Издали доносились странные звуки, нечто среднее между взрывами и ударами молота по кожаной подушке.

– Это опасно?

– Не очень, если двигаться быстро, – уклончиво ответил Тейт и принюхался. – Вообще летом они обычно не такие буйные, тепло же… Это хокорны. Мастер Оро-Ич их принёс из гор и сам вырастил. Хокорны могут жить только около лавовых рек, они тепло едят.

– Только тепло от лавы, надеюсь? – голос у меня предательски дрогнул.

Ну да, как же.

– И от человека тоже. Но ты не бойся, чтоб тебя до костей проморозило, нужно там простоять почти сет. Ну, чтобы слегка замёрзнуть, и двух катов хватит, – неубедительно успокоил он меня. – А вот огонь под хокорном развести не получится. И взрывы он жрёт обалденно. Листья впитывают жар и светятся. Очень красиво, – добавил Тейт соблазнительным тоном.

– Что-то не горю желанием посмотреть на это, – вздохнула я. – И что, мы просто пробежим мимо них?

– Я – да, – ответил он, не моргнув. – А ты лучше сделай мост. И нос себе чем-нибудь закрой.

Совет пришёлся весьма кстати. Температура под деревьями была в районе минус двадцати градусов, может, и ниже. Если быстро пройти насквозь – ничего страшного, тем более что воздух сухой, но вот дыхание лучше поберечь. Поразмыслив, я отступила обратно в тепло и сделала себе меховой плащ с капюшоном, почему-то красный. Да-а, теперь только серого волка осталось встретить… Ладно, к шраху, это же иллюзия – пройду круг хокорнов и развею.

– Тебе идёт! – проорал Тейт с другого края выстуженного кольца и замахал руками. – Прямо огонь!

Я сбилась с шага и прикусила губу, сдерживая неуместную улыбку. Если когда-нибудь увижу Лоран, обязательно спрошу: а её тоже делают счастливой дурацкие комплименты мужа? Сердце кольнуло, и я привычно загнала воспоминания о доме и семье на безопасный уровень, за эмпатические блоки: вроде и помнишь, но боли не чувствуешь…

Почти.

За кольцом хокорнов ещё шагов пятьдесят тянулась мёртвая, выжженная земля; кое-где виднелись опавшие тёмно-зелёные листья, не высохшие, но растрескавшиеся – точь-в-точь каменные пластины. А дальше – обрыв.

Тренировочный кратер определённо производил впечатление.

Не столько размерами – к масштабам Лагона я уже привыкла, но температурным контрастом. В лицо ударил порыв горячего ветра, тугой и плотный, точно искусственно сформированный. После холода хокорнов – настоящий шок. Я часто заморгала и закашлялась, а потому не сразу осознала, что странные звуки раздаются уже совсем близко.

Взрывы распускались в кратере, как диковинные цветы – много-много, безумно красиво. Вот только пахли они горечью и солью. Рои трескучих искр передвигались так, словно обладали собственным разумом. Пламенные потоки закручивались двойной спиралью, взмывали к небу, опадали и рассыпались на множество слепящих ручейков. В глубине серых дымных клубов багровели огни… И среди этого хаоса по выщербленному чёрному камню метались крохотные человеческие фигурки – на первый взгляд, без всякой системы, но со временем начинали проступать в чаду ниточки маршрутов и очаги безопасности, где можно отдохнуть и получить помощь.

– Они… сражаются? – хрипло спросила я, прикрывая шарфом губы. Во рту пересохло.

Рыжий отрицательно вздёрнул подбородок:

– Выполняют задания. Видишь? Кратер поделён на участки, на каждом участке подмастерье показывает способ обращения с пламенем. По стенкам кратера – ниши, там старшие ученики учат совсем ещё слабых. Ну, или таких идиотов, как я, – покаянно опустил он голову. – Ученики двигаются от подмастерья к подмастерью. Справился – и вперёд. Это овеществляющие ничто подолгу работают над одним и тем же приёмом. У вас главное – тщательность. А у испепелителей – натиск и ярость. Беги или гори.

– Почти как направляющие удар, – не удержалась я от замечания. – Только у вас, наверное, принцип «бей или умри».

И зря, потому что попала впросак.

