцы от напряжения свело аж до плеча. Сглотнув, я посмотрела вниз, на быстро отдаляющуюся долину – и до крови прикусила губу.

Каменная чаша, вчера голая, сегодня была целиком покрыта плотным слоем колеблющихся нитей, как толстенным ковром. Лишь кое-где, около подёрнутых красным налётом скал и некоторых пещер, оставалось пустое место.

Нассова трава… Похоже, если бы мы ещё немного промедлили, то она бы расцвела.

– Какой ты умный, – вздохнула я и погладила Шекки по мощной шее. Он резко взбил крыльями воздух, поднимаясь выше, а потом заложил широкую дугу. Купол уловил слабую тень удовольствия – Шекки вряд ли понимал, что его хвалят, и уж тем более не осознавал, за что, но ощущал мою благодарность и отвечал, как умел. – А теперь ищем Тейта. Где Тейт? Ты знаешь?

Сейчас мы летели не слишком высоко. Самые высокие скалы нависали над нами – до пиков ещё километров семь, если не больше; долина с нассовой травой прикрепилась к одному из склонов, как раковина моллюска-прилипалы, и издали казалась совсем крохотной. Солнце перевалило за точку зенита и начало спускаться к горизонту – значит, гроза бушевала долго, да и меня в тепле разморило сильнее, чем я полагала. Мы потеряли не меньше восьми часов. Если Тейт всё это время продвигался вперёд…

Я отвлеклась на размышления и не сразу поняла, что Шекки продолжил подниматься. За соседней, пологой горой, исчерченной жёлтыми и алыми спиралями, обнаружилась протяжённая долина, укрытая туманом. В разрывах мелькали сизо-зелёные участки. Дальше высились ещё две горы, узкие и высокие, с плоскими вершинами – колоссальные конусовидные столбы, слегка накренённые друг к другу. До половины они выглядели примерно как обычные пики – полоса лугов и рощ у подножья, полускрытая розоватой дымкой, выше леса, затем пояс снегов… А потом чёрный камень, окружённый сетью из синеватых молний.