– А ты, видимо, всеведущим мудрецом.

– Не мудрецом, а тем, кто тебе нужен, – загадочно возразил ему Лао и опять засмеялся. – И раз сейчас ты нуждаешься в советчике, и я им буду. Пока ты хочешь… Но хватит о нас. Нельзя утомлять Трикси непонятными разговорами.

Тут я испугалась по-настоящему:

– Не вздумайте вот теперь замолчать! Лучше объясните наконец по-нормальному, причём тут Соул, древние поэмы… И как вы вообще влипли в эту историю, кстати?

Итасэ, видимо, надоело изображать искушённого литературного критика, и он небрежно уронил свиток в сырую от росы траву, нисколько не заботясь о его сохранности, а затем обернулся ко мне. Тёмно-серые волосы, лёгкие, как туман, плавно колебались, словно в невесомости.

– Я всегда думал, что ты немного наивна, Трикси-кан, – произнёс он спустя почти полминуты и, кажется, попытался даже смягчить интонации – из милосердия. – Но не догадывался, что настолько. Неужели ты считала, что Соул одной тебе намекнул на грядущие неприятности?

Я нахмурилась:

– Намекнул? Когда мы с ним разговаривали, он выражался более чем ясно…

Полагаю, выражение лица в тот момент у меня было не самое интеллектуальное. Но Итасэ, несмотря на источаемые потоки сарказма и скепсиса, похоже, всё-таки верил в безграничные возможности человеческого разума больше, чем хотел продемонстрировать.

– А ты подумай, Трикси-кан, – очень-очень ласково попросил он. – Хорошо подумай.

Слабость и дурнота никуда не делись; выворачивающая наизнанку боль тоже постоянно маячила на горизонте. Но если б я, родная племянница Эрнана Даймонда, не ответила бы на столь откровенный вызов своим аналитическим способностям, то сгорела бы от стыда – перед собой так точно.

«Вот и посмотри заодно, куда завели тебя логика и рациональность», – шепнул противный голосок, подозрительно похожий на мой собственный. Горло тут же перехватило. Я глубоко вдохнула, отгоняя тоскливые мысли.

Решать проблемы надо поэтапно. Сперва – задачка Итасэ.

Когда мы с Соулом встретились в первый раз, я была слишком взвинчена, чтобы адекватно оценивать обстановку. Но теперь, по прошествии времени, многое показалось мне странным. Во-первых, реакция: он был ничуть не удивлён, когда его шкодливая «сестричка» заявилась в компании подозрительной незнакомки. Ну, предположим, заочно Соул меня знал, поскольку успел уже понаблюдать издали – и даже сделать кое-какие выводы. Спокойствие можно вообще списать на миролюбивый характер и некоторую рассеянность. Но, так или иначе, визит вежливости потенциальной «добычи» к «охотнику» – отнюдь не рядовое явление. И если Соул был к нему готов… получается, он ожидал чего-то подобного? А уверенно ожидать некое невероятное событие можно только в одном случае – если заранее приложить руку к его осуществлению.

Хорошо, допустим.

Но напрямую он на меня не влиял, это совершенно точно. Никаких внушений – я бы почувствовала. Защититься, возможно, не смогла бы, но совсем не заметить – вряд ли. Значит, действовал косвенно, через кого-то…

Ну, конечно, Орса! Как я сразу не поняла!

– Соул подослал ко мне свою сестру, – вслух подвела я итог размышлениям. Итасэ демонстративно поморщился, пробормотав что-то вроде «ещё немного, и мы бы тут заночевали», но глаза у него вспыхнули – он был доволен. – Зная её характер, он не мог не понимать, что одной оговорки про поединок хватит, чтобы Орса по уши влезла в неприятности. Нас с Тейтом он к тому времени изучил и понял, что девчонке мы вреда не причиним, но нужные выводы сделаем. Правда, мои дедуктивные способности Соул переоценил, – неохотно признала я. – Орсу я отпустила, толком не допросив. И даже после разговора с Лиорой не сразу вспомнила про загадочного «братца» мелкой хулиганки, который намеревался устроить Тейту хорошую трёпку. Догадалась сопоставить две детали головоломки, только когда услышала имя подмастерья Эфанги.

Итасэ со скучающим видом согнул одну ногу и пристроил подбородок на колене. Дослушал меня, выдержал садистскую паузу и лишь потом ответил:

– Неплохо. Но можно было бы понять, что Лиоре он тоже помог выговориться. Сама она за целых семьдесят дней не сумела найти способ предупредить тебя.