– Совсем нет. Направляющие удар, они, э-э, чувствуют. А испепелители – думают. – Тейт мрачно вздохнул и уселся на край обрыва, подогнув под себя ноги. – У них не так много методик, по-моему, всего полсотни. Они их комбинируют, чтобы создавать что-то новое.

– Поэтому отдельные элементы должны выполняться автоматически, чтоб оставалось время подумать над чем-то более сложным, – понятливо склонила я голову к плечу.

– Угу, – нахохлился Тейт и обвёл взглядом жутковатую панораму взрывов. – Смотри. Если бы я умел хотя бы десятую часть этого, то смог бы победить Лиору и не убить.

Внутри его разума снова приоткрылась та тёмная бездна, которая меня так пугала. Всего на секунду; но я сумела найти в себе смелость – и не отшатнуться, а заглянуть туда.

…Там был кратер – такой же огромный, как этот, и раскалённый докрасна.

И обожжённые мальчишеские ладони.

Я сглотнула и отвернулась.

«Смотри». Легко сказать. Конечно, вполне реально подключиться к восприятию Тейта и в подробностях разглядеть каждую искру, зафиксировать в памяти каждый прихотливый извив огненной реки. Но что это даст? Как поможет спасти Лиору от поединка, в котором она не желает участвовать? Мастер Оро-Ич приказал мне решить проблему Тейта и вытянуть его на новый уровень. Интересно, как это сделать, если у меня самой познания в области магии если не нулевые, то близко к тому.

Стоп.

А что, если…

Моя сильная сторона – не конструирование и моделирование, точнее, не овеществление ничто, сколько бы времени я ни провела в мастерской Ригуми Шаа. Разве что лет через пятьдесят расклад изменится. Зато телепатия и эмпатия естественны, как дыхание. Конечно, возможности Оро-Ича неизмеримо выше, однако его багаж знаний и опыта не включает в себя мой целиком. Можно представить пересекающиеся круги – огромный у него, крошечный у меня. Большая часть из того, что умеет мастер Лагона, мне пока недоступна по определению. Но есть и небольшой участок, который в свою очередь находится вне зоны понимания Оро-Ича. Набор подавленных воспоминаний, эмоционального опыта и специфических знаний, которые я сама не замечаю.

Но «не замечаю» – не значит «не использую».

В конце концов, не зря же мастер Лагона верит в связь между добычей и магом, который ею обладает. Добыча делает мага сильнее; значит, есть во мне нечто, из-за чего я попала в этот мир и что является ключом к способностям Тейта.

Горло точно спазм прошил; пить хотелось до одури.

– Ты в порядке? – встревоженно обернулся Тейт.

Я улыбнулась:

– Вполне. Собираюсь вот… посмотреть.

Вообще-то у меня уже было одно предположение. Необучаемость Тейта с самого начала напоминала мои собственные трудности с местной магией. Биокинез, эмпатия и телепатия, конструирование и моделирование – из трёх областей Оро-Ич выбрал для адаптирования под лагонскую школу ту, что необходима для выживания – и, что немаловажно, ту, что наиболее похожа на магию. И то без возможности видеть иной слой мира, энергию, используемую для колдовства, перестроиться у меня получилось далеко не сразу. А телепатия? Учитывая разницу в подходах, не уверена, что я вообще смогла бы освоить местные приёмы. Разве что грубо сымитировать…

Было и ещё кое-что, объединяющее меня и рыжего, – скорость.

Псионические способности позволяли черпать энергию изнутри, потому-то я и уставала намного раньше магов. Зато действовала почти мгновенно. Быстрее реагировал только сам мастер Оро-Ич, однако он находился на совершенно ином уровне, несопоставимом. В остальном же псионика давала мне фору по сравнению с магами. Иллюзии я воплощала почти так же шустро, как мастер Ригуми, только вот мои творения были куда более хрупкими и простыми – просто детские поделки по сравнению с тем, что создавал он. Зато я сумела отразить телепатическую атаку Эфанги! Конечно, не только за счёт скорости – сработал фактор удивления. Неориентируемая поверхность оказалась для мастера сюрпризом; в настоящем бою, где некому сказать «стоп» и осадить противника, щиты дали бы мне всего лишь незначительную отсрочку.