Детальной проработкой докладов от Волшебника занимался Романов, и он же принимал управленческие решения по всем аспектам поднимаемых вопросов. Не всегда идея шла в дело, иногда требовалась экспертная проработка, как например с идеей увеличить размеры приусадебных участков в два — три раза, или вообще до желаемых размеров. Сейчас этим вопросом занималась целая комиссия, и в целом её предложения были куда радикальнее. Например, полная ликвидация убыточных коллективных хозяйств, и передача освободившейся земли колхозным кооперативам, и другим успешным хозяйствам. А ещё комиссия предлагала начать уменьшать обязательный план по сдаче сельхозпродукции, и начать убирать обязательные пункты сева, с тем чтобы дать хозяйствам большую самостоятельность и возможность выбора. А регулировать покрытие потребностей в том или ином виде сельхозпродукции закупочными ценами, в том числе и льготными кредитами деньгами, и техникой.

В новом докладе, Виктор напоминал о проблеме сохранения сельхозпродукции, но этим уже занимались. Причём занимались преимущественно следователи и оперативники КГБ, потому что вскрывались такие схемы саботажа и создания искусственного дефицита, что к весне 73 года уже были осуждены более тысячи человек, и поток только нарастал. Но были и интересные предложения, как например открытие в городах магазинов принадлежащим колхозам напрямую, без участия даже потребкооперации.

Брежнев сделал пометку возле этого пункта. Ситуация с продуктами в городе начала выправляться, но была далека от идеала. И ключевой точкой всего сельхозпроизводства было производство зерна. Любого зерна. Потому что из зерна делали не только хлеб, но и комбикорма, и вообще всё мясное производство было основано на зерне. Птица тоже клевала зерно, а точнее комбикорм, сделанный из зерна и прочих добавок. Всё куда не кинь упиралось сначала в корма, а следом в зерно. А зерно упиралось не в комбайны и поля, а в элеваторы, которых вдруг оказалось вдвое меньше чем нужно. Почему так мало? Потому что элеваторы были забиты зерном старого урожая, которое по нормам и правилам должно быть запасено на год прокорма всего населения СССР даже в случае сплошного неурожая.

Поэтому сейчас срочно закупленные мобильные и быстросборные заводы по производству комбикорма, работали на зерне прошлых урожаев, а по всей стране возводились новые элеваторы, и не гиганты на миллионы тонн, а куда скромнее, но зато везде, где нужно.

Брежнев перевернул страницу, пробежал глазами предложения по концентрации усилий на разработке техники противовоздушной обороны, её эшелонирования и объединения в комплекс на основании вычислительных комплексов. Ещё было предложение всемерно форсировать ракетную технику в области создания максимально дешёвого и надёжного орбитального носителя, с полезной нагрузкой до десяти тонн, многоразового носителя, оперативно-тактической ракеты с дальностью до тысячи километров, крылатой ракеты с дальностью в три — пять тысяч километров, и для всего этого создание спутниковой системы позиционирования, чтобы ракеты летели не по гироскопу, а по координатам которые будут вычисляться постоянно.

Напротив этого пункта Брежнев тоже сделал пометку, означавшую отнестись с максимальным вниманием, и перешёл к последней странице, там где было «Разное».

Там Виктор предлагал ликвидировать несколько человек, которые будут ключевыми игроками в нарастающей волне провокаций, и хаотизации мира. И первой стояла фамилия какого-то Сороса. «Грек что ли?» Леонид Ильич пожал плечами и стал читать про этого Сороса, и в процессе, у него натуральным образом запотели очки, и встали дыбом остатки волос. Там были и другие фамилии, но даже того, что Брежнев прочитал было достаточно. Поэтому он подхватил с письменного прибора красный карандаш, и дважды подчеркнул все фамилии, фактически подписывая им приговор.

— Леонид Ильич. — Прозвучало в селекторе. — Товарищ Романов в приёмной.

— Да, пускай конечно. — Брежнев не вставая махнул вошедшему Романову, входи мол, и дочитав документ, закрыл папку.

— Как она? — Брежнев улыбнулся, и откинулся в кресле.

