Он опасался только, что посещение Тайничной башни развеет его оптимизм, и потому прежде решил заглянуть к Йеленам. Если повезет, то поговорить с Ясной наедине, если нет – напомнить Йере: тот обещал немедля сообщить чудотворам о появлении Йоки.

Ему не повезло – двери открыл Йера. За романтическими погонями на болотах Исподнего мира Инда совсем позабыл об идиотском докладе Йелена на последнем заседании Думы. Шумиха в прессе уже улеглась, а Инда, листая утренние газеты за чашкой кофе, не счел необходимым просмотреть даже вчерашние новости, не говоря о субботних. Напрасно…

Ясны не было в доме – это стало понятно, стоило переступить порог. Почему-то в брошенных домах иначе разносятся звуки, иначе падает свет из окон. Казалось бы, ничто не должно измениться, но сразу видно – этот дом покинут, пусть и на время. Инде не раз доводилось отправлять семью на отдых, оставаясь в Афране, – дом сразу становился иным. Он не менялся, если жена вела мальчиков в театр или в парк развлечений, но стоило упаковать чемоданы, в доме селилась пустота.

Такая же пустота была за спиной Йеры Йелена, когда он встретил Инду на пороге гостиной.

– Что тебе нужно? – спросил Йера холодно, без раздражения и обид.

– Пришел напомнить о данном тобой обещании.

– Я не давал тебе никаких обещаний. Это ты пообещал мне, что в случае ареста Йоки вернешь его домой. Собственно, я только поэтому не уехал отдыхать вместе с семьей.

– Они в Элании? – как бы между прочим спросил Инда.

– Нет, они уехали в горы. И наверное, ты понимаешь, что причина не только в малолюдности лыжных курортов летом.

– Да? Разве? – Инда широко улыбнулся. – Наверное, ты считаешь меня слишком проницательным, я вообще не вижу причин летом ехать на лыжный курорт.

– Горы Натании дальше всего отстоят от границы свода. Тебе ли этого не знать. Разве не туда отправят население Славлены по гениальному плану эвакуации, разработанному чудотворами?

– А, вот ты о чем… – Инда изобразил унылую усмешку. – Эти мысли подтверждают диагноз доктора Чаяна: параноидная схизофрения.

Что-то за спиной Йеры показалось ему неправильным, и он приподнялся на цыпочки, чтобы взглянуть ему через плечо.

Из люстры в гостиной были вынуты солнечные камни! А вместо них, криво и неуклюже, поставлены свечи!

– Ты, наверное, разобрал и телеграфный аппарат? Выбросил на свалку авто? – Инда едко усмехнулся. – И как прислуге нравится спать без ночников?

– Оставь свой сарказм при себе. Я могу принимать решения за себя, но не за прислугу. И прекрасно понимаю, что без телеграфа и авто мне не обойтись. Я не могу остановить славленские заводы, а значит все, к чему я прикасаюсь и чем пользуюсь, – так или иначе украдено. И ты это знаешь лучше меня.

– Я бы посоветовал тебе заглянуть в школьный учебник и освежить в памяти основной постулат теоретического мистицизма. А также вспомнить правовые нормы, регламентирующие вмешательство нечудотворов в герметичные науки. Вдруг твои утверждения слышу не только я? Утешает только одно: никакой суд не признает твоей вменяемости, клеймо юродивого дает тебе возможность нести любую чушь. Ты этого добивался, Йера?

– Я знал, на что иду.

Инда поморщился: он не любил глупцов, а тем более высокоморальных глупцов. Если человек хочет быть услышанным и понятым, для этого совсем необязательно превращать себя в посмешище.

И в этот миг что-то произошло. Вот только что за спиной Йеры была пустота покинутого дома, и вдруг в один миг все изменилось. В ночь на первое мая, стоя под окнами Йеленов, Инда тоже ощутил то, что не должен был ощущать, – как два мира прикоснулись друг к другу, установили контакт. Теперь прикосновение миров друг к другу было заметней, ясней. И снова Инда не смог бы ни доказать, ни даже пояснить сделанного вывода – он чуял его нюхом, как гончий пес чует присутствие зайца: Йока Йелен пересек границу миров, он в доме.

