– Трикси, ты идёшь? – Тейт бесцеремонно сунулся в дверной проём, отодвинув стеклянные нитки.

По логике вещей, мне следовало бы вскрикнуть, стыдливо поддёргивая тонкое светлое полотно. Но я была так зачарована, что неопределённо пожала плечами и только через несколько секунд смогла выжать из себя полноценный ответ:

– Да… наверное, – и добавила, указав пальцем на потолок: – Слушай, а что это такое?

Рыжий задрал голову и вздохнул. Потом проскользнул в комнату, обнял меня со спины и начал объяснять, параллельно что-то делая с размотавшейся тканью и с поясом:

– Это для красоты. Мастер Оро-Ич сам не очень умеет делать такие штуки, там нужен особый талант, но он их собирает. Они сами по себе тёмные, потому что спят. Но если впитают простую магию, то включатся. Ты что-то сделала?

– Да, – склонила я голову к плечу и с усилием отвела взгляд. – Слушай, а это… произведение искусства?

Тейт замялся. В мыслях у него промелькнул сложный образ, и я не сразу сообразила, как «перевести» его для себя – нечто среднее между живописью и овеществлением ничто.

– Да. Это живая картина. Обычно сюжеты попроще, но здесь, наверное, какой-то знаменитый художник поработал. Я не очень разбираюсь в таких штуках, – виновато добавил он и развернул меня.

Я с некоторым удивлением обнаружила, что правильно замотанное и подвязанное полотно действительно стало напоминать халат, объёмный, но очень удобный. Вот что значит привычка! А мне бы сколько ещё мучиться пришлось…

– Слушай, а обычная живопись у вас есть? А музыка? А литература?

– Литература? – Рыжий выглядел уже не просто озадаченным, а откровенно несчастным.

– Это когда читают, – ответила я, сопровождая неуклюжее пояснение соответствующим образом.

Тейт расцвёл.

– А! Такое есть. Но ты лучше спроси потом у Игамины. Я только свитки с картинками читаю, ну, всякие занимательные истории про путешественников, а он это дело любит. А теперь пойдём, а? Там купальни, – соблазнительно шепнул он на ухо.

– Ну… – протянула я, покосившись на меркнущий узор на потолке.

– Там тоже есть такое, – пообещал Тейт, увлекая меня в переход. – Попроще, но красивое.

– Уговорил. Заодно посмотрю, чем купальня отличается от ванны.

Как выяснилось, купальня от ванны отличается в первую очередь размерами. Основной принцип оставался таким же: сначала смыть грязь, а потом уже нежиться в тёплой ароматной воде сколько душе угодно. Только вместо продвинутой системы тазиков и ковшиков здесь были фонтаны тёплой воды, бьющие прямо из стены. Моющих порошков и увлажняющих масел у мастера Оро-Ича оказалась целая коллекция. Я выбирала по запаху, консультируясь у Тейта, чтобы случайно не намазать на себя какой-нибудь депилятор или афродизиак. А что? С мастера Лагона станется оставить на полочке что-то в этом роде.

Он же у нас кто? Синий и чешуйчатый провокатор, вот кто.

Но в итоге единственным неприятным сюрпризом оказалось то, что мыться полагалось прямо в халате, только слегка расслабив пояс. Тейт справился легко – сначала приспустил ткань с плеч, потом распахнул полы. Выглядело это естественно и соблазнительно в то же время. А вот я промучилась долго и поэтому в саму купальню нырнула уже совершенно вымотанная и неспособная в полной мере оценить ни детали интерьера, ни даже пресловутую живую картину. Сначала злилась на дурацкие лагонские традиции, а потом вспомнила любимый офисный костюм сестрички Нэсс…

Готова поспорить, местным модницам наши восьмисантиметровые шпильки и юбка-карандаш с узким пиджаком тоже показались бы пыточными инструментами.

Я лежала в тёплой зеленовато-прозрачной воде, по консистенции почему-то похожей на нежирные сливки, и смотрела, как под потолком проплывают сияющие силуэты морских обитателей и колышутся светящиеся водоросли… или не водоросли. Вдаваться в рассуждения не хотелось. Блики скользили по льдисто-синему камню стен и проваливались в матовую черноту плит, которыми был вымощен пол. Неумолимо тянуло в сон.

