Колдун поводил руками над Настей, довольно ухмыльнулся, что-то сказал толстяку. Тот тоже залыбился, и даже хлопнул в ладоши — радуется, сука! Больше всего Настя сейчас хотела бы врезать ему пяткой в морду, да так, чтобы он залился кровью! Настя никогда не была пацифисткой, а сейчас вообще люто ненавидела этих людей. В том числе и колдуна, который работал на рабовладельца. Тот, кто работает на работорговца — сам мразь и паскуда, заслуживающий смерти. И Настя внимательно смотрела в лицо этого поганца, чтобы запомнить его черты. Когда-нибудь она его достанет, чего бы это ей не стоило. Четвертым будет в списке — вместе с толстой бабищей, которая хлестала ей по промежности. Ууу…крыса мерзкая!

Колдун достал еще что-то из своей сумки, подошел ближе, и Настя увидела — что это такое. Металлический ошейник, очень похожий на собачий. И сразу поняла, что сейчас будет. Однако смотрела на этот атрибут рабской жизни спокойно, завороженно, так, как если бы ожидала чего-то подобного. Даже боль отступила, оставив вместо себя только лишь разочарование, досаду, и глухую тоску. Вот оно — началось! Теперь — все! Теперь она не человек, а вещь, с которой можно сделать все, что угодно!

А тем временем колдун подошел к толстяку, и тот протянул руку. Колдун достал откуда-то из-за отворота иглу, кольнул толстяка в палец, затем приложил к пальцу ошейник. Капелька крови вскипела и впиталась в металл, не оставив после себя ни следа. А после колдун шагнул к Насте, надел и защелкнул ошейник у нее под подбородком.

Настя забилась, задергалась, становясь почти на мостик, ошейник ожег ее так, будто он был раскален на огне. Колдун успокаивающе похлопал ее по лобку, спустился чуть ниже и с улыбкой погладил ее между ног, что-то при этом сказав толстяку. Тот засмеялся и отрицательно помотал головой. Похоже, колдун осведомился, не может ли он трахнуть такую славную девочку, и толстяк перевел все в шутку — мол, не шути так! Девочка с целкой стоит гораздо дороже!

Настя интуитивно понимала смысл того, что говорили эти люди. Талант полиглота, плюс живой ум, отличная память, плюс тысячи прочитанных книг, в том числе и тех, в которых художественно описывалось рабство. Она ЗНАЛА о чем говорят эти негодяи. И ей снова хотелось плакать. Она — ТОВАР! Что может быть страшнее?! Если только посадка на кол, или поджаривание в котле…но и это для раба — совсем даже не фантастика. С ним можно сделать все, что угодно. То есть — с ней. И надо на будущее это учесть. Если сможет, конечно.

И снова ей полезли в киску. Теперь — колдун. Осмотрел, кивнул толстяку, довольно осклабился, демонстративно вздохнул. Толстяк расхохотался, хлопая руками по бедрам. Что-то ответил колдуну, тот шутливо-демонстративно скривил губы, похлопал по мешочку, висевшему на поясе, развел руки. Мол, таких денег у него нет. И снова толстяк расхохотался. Он вообще выглядел в высшей степени довольным и благостным. Радуется, сука, что заполучил красотку! — поняла Настя.

А потом у нее уже не было возможности что-то понимать, о чем-то рассуждать. Бабища по команде толстяка схватила ее за голову, прижимая к столу, а колдун влил Насте в рот содержимое коричневого пузырька — горькое, вяжущее, пахнущее травами и чем-то неуловимо неприятным, протухлым. Насте зажали нос, и она волей-неволей была вынуждена проглотить эту дрянь — хотя бы для того, чтобы не захлебнуться и начать дышать.

Снадобье подействовало минуты через две. Вначале Настю охватил жар, будто ее вынесли на солнцепек. Потом она задрожала, заклацала зубами, как после порыва ледяного ветра, а еще через пару минут мозг Насти впал в ступор — все казалось далеким, нереальным…звуки доходили будто издалека, как сквозь вату. Боль ушла. Она больше ничего не чувствовала — ни твердой поверхности стола, ни толстых пальцев бабищи, которыми та выкручивала ей сосок левой груди, улыбаясь, как Чикатило во время убийства жертвы. Настя не чувствовала даже прикосновений — так, как если бы кожа покрылась толстой стальной броней.

