Лифт не работал, и Инде пришлось идти по лестнице пешком. И сначала он поднялся на верхнюю площадку, где двое молодых ребят поддерживали живой огонь.

– Где фотонный усилитель? – спросил у них Инда, понимая, что задает вопрос не по адресу.

Ребята пожимали плечами и переглядывались.

– Здесь стоял фотонный усилитель. Куда его перенесли? – в раздражении повторил вопрос Инда, считая его риторическим. Не добившись ответа, он бегом кинулся вниз, в апартаменты Приора.

Нет, тот не сидел в зимнем саду в окружении попугаев – Инда нашел его в центральной диспетчерской, у телеграфного аппарата.

– Где фотонный усилитель? – перво-наперво спросил он.

– Его забрал Длана, когда выезжал в Торфяной, – невозмутимо ответил Приор.

Инда выругался про себя и продолжил расспросы:

– Где Есен? Где Справлен?

– Они уехали вместе с Дланой.

– То есть в Тайничной башне нет ни руководителя службы управления погодой, ни первого энергетика? И кто управляет аккумуляторными подстанциями?

– Справлен оставил вместо себя помощника, ему выделили телеграфный аппарат – только для распоряжений Дланы.

– Мне нужен его код и, разумеется, приказ принимать и мои распоряжения. Вотан обрушит свод сегодня, – сказал Инда сквозь зубы. – Будьте готовы. А мне в вездеход пусть погрузят малый фотонный усилитель и переносной телеграфный аппарат.

Приор посмотрел на Инду так, будто давно знал о планах Вотана, – грустно посмотрел и грустно улыбнулся.

– Я так и думал. Но… но ведь выхода нет? – спросил он заискивающе.

– Выход есть. У меня в вездеходе лежит документация. И если мы доживем до послезавтра, я предам эти документы гласности. Да, и не верь, что мы не можем удерживать свод еще неделю. Можем.

Приор покачал головой и прикусил губу.

– Кстати, я настоятельно советую всем вам перебраться в Славлену, – заметил Инда. – Если свод рухнет, там будет безопасней.

– Нет смысла. Если свод рухнет, до Славлены Внерубежье доберется лишь на полчаса позже, чем сюда…

Обреченность в голосе Приора Инде совершенно не понравилась.

– Это тебе сказал Длана Вотан?

– Нет, но он намекал, что бегство из Тайничной башни будет выглядеть некрасиво, усилит панику…

– Я еще раз настоятельно посоветую вам уехать, но если вы идиоты, можете следовать совету Вотана, а не моему.

Хвала Предвечному, малый фотонный усилитель (которым Инда побоялся воспользоваться на празднике мрачунов) стоял на месте – его быстро отыскали и установили на платформе вездехода. А вот свободный телеграфный аппарат добывали долго – понятно, что управление эвакуацией занимало все средства связи. Инда дважды поднимался в центральную диспетчерскую и орал, что у него нет времени, – понимая при этом, что крики дело не ускорят. И не раздражение, как обычно, он испытывал, а страх, который с каждой минутой становился все сильней. Нет, за свою жизнь Инда не боялся, он боялся того, что ему предстоит сделать, – закрепленный на вездеходе фотонный усилитель превратил прожект в близкую тактическую цель. И боялся не сделать этого: не успеть, не решиться, передумать. А каждая секунда, утекавшая сквозь пальцы, уменьшала шансы на разговор с Важаном и Охранителем.

Приор выделил Инде водителя вездехода, но лучше бы он этого не делал – вынужденное бездействие не помогло уснуть, только усилило раздражение, волнение, страх.

На востоке занимался рассвет.

Йока проснулся так же легко, как и заснул. Кроме него, из присутствующих в палатке никто не ложился.

Змай сидел за раскладным столом напротив профессора, Цапа шумно выскребал ложкой банку тушенки, Черута разбирал наспех собранную одежду, тихий Мален, сложив руки перед собой, как в начальной школе, слушал разговор взрослых.

– Ты уже не хозяин этой силы, – тихо продолжал начатый разговор профессор. – Сегодня она видна и неинициированному подростку.

– Да и пусть ее, – отмахнулся Змай в некотором раздражении, которое обычно было ему не свойственно.

– Я недаром считаю происходящее ловушкой.

