Насте не хотелось просыпаться. Интересно, когда она успела поставить этот идиотский рингтон на телефон? И почему «волчица?»

- Вол-чи-ца! Вол-чи-ца! Вол-чи-ца!

Сквозь сомкнутые веки сверкнул яркий свет, и Настя распахнула глаза: это солнечный луч отразился от меча, устремленного в ее шею.

Натренированное тело среагировало само. Ее мозг лишь гораздо позже, - сухо, без эмоций, - констатировал мгновенное превращение только что валяющейся без сознания хрупкой девчонки в безжалостную убийцу. Убийца откатилась из-под удара меча, взвилась в прыжке и, словно бескостную, отрубила руку противника. Рука отвалилась от плеча огромного мечника не до конца, но противника можно было не добивать: жизнь выплеснулась из него с фонтаном крови раньше, чем тот грохнулся навзничь. Толпа взревела, Настя привычно ощерилась и показала ей неприличный жест.

Она с ненавистью рассматривала через «фак» беснующуюся под неумолчный ритмичный вой толпу на трибунах, и ужасалась тому, что только что потеряла сознание от удара кулаком по голове. В правой руке был зажат ее собственный меч Древних, но отбросить его, чтобы показать толпе еще и второй «фак» не получилось: теряя сознание, Настя вцепилась в меч намертво и теперь рука не разжималась.

Как? Как она, юная и чистая, привыкла к этой адской жизни? Когда она перестала мечтать о побеге? Почему смирилась с этим неизбывным ужасом?

Когда ее, залитую своей и чужой кровью, под руки утащили с залитой солнцем арены и бросили в темную каморку, Настя впервые за долгое время подошла к маленькому треснутому зеркалу на стене, волоча за собой меч, и вгляделась в свое отражение.

Под засыхающей кровью проступали черты не звероподобной бабищи-мечницы, а очень даже красивой девчонки с пронзительно голубыми глазами и короткими платиновыми волосами. Зверским был только взгляд девчонки – полубезумный и злобный. На рабском ошейнике была глубокая вмятина, с двух сторон от вмятины кровоточили неглубокие раны.

Сегодня ее опять чуть не убили. Сколько таких «чуть» уже было? Не сосчитать. Сколько еще будет? По контракту с Ареной она должна отработать двадцать лет за небольшое жалование, еду и лечение. Одежда в контракте не упоминалась, - рабыне одежда не нужна. Через двадцать лет ударного труда с нее снимут рабский ошейник и отпустят на свободу. Ура-а-а!!!!

В ее каморку ввалились служащие во главе с хозяином Арены, Файлером. Под его яростную брань Настю уложили на стол вместе с мечом и принялись омывать перед лечением. Маг-лекарь попытался вырвать меч из ее руки, не смог, плюнул, и занялся ее ранами.

- Опять ты, дура проклятая, чуть не погибла! – Файлера трясло от ярости. - Скажи спасибо, что я настоящий меч Древних тебе во дворце подобрал! Только за счет него ты и победила! Моя заслуга!

- Твоя заслуга? Эта твоя заслуга - самого сильного мечника против меня выставить?!

- Нуу… да! Госпожа Супруга Императора снова потребовала красивого боя. Чтобы опять переживать за тебя! Чтобы опять с тебя кровь ручьем! Такова любовь Великих, и я тебя предупреждал! Госпожа поспорила с Его Величеством, что тебе нет равных в мире, и Его Величество, дабы выиграть спор, купил для этого боя самого громадного и опытного мечника в соседней Империи.

- Гнида ты. Самая громадная и опытная гнида! Почему не предупредил?!

- Не такая уж я большая гнида! Ты сама, без предупреждений, должна думать, как остаться в живых! Я итак оплачиваю тебе питание, лечение, массаж!.. Лучшие снадобья для усиления скорости и силы! Дорогущие артефакты! Да я тебе даже жалование плачу, как свободной девушке Арены! Лишь бы ты, скотина такая, как следует выступала!..

- Гнида!..

