Югра Горен двинулся к домне медленно, словно шел вслепую, с вытянутой вперед дрожащей рукой. Сначала его брат оставался на месте, лишь с удивлением смотрел на происходящее. Потом окликнул Горена: «Эй, ты куда?» И только когда до ковша Горену оставалось несколько шагов, брат кинулся за ним и взял за плечо. Горен не остановился. Брат ухватил его обеими руками, между ними началась короткая борьба. Горен поднялся на край ковша, с неожиданной силой оттолкнул брата и шагнул вперед.

Детектив по многу раз и по-разному спрашивал свидетелей, не мог ли брат толкнуть Горена в ковш, ведь они боролись. И все свидетели в один голос говорили, что этого не было. Не мог ли Горен потерять равновесия от толчка? Нет. Он сначала оттолкнул брата и только потом шагнул в ковш.

Записи допросов Збраны Горена в этой части ничем не отличались от других показаний. И прочие показания брата подтверждали их друзья и знакомые. Да, Югра Горен страдал меланхолией, но ни припадков, ни лунатизма, ни отключения сознания раньше у него не бывало. О самоубийстве он не заговаривал и попыток убить себя не совершал. Да, он, случалось, употреблял опий, но морфинистом не был. Да, он был человеком со странностями и странными увлечениями, от чего у него и развилась меланхолия, но никто не видел в этом смертельной опасности.

Заключение врачей полностью опровергало мнение близких и друзей Горена. Чрезмерное увлечение экстатическими практиками вызвало серьезное расстройство психики, которое принято называть схизофренией, и ее закономерным итогом стал параноидный психоз, сопровождаемый галлюцинациями, усугубленный к тому же употреблением дурманящих веществ. Конечно, врач, выступивший экспертом, иногда вставлял слова «возможно», «по всей вероятности» и «скорей всего», но общий тон заключения был весьма категоричен: вот что случается с теми, кто чересчур увлекается мистикой, не имея представления о мистицизме.

Однако, получив бесспорный довод для закрытия дела, детектив на этом не остановился, словно чуял какой-то подвох. Ему не дали разрешения на обыск дома и на изъятие бумаг и личной переписки Горена (значит, дневники изъяла не полиция, как утверждал Града!), ему не позволили допросить младшего Горена и запретили копаться в сущности экстатических практик. Но все равно в дело лег еще один протокол – с записью допроса некоего Жданы Изветена, который был близким другом Горена и вроде бы знал толк в медитациях, которыми увлекался Горен.

Изветен отвечал на вопросы односложно, даже сухой язык протокола позволял заметить, что ему неприятен этот допрос, в чем не было ничего удивительного, учитывая герметичность мистицизма. Детектив хотел понять, что же за видение толкнуло Горена на смерть. Изветен не сказал ему ничего определенного, из протокола было ясно, что это не последний допрос, но окружная прокуратура закрыла дело и повторный допрос не состоялся.

Йера долго не мог уснуть, перебирая в памяти подробности дела, и однажды даже встал и спустился в библиотеку, чтобы заглянуть в бумаги еще раз: ему показалось, что закрытие дела как нельзя кстати помешало повторному допросу Изветена, который как раз мог пролить свет на произошедшее, и Йера искал подтверждения этому в документах. Словно кто-то очень не хотел, чтобы Изветену задавали ненужные вопросы!

Горен погиб в полутора лигах от того места, где Йока появился на свет. Смерть эту можно было считать если не пророческой, то символичной – в случае обрушения свода многих ждет та же участь. Если верить словам сына, Югра Горен предсказал свою смерть. Впрочем, он мог действовать как раз под влиянием этого предсказания. И под влиянием идеи о крушении свода.

И тут Йера подумал о святилище, устроенном безумным получеловеком. Вспомнил слова: «Он будто увидел призрака». Ведь призраки тоже сводят людей с ума! Может быть, в смерти Горена виновны именно они? Ведь не зря Беспросветный лес считают плохим местом. Может быть, его убил Исподний мир? Мало ли что об этом говорит младший Горен – кто сказал, что он не ошибается… Или… рядом находился мрачун – удар мрачуна тоже может свести человека с ума.