На подначивающие интонации я не обратила ни малейшего внимания по двум причинам.

Во-первых, у меня не было ни единой возможности докопаться до того, что Лиора обошла блоки лишь после великодушной подсказки со стороны. Лично я оценивала её способности и умения очень высоко… Хотя дело, скорее всего, было не только и не столько в блоках, сколько в шантаже. Ей нелегко пришлось. Не каждый сможет рискнуть и пойти против воли собственного мастера, поставив на карту жизнь другого близкого человека.

Во-вторых, Итасэ не настолько хорошо контролировал свои мысли и чувства, чтобы скрыть их даже от ослабевшего эмпата. И я прекрасно ощущала, насколько он хочет выложить мне подробности этой «идиотской», по определению Соула, истории. Значит, и мне вполне можно потянуть паузу. Не выдержит – сам расскажет, упрашивать не стану.

Борьба гордости в союзе с мелочной страстью к мучительству против всепоглощающего желания покрасоваться продолжалась недолго, минут восемь. Я даже не успела задремать на плече у Лао, тем более что пока мы говорили, совсем стемнело, и свет теперь исходил лишь от далёких звёзд – и от крошечных золотистых птиц, которые парили над гладью озера.

Красиво…

– Как я уже упоминал, ты была не единственной, кому Соул сделал многозначительный намёк, – произнёс наконец Итасэ с таким лицом, точно делал мне величайшее одолжение. – Пять дней назад он посетил мастерскую Шаа и долго говорил с ним о тебе. Точнее, о твоих способностях и о том, что тебе следовало бы присоединиться к внимающим и поющим. Этого хватило, чтобы догадаться об остальном. Шаа давно предполагал, что мастер Эфанга способен на подлость. Такое уже… случалось, – скривился Итасэ.

Вот так поворот!

Если б Лао не удерживал меня поперёк груди, я бы вскочила:

– Эфанга не в первый раз уводит ученика у Ригуми Шаа?

Итасэ передёрнуло от отвращения, однако он промолчал. Ответил вместо него Лао:

– Не только у него. Эфанга любит одарённых красивых женщин и редкости. Он радуется, когда заполучает то или другое, а ты одновременно и сильный маг, и диковинка, Трикси. Все его подмастерья – краденые. Тичедори училась у мастеров тварей, Яраси Тэн он увёл из мастерской Таппы, там она считалась одной из лучших. Патачи Ласса когда-то была любимицей мастера Сафиры Акки, Таннэн – искусница.

– А Соул – гениальный испепелитель, и он тоже перешёл к Эфанге от другого мастера, – вздохнула я. – Правда, он не красивая женщина, но кого это волнует… Можешь не продолжать, принцип я уяснила.

– История Соула сложней и печальней, – возразил вдруг Лао – и умолк, явно не желая развивать тему.

Настаивать я не стала, благо вопросов у меня ещё оставалось предостаточно.

– Значит, Соул намекнул Ригуми Шаа на слишком активный интерес Эфанги к нам с Тейтом. Допускаю, хорошо. Интересно только, как после такого предупреждения поединок вообще состоялся.

Итасэ протянул руку; несколько золотистых сияющих птиц, что кувыркались над тёмной гладью воды свернули и закружились над ним. И одна, самая маленькая, села на запястье. Острые коготки проткнули кожу, и выступили капли крови – тягучие, остро пахнущие железом, тёмные, солоноватые…

Я прерывисто выдохнула и отсекла себя от восприятия Лао.

Хватит с меня чудес, пожалуй.

– Шаа никогда не вмешивается грубо, – внезапно заговорил Итасэ, и выражение его лица смягчилось, стало мечтательным. – Он считает, что ученики взрослеют только тогда, когда сами справляются с бедами. Учитель не должен бесконечно оберегать их от всякой боли, от любых трудностей. Но обман и подлость Шаа презирает. Если бы ты ушла к Эфанге сама, он бы тебя отпустил. Если бы ты хоть раз подумала об этом… Однако ты желала остаться с Шаа, и он не мог бы позволить никому обращаться с тобой как с игрушкой. Это было бы… некрасиво. Поэтому он послал меня. Если бы Тейт проиграл, Трикси-кан… – Итасэ искоса взглянул на меня; в его тёмных, как ночное озеро, глазах жили тысячи пылающих золотистых птиц. – Я бы вызвал Соула. Не из-за добычи. А потому что он оскорбил ученицу Ригуми Шаа, и я, подмастерье, не смог оставаться в стороне… Потому что он оскорбил моего друга Трикси Бланш.