И еще — ей стало совершенно все равно, что сейчас произойдет. Теперь Настю можно было бить, щипать, резать, насиловать и мучить как кому захочется. Ей было все равно. Она плавала в каком-то розовом тумане, из которого время от времени появлялись головы людей, и ей было хорошо и спокойно. Настя даже улыбнулась — счастливо и весело. Она всех любила, и единственное, чего хотела — доставить радость всем, кто есть рядом с ней. Пусть даже для этого ей придется умереть.

— Ты не лишнего ей дал, Мастер Джастин? — озабоченно спросил Эдгель — Рожа у нее больно уж довольная. Смотри, попортишь ей мозги, будешь платить за ущерб!

— Эдгель, ты оскорбляешь меня как профессионала! — окрысился маг — Ты мне платишь, я отвечаю за результат! Что, лучше, чтобы она была в сознании, когда я стану ей вставлять амулет? Я что, первый раз это делаю?!

— Ну…извини, Мастер — пожал плечами работорговец — Просто я раньше не видел, чтобы девка ТАК себя вела после снадобья покоя. Ты же все-таки большую дозу ей дал, я видел.

— Так и масса у нее какая! — нахмурился маг — Она весит больше взрослого мужчины! Значит, и снадобья надо больше! И вообще — не мешай работать! Я знаю, что делаю.

И тут же усмехнулся:

— Есть способ, как смягчить нанесенный мне моральный ущерб (он широко улыбнулся). Оставь меня с ней на полчаса. Обещаю, девственность будет цела. Мало других дырок, что ли? Постараюсь ее не повредить! Когда еще выпадет случай поиметь ТАКУЮ красотку!

— Плати тысячу золотых, и хоть в глазницу ее трахай! — парировал сердитый Эдгель — Я же тебе уже сказал! Любой дельный лекарь сразу скажет, что у нее в заднице уже побывал чей-то член. И сразу цена упадет! И зачем мне это надо? Хватит дурью страдать, работай! За что деньги плачу?

Маг горестно вздохнул, в сердцах махнул рукой и приступил к работе. Девушку уже отвязали, и она сидела на столе, сведя вместе колени и тупо улыбаясь в пространство. Она выглядела совершенно счастливой, и маг вдруг подумал о том, что лучше всего на свете живется вот таким, опившимся правильного зелья. Они всегда и всем довольны, всегда счастливы и незлобивы. Главное — вовремя принимать зелье. И тогда тебя не коснутся никакие проблемы мира.

Маг поднял левую руку девушки и оставил ее висеть в воздухе — девушка никак на это не отреагировала. Ее сейчас можно было поставил в любую, самую причудливую позу, и она простоит так до тех пор, пока снадобье не выветрится из организма. Несколько часов — точно. И еще — теперь девушка не чувствовала боли.

Лекарь сделал надрез в подмышке девушки — потекла кровь, но он тут же остановил ее усилием воли, дав импульс магической силы. В разрез вложил две «монетки»-амулета — один в верхнюю часть разреза, другой в нижнюю. Потом снова дал магический посыл — теперь уже на зарастание раны. Через минуту на месте глубокого разреза не было ничего, кроме двух маленьких точек, будто сделанных рукой татуировщика. Так отмечали место закладки амулетов. Две точки указывали на то, что амулетов было заложено два.

— Ну вот…дело сделано! — довольно осклабился маг — Теперь не будет ни беременности, ни заразы. Можно ее спокойно иметь как хочешь. Сплошная прибыль! Представляю — если ее сдать в аренду, в публичный дом — к ней очереди будут выстраиваться! Это же экзотика!

— Ага… — иронично хмыкнул толстяк — И первому же клиенту она откусит яйца. Вместе с членом. А потом выбросит в окно. Ты бы видел, как она Хиста шибанула! Два ребра ему сломала, ты же сам лечил. Эта девка необъезженная, надо вначале ее сломать, сделать так, чтобы она сама просила вставить ей член, да поглубже! Иначе…будет побоище, и ничего больше. Ты к делу, к делу давай! У меня еще работы выше крыши. Хватит болтовни. Убери эти дикарские волосы с лобка, и везде, где найдешь и не найдешь. Обработай с ног до головы. Чтобы ни одного волоска не пропустил! Господа-аристократы не любят волосатых девок. Рабыни должны сверкать голыми лобками — такое вот у них поветрие в последние годы.