Его тон стал назидательно-строгим, словно он принялся меня экзаменовать.

— Что оно разрушительное. И, наверное, направленное на то, чтобы запереть Врата навсегда, — предположила я.

— Нет, — фыркнул Молан. — Оно несёт в себе энергию разрушения, верно. Но разрушает те чары, что уже были на Вратах. Иными словами, оно было способно открыть Врата снова. Но почему-то не вышло.

— Ну вот! — я невольно улыбнулась. — И стоило отпираться!

Но лицо “отца” осталось мрачным.

— Я не просто знаю “что-то” об этом заклинании. Я его создал.

“А я его недооценивал, — задумчиво изрёк Гугл, присаживаясь на спинку кресла Молана, как будто собирался клюнуть его в затылок. — Его вообще никто недооценивал. И, похоже, как бы печально это ни было, его сослали не зря. Если взглянуть со стороны тёмных, конечно!”

Я и сама едва челюсть подобрала. Мысленно.

— Как это вышло?

— Не думаю, что тебе стоит знать. Так будет безопаснее.

— Перестань. Безопаснее для меня будет узнать как можно больше!

— Что за странное рвение? Жила ведь спокойно! — Молан встал и прошёлся по комнате.

Я дала ему время слегка остыть.

— Не хочешь вмешиваться в это… Я могу действовать сама, а о твоих подсказках никто не узнает!

Молан меня как будто не слышал — молчал и смотрел в окно.

— Он говорил точно так же… — нет, оказалось, всё же слышал. — “Я всё сделаю сам. О твоём участии никто не узнает”. Я изучил структуру Врат так детально, как только мог. Поднял документы и хроники. Я не знаю до сих пор, где они находятся, но знаю о них всё. И если бы моё заклинание сработало, наверное, сейчас всё было бы по-другому.

— Мы не знаем, как было бы, — я вздохнула. — Но сейчас мы вынуждены действовать. Следы сбежавшего Хаоса ведут в те Врата. И чтобы от него избавиться, их придётся открыть.

Молан обернулся, посмотрел на листок, а затем подошёл и сгрёб его в кулак.

— Я подумаю над ним. Ещё раз. И если найду решение, скажу тебе.

— Спасибо! — я подскочила, обняла его и, не удержавшись, чмокнула в щёку.

Остаток дня ушёл на то, чтобы вновь обустроиться в комнате, от которой я уже слегка отвыкла, рассказать Броне все новости и выслушать всё о том, что творилось здесь. Правда все мои наводящие вопросы о письмах Молана и о том, что их в Гитморе никто не получил, она прокомментировала только универсальным “не знаю”, которое сопроводила совершенно невинным хлопаньем ресницами.

К вечеру я так устала от трескотни, смешанной с аккуратными упрёками “маменьки”, что завалилась спать раньше всех.

И хорошо, что отдохнула и успокоила нервы, потому что сразу после завтрака меня оглушило самым неприятным визитом, какой можно было придумать. А ведь я понадеялась, что Брона благоразумно его отменит!

Как бы не так! Я уже собралась было ехать на рудники, даже с лестницы спустилась, обматывая вокруг шеи шарф, как едва не слетела с последней ступеньки, увидев, что “матушка” вполне радушно встречает на пороге треклятого Уэна Мактала.

— Доброе утро, лиэса О’Кин! — поздоровался он так елейно, что меня едва не стошнило прямо на ковёр.

— Было доброе…

Я уничтожающе посмотрела на Брону, но она сразу предпочла сбежать.

— Распоряжусь насчёт чая! — донеслось издалека, как только она скрылась с глаз.

— Лучше насчёт яда! — бросила я ей вслед.

— Что же вы так со мной неласковы, — протянул Уэн, проходя дальше.

Совершенно по-свойски он отдал пальто и зонт слуге, а затем, стряхнув лёгкую влагу с брюк — на улице ещё с ночи накрапывало — расположился на диване.

Вот же нарисовался, не сотрёшь. И разговаривать с ним не хочется, и оставлять его наедине с Броной опасно.

— А с чего мне быть с вами ласковой? Вы ничем это не заслужили. Тем более попыткой решить выгодные для вас вопросы в обход отца.

Я подошла и опустилась в кресло напротив.

