— Мерзавец — мрачно констатировала Настя.

— Да! — радостно ответил Файлер — Но я не ублюдок, развлекающийся мучениями рабов. Моя цель — заработать как можно больше денег. И я не обязан о тебе заботиться — если ты мне не выгодна. Да, ты красивая девка и я с удовольствием попробовал бы твою задницу (да что они все привязались к заднице, извращенцы поганые!), но мне это не нужно. Мне не нужно, чтобы ты была унижена и поэтому дала себя убить. Ты должна быть сыта, весела, довольно жизнью — в пределах Арены. И должна мне помочь заработать как можно больше денег.

Файлер замолчал, поглядывая на девушку, и Настя не выдержала и задала тот вопрос, который он от нее и ожидал:

— Так чем я тебе могу помочь? Как я заработаю деньги?!

— О! Наконец-то! — довольно ухмыльнулся Файлер, указывая на девушку пальцем, как стволом пистолета — Итак, что ты должна делать, чтобы я был доволен. Нет, нет — рот мне твой не нужен, и зад тоже! По крайней мере — пока! Ха ха ха… Не надо так на меня смотреть! Вы, женщины, для того и предназначены, чтобы подставлять свой зад. Так что не надо тут изображать из себя невинность! Небось Сирус тебе его как следует прочистил, прежде чем на свою беду сунул тебе в рот свой… Ха ха ха… Терпи, дорогуша…дяденька Файлер любит пошутить.

— Идиотские твои шутки, дяденька Файлер — скривилась Настя — И чем ты тогда отличаешься от поганца Сируса?

— Всем — отрезал Файлер — Во-первых, у меня стоит, а у него — нет! Ха ха ха… Итак, к делу. Пошутили, и хватит. Ты займешься единоборствами у лучшего учителя, которого я знаю. Бывшего бойца Арены, а теперь — учителя и надзирателя одновременно. Я скоро его сюда приглашу. Он для тебя — и бог, и император, и папа с мамой. О всех проблемах докладываешь ему. Понос ли у тебя, месячные, или ногу сломала — все к нему. Он решит вопрос. Далее. Если ты не знаешь, то расскажу: наш император, его величество Масган Седьмой — скучает. И кое-кто из его советников подкинул императору идею, что нечего бесполезно содержать в тюрьме осужденных на смерть заключенных. Что лучше их показательно покарать, прикончив на нашей арене. Вот этим ты и будешь заниматься — убивать этих баб.

— Баб? — мрачно переспросила Настя — А кто будет убивать мужчин?

— И ты в том числе — усмехнулся Файлер — Мы будем подбирать мужчин по силам, каких-нибудь задохликов, чтобы случаем тебя не прибили. Вы, бабы, только на словах сильны, а выйдет против вас какой-нибудь мужичок покрепче, и сразу ваше бахвальство кончается. Проверено, и не раз. В крайнем случае — опоим мужчину какой-нибудь дрянью, чтобы ноги едва таскал, и ты ему без проблем вспорешь живот, или отрежешь яйца. Да, чего вытаращилась? Повторюсь — ты должна сделать бой как можно зрелищнее! Если баба — порви ей рот, засунь руку в щель и вырви ей матку! Чтобы кровь хлестала! Чтобы народ визжал!

— Меня сейчас вырвет — мрачно сказала Настя — Ты больной ублюдок. Такой же ублюдок, как и Сирус.

— Повторюсь — я не такой, как Сирус — серьезно сказал Файлер — У меня стоит. И если ты, сучка глупая, будешь мне ТАК дерзить при людях — я сам, лично вырву тебе матку. А перед этим порву твой зад! А потом вылечу, чтобы ты к следующему бою была как новенькая и радовала своей голой жопой толпу пришедших на тебя посмотреть ублюдков. При людях ты должна говорить мне: «Господин Файлер». Поняла? Я спрашиваю — поняла?!

Настя промолчала, и тут же ее скрутил такой приступ боли, что она непроизвольно намочила на стул. Настя уже давно хотела в туалет, но ей не хотелось об этом просить.

— Видишь, что бывает, когда ты непослушна — вздохнул Файлер — вон там, в углу — тряпка и ведро. Вытри за собой, а то пахнет, как в сортире. А пока вытираешь — слушай. Ты должна превратить бой в представление. Те бабы, что против тебя выйдут — они никакие. Я знаю, что тебя уже как следует натаскали и напичкали снадобьями. Кстати, ты будешь продолжать их принимать — утром, в обед и вечером. Самой пригодится, чтобы выжить. Я чувствую, что в конце концов заключенные кончатся — где их столько набраться, чтобы по десятку с день забивать? Так вот: ты перейдешь на настоящих бойцов, на взрослых мужчин. И тут тебе придется по-настоящему туго. И если не хочешь порадовать своего бывшего хозяина цветом своих кишок — тренируйся как следует и пей снадобья. И…опять мы удалились от темы. Бабы. Ты их бьешь. Продумай, как сделать, чтобы это было зрелищно.

