Инда доехал до лабораторий прикладного мистицизма, окруженных собственным маленьким парком (с высокими и густыми деревьями) и обнесенного чугунной оградой, остановил авто у ворот и нажал на клаксон. Даже если большинство сотрудников лабораторий уже эвакуировались, должны были остаться чудотворы и люди, отвечавшие за вывоз оборудования (весьма, надо сказать, дорогостоящего) и документации. Ворота никто не открыл, и пришлось идти на проходную самому.

На проходной дежурил молоденький чудотвор, слишком бдительный, и Инде пришлось долго объяснять, кто он такой и почему имеет право въехать на территорию лабораторного комплекса, – знак отличия первой ступени посвящения ни о чем охраннику не говорил. Непросто было побороть раздражение: из отпущенных семи дней у Инды уже осталось только шесть, и эта глупая задержка после долгого пути вывела его из себя.

Парк заканчивался в сотне шагов от лабораторных корпусов – так же как вокруг крепостей Исподнего мира всегда лежало открытое пространство, чтобы никто не мог приблизиться к стенам незаметно.

В административном корпусе, как ни странно, было суетно, хотя и немноголюдно, – в деревянные ящики, расставленные по всему вестибюлю, сотрудники укладывали книги и папки с документами, и Инда выругался про себя: найти нужные ему материалы будет непросто, если они уже упакованы. Чудотвор с блокнотом в руках, руководивший процессом, указывал кончиком карандаша, куда уложить ту или иную стопку папок, а на ящиках стояли номера, что немного обнадеживало, но только немного.

Инда, спросив дорогу, поднялся в кабинет куратора лабораторий, и, к счастью, застал того на месте. Первая ступень посвящения куратора Инду не удивила и не смутила, странным показалось, что раньше он никогда не видел этого человека.

– Моя фамилия Хладан, я запрашивал у вас материалы несколько дней назад, – начал Инда с порога.

– Да, – куратор улыбнулся широко и доверительно, – я сам подбирал их для вас.

Он был моложе Инды, но не намного, очень невысок, но весьма обаятелен, с открытым мальчишеским лицом, и наверняка, как и Инда, имел степень доктора прикладного мистицизма.

– Вы не включили в подборку материалы о сбросе в Исподний мир природной электрической энергии, – продолжил Инда, игнорируя обаятельную улыбку.

– Простите, но я не понял… – Куратор снова улыбнулся и искренне развел руками.

Другого ответа Инда не ожидал.

– Лет шесть назад в ваших лабораториях работал некто Горен… – Инда посмотрел в искрящиеся правдивостью глаза, надеясь разглядеть в них хотя бы тень беспокойства.

– Да, я помню Югру Горена. Я тогда еще не был куратором всех лабораторий, возглавлял направление стратегии локального обрушения, и он работал под моим началом.

Первая ступень посвящения… Этот человек прошел ритуал и избавился от шор, мешающих управлению миром… Взывать к его совести или здравому смыслу бесполезно. Мысль, пришедшая в голову, была неуместной, несвоевременной: Обитаемым миром управляют куклы, болваны. Очень умные болваны, но лишенные того, что делает человека человеком…

Тени беспокойства в глазах куратора не было, и он спокойно продолжал:

– Он был весьма талантливым ученым, к тому же на четверть чудотвором, но потихоньку пропивал мозги, пока не стал совершенно бесполезным. Так что Горен?

– Горен обратился с письмом к Приору Славленской Тайничной башни, в котором сообщил, что в ваших лабораториях разработан метод сброса электрической энергии в Исподний мир.

– Ну, мало ли что Горен мог придумать в пьяном угаре! – улыбнулся куратор. – Я думаю, ему приснился этот метод, и плод собственного воображения он принял за истину.

– Я в этом не уверен, – сказал Инда мрачно, может быть даже с угрозой.

– А я уверен. – Куратор тоже переключился на серьезный тон и бросил улыбаться. – Потому что Югра Горен не имел доступа к разработкам по стратегии максимального сброса, не мог даже предположительно знать, какие темы там рассматривают. Поверьте, здешние тайны охраняются слишком ревностно.