- Еще раз, последний, - следи за своим языком! Мы с тобой - не друзья! Да и ради друзей я не могу пойти против желаний Императора и его супруги. Его Величество – наместник Создателя в этом мире, и Властитель всех нас. А ты – всего лишь рабыня, случайно ставшая любимой игрушкой Госпожи Супруги Императора! И сегодня ты пропустила удар, пусть кулаком и скользящий, но ты фактически дала себя убить! Если бы твой меч не оказался зажатым в руке, твоя красивая задница валялась бы сейчас далеко от твоей дурной башки! Сука! Ты что, не понимаешь, что из-за твоей смерти я лишусь не только дохода, но и, наверняка, хорошего расположения их Величеств?..

- Но и, наверняка, своей вопящей головы! – добавила про себя Настя вслед бухнувшему дверью Файлеру. Подумала без ехидства и злобы, - по сравнению с Сирусом ее новый «хозяин» хотя и был тем еще мерзавцем, но оставался все-таки человеком, умным и проницательным. А Сируса нельзя сравнивать даже со зверем, - любое, самое кровожадное чудовище, - милосерднее ее первого «хозяина» в миллиарды раз.

Да и какие там у нее ехидство и злоба, когда все чувства, кроме жажды мести, давно отключились. Даже инстинкт выживания угасал с каждым днем, и нужно было без конца напоминать себе слова Файлера: «А мотив выжить у тебя есть – ты ненавидишь Сируса и должна ему отомстить». Это правда. Она не может позволить убить себя, пока не отомстит ВСЕМ.

Маг-лекарь залечил все раны, подождал, пока в Настю зальют снадобья, снотворное и похлебку, и - снова безуспешно - попытался вынуть меч из ее руки.

***

Ничто больше не радовало Сируса с тех пор, как он отдал строптивую рабыню в Арену. Отдал якобы как немыслимо дорогой подарок самому Императору, для развлечения Его Императорского Величества, а на самом деле – чтобы насладиться зрелищем зверского убийства Волчицы.

Он уже тысячу раз пожалел, что поддался на уговоры хозяина Арены Файлера, и не убил ее сам. Сирус без конца представлял себе, как долго мучил бы ее перед самой страшной казнью в мире, в сравнении с которой заживо содранная кожа и посажение на кол – это ерунда. За то, что не сломалась и не сдалась, тварь такая, за то, что восторжествовала над ним! И, совершив все эти немыслимые преступления, - она все еще продолжает жить!!!

Изобретение новой, неслыханной, самой мучительной в мире казни для Волчицы лишь немного отвлекало его от душевных страданий. Вновь и вновь Сирус с ужасом думал о том, что если Волчица расскажет императору, как без колебаний откусила сирусовы причиндалы под корень, - то император сразу лишит его, жалкого импотента, сначала должности при дворе, а потом и жизни. Император никогда не оставлял изгнанных им придворных в живых. И Сирус каждый раз стонал, стиснув зубы, при мыслях об этом.

А ведь Насту уже вызывали во дворец несколько дней назад, - ему, Сирусу, сразу же донесли, - для игрищ и в поединке, и в постели. И если кровавый поединок во дворце состоялся, то игрища в императорской постели – нет. Почему? Сирус сам видел, какие бурные чувства проявляла Госпожа Императрица к Белой Волчице, когда та после очередной кровавой победы на арене показывала явно неприличные жесты и толпе, и самой Императорской семье. Так почему Волчице оставили бои только на арене, но не в постели императорской четы? Ответ только один – Император побоялся остаться без своих причиндалов! Он все знает!.. Сирус снова застонал.

В комнату без стука ворвался дворецкий, и Сирус в ярости набросился на слугу, чтобы лично задушить его за неслыханную дерзость, но успел услышать «Императорские Псы!..» и отбросил хрипящее тело, не додушив. Императорские Псы появлялись в роскошных дворцах приближенных к Императору только в одном случае: приближенный объявлялся «врагом Императора», его казнили почетной казнью, а все имущество «врага» за полчаса переходило к новому фавориту. Полчаса были необходимы для подписания бумаг, и он, Кайль Сирус Хергель-Оррах, глава Клана Кайль, - несколько раз сам участвовал в таком процессе – правда, в качестве фаворита Императора.

Конечно, у него все было готово и к такому повороту, - помог горький опыт предков. В этом дворце (как и во всех других дворцах) его ждали потайные ходы для бегства, в столице и других городах Империи – тайные надежные убежища с деньгами и оружием. А семья…А семью он оставит на немилость Императора. Семья – дело наживное!