Помолчал, будто вспоминая, продолжил:

— Ты будешь выступать совершенно обнаженной, кроме ошейника и сандалий на тебе ничего не будет. Народ должен получить как можно больше удовольствия от поединка, а что красивее обнаженной девушки, которая дерется с другими девушками? Ты выглядишь как совсем молоденькая девчонка, которую можно перешибить одним плевком. Это очень хорошо. Беззащитная постельная рабыня против звероподобных баб-заключенных. Цепочку с украшениями на пояс, цепочки на лодыжки — можно с колокольчиками. Не золото, позолоченная медь, но какая разница? Кто поймет? Цепочку на шею, в уши…нет, в уши серьги вставлять не будем. А то еще оторвут… Прическу оставим прежней — очень экзотично, на хорошенького мальчика похожа. Соски вызолотим, лобок тоже. Может какие-нибудь рисунки нанести на спину, на ягодицы…(задумался) Нет, не будем. Ты должна выглядеть такой, какой тебя продали с аукциона. А то будешь как южная шлюха — вся в рисунках. Губы накрасим, глаза и брови у тебя уже покрашены…ноги тоже вызолотим. Сандалии — ремешки будут золотыми. И получится у нас великолепная постельная рабыня, которую только что вытащили из постели хозяина и бросили на арену! Замечательно! Как тебе такое нравится?

— Да пошел ты… — сплюнула Настя, ставя ведро в угол и вытирая руки полотенцем.

— Мда…я в чем-то понимаю Сируса — ухмыльнулся Файлер — Нет, кожу я сдирать бы с тебя не стал, но задницу…

— Иди нахрен, извращенец! — снова сплюнула Настя — Что вы все привязались к заднице?! Вы даже трахнуть нормально не можете, придурки! В нормальное место! Скрытые мужеложцы, вот вы кто!

— Хмм…поклеп! — вытаращил глаза Файлер — Никогда не любил мальчиков! Это ты какая-то неправильная, все женщины любят…

— Ни хрена не любят! Это такие как ты извращенцы придумали, что они ТАК любят! — перебила его Настя — И вообще, давай к делу, надоел со своими шуточками. Идиотскими, замечу!

— Ты так похожа на мою старшую жену! — вздохнул Файлер — Нет, не внешне. Она коренастая и крепкая, с возрастом отяжелела. Но язык у нее такой же говенный, как и у тебя. Если бы она мне не была нужна — как и ты — я бы его давно отрезал! Грубая ты, и невоспитанная. Ладно, к делу, так к делу. Повторюсь, у тебя будет все, что тебе нужно — кроме свободы. Только скажи, и все тебе доставят. Но ты делай красиво! Делай, сука, красиво! Иначе…

— Иначе ты меня порвешь — вздохнула Настя, и безнадежно махнула рукой — Ты уже по пятому разу это говоришь. С головой не в порядке, что ли? Забываешь?

— Точно — как моя жена! — страдальчески сморщился Файлер — От баб все зло! Сосуды греха! Демонические твари! Все, я сказал. Сейчас приглашу Эллерса. И он тебе уже…стоп! Подожди-ка! Сразу спрошу: а ты вообще когда-нибудь кого-нибудь убивала? Сможешь убить бабу?

Настя вздохнула, пожала плечами:

— Мужчину…мужчин убивала. Правда, их вроде как оживили. Женщин — не убивала.

— Тогда тебе нужно…хмм…такую противницу, которую ты сможешь убить не задумываясь. И не одну. Когда грохнешь три-четыре злобных, мерзких бабы — потом пойдет как с маслом, по самый корень. Хе хе… Да, хорошо, что я спросил. А то с тебя станется — будешь ныть и требовать, чтобы она тебя убила, так как ты ей башку свернуть не можешь. Вы, бабы, такие непредсказуемые твари — как бешеные лисицы. То ли ласкаться будет, то ли яйца откусит — сразу и не поймешь.

— У меня есть повод выжить — задумчиво сказала Настя — Я пообещала Сирусу, что порву его на куски. А я всегда стараюсь выполнять свои обещания.

— Надеюсь, меня в твоем списке тех, кого ты хочешь порвать — нет? — хохотнул Файлер, и тут же смех погас на его губах. Настя посмотрела ему в глаза таким затуманенным безумным взглядом, что Файлер стал серьезен и даже слегка поежился.