Это звучало убедительно, гораздо более убедительно, чем предположение Инды о существовании означенного метода. Но проклятая интуиция говорила об обратном, хотя Инда отдавал себе отчет, как легко обмануться, спутать интуицию и попытку выдать желаемое за действительное.

– Я должен убедиться в том, что этот метод не рассматривался в ваших лабораториях. Или рассматривался, но не увенчался успехом.

Инда не имел никакого права отдавать распоряжений этому человеку, не мог требовать – они стояли на одном иерархическом уровне. А Вотан мог отдать куратору приказ. Как и гроссмейстер.

– Вы же понимаете, что это невыполнимая задача, – снова улыбнулся куратор. Улыбчивый был человек… – Очень трудно показать то, чего нет.

И Инда подумал, что если убьет этого улыбчивого человека, то сможет требовать с его подчиненных ответов на свои вопросы. Мысль напугала его – не слишком ли радикальное решение пришло ему в голову?

– И все же я попрошу вас попытаться. – Инда сжал губы.

– Документы уже наверняка упакованы, найти их в этом хаосе не просто…

– Никакого хаоса я не заметил. И не вижу причин для препирательств. Я добирался сюда почти сутки, а мое время сейчас очень дорого стоит.

Нет, они бы не посмели уничтожить результаты исследований – если Йока Йелен не сможет прорвать границу миров, от этого будет зависеть жизнь и децемвирата тоже. Более того, документы такого рода надо беречь пуще глаза.

– Пойдемте, – вздохнул куратор и решительно поднялся. – Я покажу вам все документы по стратегии максимального сброса. Замечу, материалы по этой стратегии были доступны четвертой ступени посвящения, и вы давно знакомы со всеми направлениями нашей работы.

– Вы, наверное, неправильно меня поняли. Мне не нужны документы по стратегии максимального сброса. Мне нужны документы по изучению природных электрических сил.

– В наших лабораториях не велось таких исследований. Югра Горен попросту выдумал эти громовые махины! – Куратор снова улыбнулся, на этот раз снисходительно.

Инда ни слова не говорил о громовых махинах. И вряд ли этот улыбчивый человек читал дневники пьяницы Горена. Конечно, Горен мог выдумать их еще во время работы в Ковчене и кричать о них на каждом углу… Но гораздо вероятней, что в разговоре с куратором их упомянул Вотан.

Куратор понял, что проговорился, но не отступил:

– Он твердил о громовых махинах, еще когда работал здесь, у нас о них ходили анекдоты. Не обольщайтесь, Хладан. Выхода нет…

– Я не склонен обольщаться, я аналитик, а не прожектер.

Удар чудотвора, направленный в лицо, ломает шейные позвонки… И на вопросы Инды будут отвечать чудотворы второй ступени посвящения…

– Я говорю со всей ответственностью: мы не изучали природного электричества. Вы ведь тоже в некотором роде ученый и должны понимать…

– Я аналитик. Администратор. И только в некотором роде – да, ученый, – кивнул Инда. – И вы, и я отлично понимаем, что изучение небесного электричества обесценивает наши способности и ставит крест на власти чудотворов. Но вам не кажется, что лучше быть живым хлебопашцем, чем мертвым властелином мира?

– Во времена Войты Воена считали иначе. – Куратор вскинул глаза. – Но, в конце концов, вы можете просмотреть все наши материалы. А раз вы не доверяете мне, я подкреплю сказанное финансовой отчетностью – другого способа доказать вам свою честность у меня нет.

– Подкрепите, уж будьте так добры, – кивнул Инда.

Ему выдали несколько десятков журналов с помесячными графиками работы лабораторий и выписки с бухгалтерских счетов о денежных поступлениях. Инда думал, что его поставят перед необъятными коробками и длиннющими полками с документацией, но проверить сказанное куратором оказалось значительно проще. И, просиди Инда дня три над полученными документами, он бы смог свести концы с концами, сбить остатки на счетах и время работы по каждой теме. Но у него не было этих трех дней – и куратор лабораторий об этом догадывался. А потому не было смысла даже читать выданные журналы, но Инда все же читал – в надежде обнаружить темы, близкие к изучению природного электричества.