«Щит, – подумала вдруг я. – Завтра мне понадобится полноценный щит. Нужно потренироваться».

– Тейт…

– Мм? – протянул рыжий, выныривая. Он нежился на противоположной стороне купальни, клубком свернувшись в нише, и лишь время от времени показывался на поверхности, чтобы набрать воздуха.

– Как думаешь, завтра нас потащат на суд прямо с утра?

Может, мастер и говорил что-то о времени, но у меня это благополучно вылетело из головы.

– Ну, вряд ли, – глубокомысленно откликнулся Тейт и стрельнул в меня взглядом. – Боишься? Не надо. Меня уже таскали на такие сборища. Просто стой на своём, и всё. Мы ничего плохого не сделали. Мы молодцы и вообще крутые.

– Да, пожалуй, – согласилась я, умолчав о том, что больше боюсь выдать секрет Маронга или неправильным ответом подставить мастера Лагона. – Разбуди меня пораньше, ладно? Хочу кое-что попробовать.

– Угу, – невнятно ответил рыжий.

Я прикрыла глаза. С внутренней стороны век точно отпечатались колышущиеся спирали и водоросли. Не помню, как мне удалось вылезти из купальни, стащить с себя мокрую, липнущую к телу ткань и завернуться в такую же, но сухую. Может, рыжий помог – скорее всего, так и было. Почти полночи мне снились те же светящиеся узоры. И, наверное, потому я проснулась с совершенно чёткой идеей, как улучшить свои щиты, совмещая школьные уроки геометрии с тем, что показал Оро-Ич.

Мне нужна была неориентируемая поверхность, иначе говоря – односторонняя.

Простейшая неориентируемая поверхность с краем получалась, если вырезать из бумаги полосу, перекрутить один раз и склеить. Если провести карандашом линию от места склейки, то она пройдёт через всю ленту – и «сверху», и «снизу». Более сложная в трёхмерной развёртке могла напоминать сосуд или «восьмёрку», но при рассечении получалась та же простейшая односторонняя поверхность.

Представить что-то такое не так уж сложно. Но если придать щиту подобную форму, заставить поверхность «двигаться», то получится волна без начала и конца. Добавлю шумов по принципу хаоса Оро-Ича, и выйдет… что, собственно?

Не попробую – не узнаю.

Я скосила глаза.

Тейт всё ещё сопел у меня под боком – рыжий, тёплый, разнеженный. Похоже, было слишком рано для подъёма. Возможно, снаружи только-только рассвело.

Самое время, чтобы в глубинах неприступной лаборатории устроить секретную тренировку.

Осторожно скрестив ноги в щиколотках, я сконцентрировалась и разом шагнула со второй ступени на четвёртую. Развернула обычный купол, затем, с некоторым усилием, ещё два.

Так. Что теперь?

По идее, самый маленький, внутренний, можно разместить вплотную к телу – будет одновременно и последний бастион обороны, и защита от моей собственной криворукости. Всё-таки «хаотическая» прослойка – это для меня нечто новое, как бы себе не навредить случайно… Внешний купол стоит сделать попрочнее. Вдруг его хватит? Оро-Ич сказал, что перебивать мою песню – то есть ломать защиту – уж слишком откровенно не будут.

Я придала внешнему куполу шарообразную форму и укрепила его, затем на пробу слегка крутанула. Вроде бы получилось неплохо, держится… Теперь на очереди самое трудное – неориентируемая поверхность.

Свернуть щит правильно оказалось куда труднее, чем мне представлялось. Сперва воображение попросту пасовало перед незнакомой задачей. Потом худо-бедно я привыкла к мысли о том, что придётся сидеть в «бутылке», у которой только одна сторона и нет никакой изнанки. Но когда создала более-менее приемлемую модель – «бутылка» задела внутренний купол и намертво слиплась с ним.

Пришлось начинать заново.

Через полчаса я уже чувствовала себя так, словно пробежала кросс, потом переплыла реку и начала отжиматься на другом берегу. Дыхание не сбилось, но вот мышцы закаменели и усталость навалилась неодолимая, хоть развеивай защиту и засыпай снова, прямо до вечера. Опыт подсказывал, что лучше перетерпеть – на самом деле не настолько я устала, это просто сознание паникует. Нужно просто расслабиться, подышать глубоко, затем попробовать опять…