Не надо было так откровенно издеваться над Йерой, теперь будет гораздо трудней войти…

– Заметь, я говорю с тобой как друг, ты же все время усматриваешь в моих словах насмешку. А я лишь хочу помочь тебе выбраться из той ситуации, в которой ты оказался, – обиженно сказал Инда. – И у меня есть к тебе конкретные предложения…

Никаких конкретных предложений у Инды не было, и он начал выдумывать их на ходу. Было бы глупо уйти сейчас, не воспользовавшись этим удивительным совпадением.

– Я не нуждаюсь в помощи. – Йера чуть приподнял подбородок.

– Я бы помог тебе только ради моей давней дружбы с Ясной. И если тебе наплевать, в каком положении оказалась твоя семья, то мне – нет.

– В это положение мою семью поставили чудотворы.

– Не надо считать, что все чудотворы думают и делают одно и то же, подчиняясь некоему коллективному разуму, как муравьи в муравейнике. Чудотворы – это организация со своей иерархией и со своими интригами. Так вот, я в этой иерархии занимаю очень и очень высокое положение. В моей власти сделать так, что завтра все газеты принесут извинения честнейшему человеку Йере Йелену и сделают его героем дня. Вот поэтому ты сейчас пригласишь меня в библиотеку, предложишь чашку кофе, после чего мы и поговорим.

– Мне вовсе не хочется пить с тобой кофе.

Нет, Йера не заметил перемен в доме, не почувствовал, что ситуация изменилась. Он лишь продолжал ломать из себя гордеца, невинно пострадавшего за свои принципы.

– Я тоже предпочел бы более подходящую мне компанию. Но я пришел, Йера, и этот разговор тебе гораздо нужней, чем мне.

– Впусти его, Йера Йелен, – вдруг раздался голос с лестницы. – Очень хочется, чтобы он ответил за свои последние слова.

Йера похолодел и медленно оглянулся, тогда и Инда увидел оборотня – тот спускался по ступенькам, обнимая за плечо Йоку, оба они были одеты в богатые плащи с меховой оторочкой – по моде аристократов Исподнего мира.

– Выдумать предлог, чтобы проникнуть в дом, несложно, – невозмутимо продолжал сказочник, в то время как Йера остолбенело смотрел на появившуюся парочку. – А вот выполнить обещанное… Итак, Инда, завтра все газеты должны принести извинения честнейшему человеку Йере Йелену и сделать его героем дня. Я правильно тебя понял? И что ты хочешь взамен? Ты же не от широты души бросаешься столь привлекательными предложениями.

– Отчего же? – улыбнулся Инда. – Я вполне бескорыстен. Мне не безразлично будущее семьи Йеленов. Впрочем, газеты могут писать что угодно, доктор Чаян вряд ли обратит на них внимание, когда Йера расскажет, что к нему в дом явился бог Исподнего мира в опереточном наряде.

– Не вижу в моем наряде ничего опереточного, нормальный летний плащ; замечу, из дорогой вощеной замши, тонкой и почти невесомой. Он стоил мне три золотых лота. И мех не какого-то там болотного бобра, сиречь крысы, а самой настоящей ласки. Не думаю, что в Славленском театре оперетты есть хоть что-то похожее по качеству и стоимости.

Йера продолжал стоять истуканом, загораживая проход.

– Вряд ли доктор Чаян это оценит… – сказал Инда и боком протиснулся в гостиную.

– Йока! Йока! – раздался голос из столовой, и вскоре показался старый дворецкий Йеленов. – Мальчик наш дорогой! Ты дома!

Парень посмотрел в его сторону и тут же отвел взгляд, стесняясь появившихся на глазах слез.

– Дома, дома. И очень хочет есть, – ответил за Йоку оборотень.

Дворецкий обнял мальчишку, нисколько не обращая внимания на его странную одежду, и тут наконец очнулся Йера.

– Йока… Откуда ты? Как ты вошел? Дверь через кухню заперта…

– Ах, господин Йелен, какая разница! – всплеснул руками дворецкий. – Вы слышали? Мальчик хочет есть. Сейчас, у меня как раз готов завтрак.

– Что у тебя с головой? Зачем повязка? – бормотал Йера.

– Кстати, я бы рекомендовал пригласить доктора, – язвительно вставил оборотень. – У Йоки Йелена сломан ушной хрящ, и было бы неплохо заполучить на этот счет какую-нибудь официальную бумажку, потому что эту травму ему нанесли в Брезенской колонии…

– Не думаю, что из этого что-нибудь выйдет, – ответил ему Инда. – Никто не видел, как Йока получил эту травму. Вполне возможно, он подрался с кем-нибудь уже после побега из колонии.