– Наш дедуля просто завидует князю, – шепнул Крапе Явлен. – Погляди, у него слюнки текут…
– Как думаешь, когда они начнут переговоры? – Крапе было противно обсуждать набивший оскомину анекдот о безбрачии верхушки Храма и мужскую силу Волгородского князя. – Сегодня или завтра?
– Думаю, завтра. Иначе храмовники могут гордо встать и уйти, испортив бракосочетание.
– Никуда они не уйдут. Стоящий Свыше на стороне Государя, для того его и вытащили сюда из теплой постели.
И Крапа оказался прав: после десятка здравиц слово взял Государь.
– Сегодня я своими глазами видел, на что способно оружие, подаренное Храму чудотворами, чтобы Храм вершил суд над Злом. Не волей ли Предвечного свершился этот суд?
– Нет, не волей Предвечного, – развязно ответил третий легат. – Злая воля колдунов породила взрыв.
На его слова кивнули оба Свехнадзирающих – и хстовский, и волгородский. Стоящий Свыше беспомощно заозирался по сторонам.
– Значит, добрая воля чудотворов породила бездымный порох, но взорвался он, к несчастью, не по доброй их воле, а по злой воле колдунов, – кивнул Государь, и прибывшие с ним приближенные сдержанно заулыбались. – По злой воле колдунов даже в Хстове вчера светило солнце. По злой воле колдунов сохнет болото на Выморочных землях. Господа храмовники, давайте оставим лицемерие для проповеди в храмах. Четыре дня назад вы убедились, что замок может ответить на силу вашего оружия вашим же оружием. Вы все еще настаиваете, что осада замка необходима для победы над Злом?
Мальчишка… Кто же так начинает переговоры? Одной маленькой победы недостаточно для того, чтобы диктовать свои условия.
Волгородский князь скис – ему больше нравились здравицы и похвальба мужской силой.
– Государь, борьбу со Злом надо вести даже тогда, когда Зло сильней Добра, – сказал первый легат гвардии. – Вспомните жертву Чудотвора-Спасителя, и вам станет стыдно…
При этом лицо первого легата было не только снисходительным, каким ему и положено было быть, но еще и необъяснимо довольным. Что бы Крапа ни думал о неудачно начатых переговорах, а победа Чернокнижника в самом деле оказалась неожиданной для храмовников. И ошеломляюще бесспорной. Так чему же радуется первый легат? Неужели храмовниками уже найден способ защиты от «невидимых камней» девочки-колдуньи? Вряд ли. Конечно, крепостную стену она не сокрушит, но возвести на болоте крепостную стену – дело не одного месяца, даже земляной вал и тот потребует трудной и долгой ирригации. Хитрость же первого легата не простиралась так далеко, чтобы выражение его лица могло обмануть Крапу.
– Мне не станет стыдно. В бессмысленной борьбе со Злом погибают мои подданные, – ответил Государь.
– Они погибают по доброй воле, их вдохновляет подвиг Айды Очена, – сладко пропел хстовский Сверхнадзирающий. И снова за снисходительностью Крапа уловил превосходство. Не превосходство прожженного прохвоста над пылким юнцом, а перевес силы оружия.
– По доброй воле Храма? – усмехнулся Государь.
Его остроумие ничего не меняло, доказывать аморальность присутствующих было бессмысленно, они и так в ней не сомневались и даже гордились ею.
– Не слишком ли храмовники уверены в себе после взрыва на болотах? – полушепотом спросил Крапа у Явлена. – Не слишком ли нагло блефуют?
Явлен неопределенно пожал плечами:
– Боишься, что переговоры зайдут в тупик? Думаешь, им надо идти на попятный?
– Я думаю, сейчас Чернокнижник может диктовать им условия – это его законные владения.
– Для нас, если ты помнишь, неважно, кто победит. Нам нужен активный энергообмен. Если храмовники будут делать глупости – пусть делают, для нас главное, чтобы они не отступили от стен замка.