– Только потому, что все идет слишком гладко? – усмехнулся Змай.

– Нет, потому что все идет без нашего участия. Будто мы куклы, которых кто-то дергает за нитки. Тебе так не кажется?

– Меня дергает за нитки то, что стоит за моей спиной. Не отрицаю. Глупо отрицать. Но… Понимаешь, профессор, я видел все это когда-то… В подробностях. Я ведь сразу узнал Йоку Йелена. Я видел рассвет, видел восьмиглавого змея и красные лучи, срезавшие верхушки деревьев. Я тогда не понимал происходящего: змеи, даже восьмиглавые, – существа малоумные. Я видел, что со смертью змея разламывается скорлупа свода, – тогда я не знал, что это свод, и выглядело это так, будто змей крылом прорезает в скорлупе дыру, а ветер рвет ее края в стороны.

– Послушай… – кашлянул профессор. – Ты же понимаешь, это совершенно ни к чему. Чудотворы сами отключат питание свода, когда не смогут его держать. И чем позже это случится, тем лучше. Ты слышал? По дорогам идут люди, которых не успели вывезти в безопасные зоны, я не принимаю во внимание материальные ценности, которые сейчас грузят в поезда, но продовольствие – это важно, вчерашний поезд с мукой вряд ли выехал из Славлены, учитывая загруженность железных дорог. Окончание эвакуации – пятнадцатое сентября, и еще семь дней отводится на вывоз имущества. Но нет таких планов, которые исполнялись бы точь-в-точь.

– Ну что ты мне говоришь, профессор? – Змай слегка отвернулся и уставился в пол. – Я не школьник. Я все это понимаю. Но… Я чувствую, что никакой недели не будет. Чудотворы не могут больше держать свод. И наше счастье, что среди них есть Инда Хладан, который не позволит разрушить две трети Обитаемого мира в угоду их верхушке.

– Откуда ты знаешь, что чудотворы не могут держать свод? Я уверен, тебе об этом нашептала сила, стоящая за спиной.

Внерубежье. Вот кто сказал об этом Змаю. И сила за его спиной – часть Внерубежья, ну или субстанция, имеющая ту же природу, что Внерубежье. Энергия любви, переработанная и выброшенная, – обращенная в ненависть.

Ненависть – вот что превращает человека в змея…

– Это жребий, профессор. – Змай поднял глаза и посмотрел на Важана. – Неотвратимое будущее, которое увидел змей пятьсот лет назад. Неотвратимое. Ты видишь, как Йока Йелен идет к своему жребию? И этот жребий выбрал ему ты. У меня – свой жребий, и я тоже иду к нему.

– Йоке Йелену четырнадцать. Сколько лет тебе, я ответить затрудняюсь, но, думаю, существенно больше. Ты полтысячелетия держал эту силу на своих плечах, попробуй продержаться еще несколько дней.

– Да ладно тебе, профессор… Я же не собираюсь превращаться в змея и летать над Беспросветным лесом в надежде, что меня убьют фотонным усилителем. В самом деле, это было бы глупо с моей стороны.

– Мне кажется, довольно маленькой провокации, чтобы эта сила обрушилась на тебя из межмирья.

«Достаточно толчка одной мысли…» – будто услышал Йока.

– Ах вот ты о чем! – усмехнулся Змай. – Я в самом деле не пылкий юноша, которым был когда-то, чтобы на это хватило одной маленькой провокации. Не беспокойся, профессор, это исключено.

«Когда-нибудь тебе захочется стать сильней, чем ты есть. Быстрей, чем ты есть. Когда-нибудь тебе захочется убить того, кто сильней тебя», – стукнуло в голову Йоке.

– Я в этом не уверен. И прошу тебя быть осторожным. Наша цель – потянуть время. Всего несколько дней.

– Я понял, профессор. Всего несколько дней, – ответил Змай нарочито весело.

Несколько дней? Йока не сможет ждать несколько дней! До него только сейчас дошел смысл сказанного Важаном. Да нет же, нет! Никаких нескольких дней не будет! Оно само придет к нему – придет сегодня, совсем скоро! Сперва он задохнулся от этой мысли, но через секунду на него снова сошло спокойствие, уверенность и радость: это не зависит от профессора, Внерубежье ему не подчиняется.

Йока поднялся и спросил, где здесь туалет и умывальник.