— Вы сами должны понимать, что сейчас ваш отец не может управлять делами, — развёл руками Уэн. — Но и ваша матушка, к сожалению, не имеет к ведению бизнеса совершенно никаких способностей. Думаю, вполне разумно для вас наконец избавиться от тех забот, что довели Молана до такого состояния. Столько переживаний, неудач — любой заболел бы! А если вы переживаете за финансовое положение семьи, то моё предложение женитьбы остаётся в силе. Я готов ждать столько, сколько потребуется.

Я выслушала его, чувствуя, как огонь нетерпеливо перекатывается под кожей.

— Вы ошибаетесь. Пока я отвечаю за дела отца, не продам вам даже разбитую вагонетку с рудника. Не то что какую-то там долю.

Пока Уэн обдумывал мои слова, я позвала служанку и тихо попросила её добавить в чашку с чаем господина Мактала одно очень действенное средство. Она удивилась, конечно и даже, наверное, испугалась. Но здесь хозяйкой — пусть и младшей — была я. Так что ей осталось только послушаться.

— Если вы будете упрямиться, только продлите все эти неприятные процессы, — продолжил делец. — Знаете что… Я много думал об этом. И готов оставить за вашим отцом место управляющего. Конечно, когда он полностью восстановится после болезни.

Крайне широкий жест. Но направленный скорее на унижение достоинства Молана, потомственного аристократа, владельца обширных земель, с которых его прогнали. И довольно сильного, как выяснилось, мага.

— Всё переменчиво, — я пожала плечами. — Особенно удача.

— В вашем случае проще закрыть рудник.

Голос Уэна стал жёстче. И у меня прямо таки открылись глаза! Это же его личные планы! Закрыть рудник Молана сразу после получения контроля за ним. А куда пойдут рабочие? Что будет с их семьями?

Служанка принесла чай. Затылком я ощущала взгляд Броны, которая подсматривала за нами из какого-то закутка, но опасались выйти и присоединиться к разговору.

— Я заплачу самую щедрую цену, лиэса О’Кин, — продолжил Уэн, отпив из своей чашки. — Из уважения к вашему отцу, который всё это время проявлял огромную стойкость. И из самых сильных чувств к вам.

Он многозначительно улыбнулся. Я улыбнулась тоже, наблюдая, как он допивает чай. Через некоторое время его накроет волной крайне волнительных ощущений!

— Ваши чувства совершенно меня не беспокоят. Как и ваши подачки.

— Рассчитываете на покровительство Двэйна Ардера? — Уэн приподнял брови. — Я знаю, что дело изучения старых Врат он решил отдать вам. Но у вас ни знаний, ни опыта ведения подобных дел. Впрочем, скоро он и сам поймёт, что это решение было опрометчивым. Я об этом позабочусь.

— Спасибо за предупреждение. Я буду готова.

Уэн побледнел, вытаращив на меня глаза. Я и сама поражалась своей смелости.

— Вы просто слишком много воображающая о себе девица, — не выдержал он.

— В таком случае, ваши притязания на меня с этого момента я считаю пустым капризом, — я встала, собираясь уходить.

Мои охранники уже появились в гостиной — удивительно бесшумно! — и встали неподалёку, ожидая и наблюдая.

— Эта игра становится всё занимательнее. Боюсь, в ней вы проиграете. Следующая партия уже за мной. Акционеров вам не удержать, — ядовито процедил Уэн.

Затем задумался, словно бы прислушиваясь к собственным ощущениям — и до слуха донеслись глухие звуки его бурного пищеварения. Он сразу заволновался, но не встал, а только вжался в диван, нервно шаря взглядом вокруг.

— Это мы ещё посмотрим. А теперь прошу покинуть мой дом. Вам здесь не рады. Лэсы, — я взглянула на охранников. — Прошу проводить господина Мактала.

Они переглянулись и, пожав плечами, подошли. Разом подхватили Уэна под мышки и, перетащив через спинку дивана, повели к двери.

— Что вы себе позволяете! — возмутился тот с совершенно неподобающей истерикой в голосе.

Его вопль прервался очередным утробным звуком бурления в животе.

Я подошла к окну, чтобы насладиться видом “выноса тела”. Уэна неласково проводили с крыльца вниз, толчком в спину вынудили отдалиться на несколько шагов, а затем только бросили ему в руки пальто и зонт.

Стекло отгородило меня от звуков его негодования, которые наверняка далеко разносились по улице. Однако видя, что это не приносит плодов и, чувствуя, как тело предаёт его, требуя скорейшего визита в уборную, Мактал таки торопливо забрался в экипаж и укатил прочь по засыпанной опавшей листвой аллее.