— По плану. — Бывший секретарь Ленинградской парторганизации, а ныне отвечающий за всю промышленность, Григорий Васильевич Романов, благодарно кивнул, и сел за приставной стол, и положил перед собой папку с документами.

— Как у тебя с Судоплатовым?

— Нормально. — Романов слегка удивился. — Мы же с ним давно знакомы. Пересекались по нескольким вопросам, когда они что-то делали на границе с Финляндией. Ну и с людьми из Системы, тоже пару раз пересекался.

— Отлично. — Брежнев кивнул. — Тогда у меня для тебя поручение. Есть у меня человек один. Весьма ценный специалист. Как бы не самый ценный из всего того что я знаю.

— Это тот самый Волшебник? — Романов улыбнулся.

— Да. И меня слегка раздражает, что я вынужден каждый раз, когда у меня вдруг возникает срочный вопрос, либо звонить ему в машину, либо домой, либо ещё как находить возможность чтобы ему передали, что он нужен. А кое-что нужно решать вот прямо сразу. На месте. Он конечно пока ещё студент, и там, у себя занят очень плотно, но может бывать у меня гораздо чаще. А самое главное, что этот непоседа постоянно во что-то влезает. То настоящего шпиона поймает, то самолёт от угонщика с бомбой спасёт, то чемодан с долларами у курьера отнимет. А у меня сердце заходится только от одной мысли что с ним что-то случится. Он конечно парень боевой, может даже на уровне наших бойцов из КГБ, но рисковать им мы не имеем права.

— Да что в нём такого? — Удивился Романов. — Ну аналитика конечно неплохая, но…

— Ты её всю не читал. — Брежнев взял со стола папку и подал Григорию Васильевичу. — На, оцени.

Читал Романов быстро и так же быстро схватывал суть.

— Мне показалось или он о некоторых событиях пишет словно те обязательно случатся? — Романов закрыл папку и удивлённо посмотрел на Брежнева.

— И это уже избавило нас от массы проблем, как например возможное землетрясение в Спитаке. Представляешь, там, в сейсмической зоне, дома построены практически из песка. Нужно сносить весь город, и отстраивать его заново. И вот так, по десяткам эпизодов. А знаешь, что показала комиссия из заслуженных кораблестроителей по поводу наших подводных лодок? Если коротко — гробы. А стоят они столько, что можно дивизию укомплектовать.

В общем это и в твоих интересах — сделать так, чтобы парень был в доступе постоянно, и у него была круглосуточная охрана.

— Ну, так-то это сделать можно. — Романов задумчиво посмотрел на Брежнева. — Создать какой-нибудь отдел аналитики при Верховном Совете СССР и назначить его руководителем.

— Почему не Партии? — Спросил Брежнев, очень ревностно относившийся ко всему тому, что касалось партийного авторитета.

— Верховный Совет, организация не просто государственная, а государствообразующая. Это всё равно что назначить кого-то городским прокурором. Так и с парнем. Такая должность автоматически предполагает охрану и круглосуточную связь.

— А что с его учёбой?

— Ну, во-первых, можно просто выдать ему диплом. Вроде как сдача экстерном. Но парень, наверное, на это не пойдёт. А больше ничего и не сделать. Представляю, как это будет смотреться. Идёт студент по коридору, а за ним пара офицеров из «девятки». Бред. Так что самый максимум — принять его на службу, да выдать оружие.

Брежнев скривился, словно раскусил лимон, и кивнул.

— Ну хоть так. Давай, организуй всё через Георгадзе, а я его озадачу. А то радуется жизни стервец, а нам всё это расхлёбывать.

Виктора обрадовали через неделю, когда он приехал в Кремль. У него уже был постоянный пропуск на территорию правительственных зданий, и пропуск на машину, который он возил на внешней стороне противосолнечного козырька. С одной стороны, и не светился лишнего, а с другой — если нужно — опустил козырёк, и пропуск сразу виден.

Проскочив все посты охраны, Виктор загнал машину на стоянку, и пошёл к зданию Сенатского Дворца. Здесь документы проверяли всегда очень тщательно, и Виктор показал пропуск, паспорт, и специальную бумажку вид которой менялся каждую неделю.