Ответ Явлена тоже насторожил Крапу – Явлен не был легкомысленным. Собственно, осада замка в глазах чудотворов преследовала не одну цель. Хладану нужен был Живущий в двух мирах с дочерью, Гроссмейстеру – восстановление пошатнувшейся власти чудотворов над Храмом, ослабление власти Государя… Активный энергоообмен стоял в цепочке выгод едва ли не на последнем месте. И Крапа понял, что чего-то не знает. От него скрыли что-то важное, от него – но не от Явлена. А это значит, что Явлен тоже не вполне ему доверяет. Конечно, тому были веские причины, но они существовали всегда, с самого начала их совместной деятельности в Млчане. Считалось, что их разные точки зрения должны уравновесить друг друга, помочь поиску разумных компромиссов, так что «либеральная» позиция Крапы никак не могла удивить Явлена.
Между тем препирательства Государя и храмовников закончились и речь зашла о требованиях обеих сторон. Государь, со свойственным молодости максимализмом, вслух и при многочисленных свидетелях объявил, что если по замку хоть раз выстрелит новое оружие, вся его армия совместно с силами Чернокнижника ударит по осаждающим. У него было еще много требований, существенно ограничивающих Храм на землях Млчаны. Несмотря на максимализм, дураком Государь не был, и Крапа понял: у него уже есть бездымный порох. И соответствующие ему орудия есть тоже – взрыв на болотах дал ему необходимую отсрочку, сократил временной разрыв, составлявший преимущество храмовников. А при необходимости Чернокнижник может и повторить взрыв, что обеспечит победу армии Государя.
Храмовники откровенно посмеялись над заявлением Государя – настала их очередь упражняться в остроумии. Неприкрытая угроза прозвучала в невинных словах хстовского Сверхнадзирающего, который напомнил, что малолетний наследник Государя – зять третьего легата гвардии. В непринужденной беседе храмовники изложили историю престолонаследия в государствах Исподнего мира, а также хронологию знаменитых отравлений. Вряд ли они надеялись напугать молодого Государя – лишь поясняли, почему его требования смешны: потому что смена светской власти представлялась им более простым решением проблемы, чем большая и кровопролитная война. Храм тоже имел требования к Государю: выдать колдунов, собравшихся в замке Сизого Нетопыря, при условии сохранения им жизни, кроме жизни Чернокнижника. Прекратить вмешательства во внутренние дела храмовников, в том числе – вернуть на круги своя контроль светской власти над деятельностью Консистории. Принародно признать Добро добром, а Зло – злом. И никакого кровопролития не будет. Если же Государь опасается за свои земли, то земля, принадлежащая Чернокнижнику, Храм не интересует, Государь может забрать ее себе (третий легат сказал: «может ею подавиться»). В противном случае замок придется разрушить, а мертвые колдуны не нужны никому, даже Храму.
Откровенная бесцеремонность высказываний снова удивила Крапу: не было сомнений, храмовники имели козыри в рукаве. Стоящий Свыше особенно горячо начал убеждать Государя в том, что война противна самой идее Добра, что Храм приложит все усилия к тому, чтобы дело закончилось переговорами, а не кровопролитием. Он как раз был более чем корректен и слащав, говорил словно любящий и всепрощающий дедушка с неразумным внуком. Он заискивал и стелился ковриком к ногам Государя, так ему нравилась идея завершить конфликт прямо здесь и сейчас. Хладан верно догадался: беднягу напугал Живущий в двух мирах. Но третий легат умел пугать не хуже, и для старика этот компромисс был прямо-таки избавлением от всех проблем разом.
И хотя для Государя мнение чудотворов ничего не значило, хстовский Сверхнадзирающий все же повернулся в их сторону. Понял ли заносчивый мальчишка, что у храмовников есть против него что-то посущественней обещаний его отравить? Или считал, будто им неизвестно, что у него тоже есть новое оружие? Явлен знал, что Крапа против начала войны, потому потихоньку подтолкнул его локтем в бок.
И Крапа рассказал о раненых, брошенных на болоте под шатким навесом. Рассказал, как страшны последствия взрывов бездымного пороха, которым начинены снаряды. Не преминул заметить, что оружие может как развязать войну, так и остановить. Что нужно верно рассчитывать свои силы и силы противника, чтобы вовремя идти на компромиссы. Он не лгал. И хотя казалось, что речь его полностью поддерживает интересы Храма, он всего лишь хотел подтолкнуть Государя к смягчению своих требований, на которые храмовники не могли согласиться. И намекал, намекал, намекал на то, что Государь недооценивает силу Храма.