Однако врач, сделавший заключение, даже не предположил ничего подобного, а он, наверное, знает, как выглядят последствия удара мрачуна или появления призрака. Но… кто же знает, какие еще инструменты имеет Исподний мир… Даже если Исподний мир не есть абсолютное зло, от чего Йере было не так просто отрешиться, даже если существует энергетическая модель двух миров, даже в этом случае – Исподнему миру есть за что мстить Обитаемому, есть за что его ненавидеть… Ведь явилось же чудовище, чтобы прорвать границу миров. Может быть, смерть Горена – предупреждение?

Йера не выспался и поехал в Славлену раздраженным, с тоской думая о том, что от него снова будут требовать казни несчастного получеловека, найденного в лесу. Соблазнительное решение, особенно в свете того, что Враг – Йока – не разрушитель, а спаситель Обитаемого мира. Важан недаром направил Йеру в лес, он хотел прикрыть Йоку. И Инда считал это правильным. Но доверять Инде Йера теперь не мог, так же как не мог доверять мрачуну Важану. «Иногда можно казнить и младенца»! Нельзя, Йера был уверен – нельзя!

Газеты второй день пестрели фотографиями чудовища – темными, неясными и смазанными, в свете прожекторов, а не магниевых вспышек. «Крылья нетопыря взрежут непрочный щит»… Йера непроизвольно втянул голову в плечи, ему вдруг ясно представилось, как рушится свод, как огненные реки льются через Беспросветный лес в сторону Славлены. «Хлынет огонь в леса»…

После утреннего собрания социал-демократической фракции Верхней палаты, прошедшей нервически крикливо и безрезультатно, Йера надеялся пообедать спокойно, а потому собрался не в буфет здания Думы, а в маленькую ресторацию неподалеку, где обедал еще будучи судьей. Но у авто его ожидала юная особа, одетая как эманципантка, – Йера принял ее за газетчицу, а потому издали покачал головой и даже сделал отталкивающий жест рукой. Девушка не сдвинулась с места.

Он почему-то считал, что эманципантки непременно должны быть дурнушками, и сначала в глаза ему бросились тяжелые высокие ботинки на шнуровке и сюртук с закрытой грудью и стоячим воротом – даже скромная девушка не станет так уродовать себя и так тщательно прятать свои прелести, тем более в теплый летний день. Но подойдя ближе, Йера заметил, какой тоненькой кажется ее шея, забранная в грубый стоячий ворот, какое хорошенькое личико испорчено чопорной прической, какими изящными выглядят руки с длинными пальцами, выглядывающие из суконных рукавов.

– Нет, нет, никаких вопросов… – начал Йера, поспешно открывая дверь авто.

На лице девушки мелькнул испуг и нерешительность, она отступила на шаг в замешательстве, но потом справилась с робостью и сказала (пожалуй, излишне резко, чтобы скрыть застенчивость):

– Судья Йелен, мне очень нужно с вами поговорить.

– Позавчера на пресс-конференции я ответил на все вопросы, мне нечего добавить, – холодно ответил Йера, в глубине души жалея бедняжку.

– Нет, вы не поняли. Я не из газеты, я хочу поговорить по личному делу, – поспешно объяснила она.

Йера окинул ее удивленным взглядом и вымученно улыбнулся. Конечно, можно было сказать, что у него для этого есть приемные часы, но… ему всегда было трудно отказывать, тем более – хорошенькой застенчивой девушке, которая упорно прикидывается пробивной особой.

– Я слушаю вас, – вздохнул он.

Девушка снова растерялась и посмотрела по сторонам.

– Как, вот здесь? Но… я думала… это очень личное…

– Вы не хотите, чтобы нас кто-то слышал? Но, право, я сегодня занят и могу назначить вам встречу только на послезавтра.

– Нет-нет, мне надо сегодня, сейчас! Я хочу поговорить про Граду Горена. До того, как вы с ним встретитесь.

– Ах вот как?.. – удивился Йера. – Хорошо. Сейчас я еду обедать, больше времени у меня не будет. Поэтому я приглашаю вас в ресторацию пообедать вместе со мной.

А почему бы не пригласить на обед хорошенькую молодую девушку? Йера даже улыбнулся, таким неожиданно смелым ему это показалось.