– Папа, разумеется, в Славлене. Ты можешь мне объяснить, что случилось? Ты провалил экзамены?

Йока совсем забыл о том, что Инда соврал отцу про поступление в Ковчен.

– Ну… Да, – ответил он первое, что пришло в голову.

– Как? Почему?

– Ну, провалил и провалил. Что в этом такого? Я не хочу в Ковчен. Мне там не понравилось.

– Не понравилось? Что ты говоришь! Ты думаешь, что ты говоришь? Инда нашел тебе место с таким трудом! А тебе не понравилось? И поэтому ты не стал сдавать экзамены?

– И поэтому не стал. – Он хотел сказать ей, что привел своего друга в гости, но она не дала ему вставить больше ни слова.

– Как ты мог? Как ты мог не поступить!

Это она выкрикнула громко и истерически, и из глаз ее вдруг покатились слезы. Йока этого не ожидал и испугался: она не часто плакала в его присутствии. А если плакала, то совсем не так, а… ну, из приличия, что ли? На похоронах, например…

– Мама? – спросил он тихо и даже виновато. Ну кто же знал, что невинный обман Инды так на нее подействует?

Змай невозмутимо подошел к дубовому инкрустированному столику у окна и выбросил из вазочки букетик нарциссов. А потом налил воды из вазочки в стоявший на подоконнике деревянный стакан для карандашей.

– Как тебе не стыдно? Сколько ты еще будешь надо мной издеваться? – закричала мама сквозь слезы. – Сколько можно? Ты ни о ком не думаешь! Ты отвратительный, распущенный мальчишка! Тебя едва не выгоняют из школы, а когда предоставляется возможность, ты говоришь, что не хочешь в Ковчен? Я не выдержу этого! Я больше не могу этого выносить! Это невозможно! Как… как ты смел! Объясни мне, о чем ты думал?

– Мама… – шепнул Йока: внутри что-то переворачивалось и болело. Если бы она просто кричала, он бы ей нагрубил и ушел. А тут совсем растерялся.

Йока забыл о том, что хотел есть, забыл про Инду и Змая, про предстоявший разговор с отцом и про Стриженого Песочника. Ему не в чем было оправдываться, но мамины слезы оглушили его, словно он был виноват перед ней на самом деле.

Змай подошел к маме со стаканом в руках.

– Мам, мама, – попытался сказать Йока, – это Змай.

Мама отпихивала стакан обеими руками, но Змай был явно ловчее ее и влил несколько глотков ей в рот. Она поперхнулась и замолчала, только слезы продолжали бежать у нее из широко открытых глаз. Змай удивился, понюхал воду и хлебнул из стакана сам, после чего сморщился и проворчал:

– Гадость-то какая…

– Мама добавляет в воду аспирин, – растерянно сказал Йока.

– А на вкус похоже на крысиный яд… Госпожа Йеленка, присядьте. – Змай взял маму под руку и усадил в кресло. А потом опустился перед ней на корточки, заглядывая в лицо снизу вверх и держа ее за руку. – Я должен вам сказать, что ваш сын сутки почти ничего не ел, прошел пешком больше десяти лиг, едва не утонул в болоте и не спал две ночи. А еще наколол ногу, и в рану попала грязь. Я бы посоветовал вам отдать распоряжение прислуге, чтобы мальчика накормили, перевязали, приготовили ему ванну и уложили в постель. Вы слышите, что я говорю?

Мама громко всхлипнула и кивнула:

– Да. Сейчас.

Словно она видела Змая каждый день! Как будто вовсе не удивилась его приходу!

– Вот и прекрасно. И незачем плакать из-за такой ерунды, как Ковчен. Уверяю вас, это не самое важное в жизни вашего сына.

Дверь за спиной Йоки распахнулась – на ковер упали солнечные лучи.

– Тем более что ни в какой Ковчен он не ездил, Инда Хладан возил его совсем в другое место, – невозмутимо продолжал Змай.

– Послушай, сказочник! – Инда крикнул это, не успев перешагнуть порог. (Змай не оглянулся, продолжая тискать мамину руку и улыбаться ей.) – Что ты себе позволяешь?

– Я думаю, госпоже Йеленке лучше уйти к себе, – ответил Змай, так и не оглянувшись.

Йока посмотрел на дверь: с Индой пришел еще один чудотвор и… профессор Мечен. Вот уж кого Йока видеть совсем не хотел!

– Инда! – вдруг вскрикнула мама. – Инда, ты же обещал мне! Ты мне обещал!

Видимо, последних слов Змая она или не услышала, или не поняла – поднялась с кресла и тут же оказалась в объятьях Инды Хладана, который пересек гостиную быстрей, чем можно было ожидать.

– Тихо, тихо, моя девочка, – он погладил ее по спине, – все хорошо.

– Ты мне обещал, обещал! – Мама снова разрыдалась и принялась молотить кулачком в его плечо. – Ты обещал, обещал, обещал!

– Вот до чего доводят женщину невыполненные обещания, – проворчал Змай, поднимаясь на ноги. – Да не переживай так, Йока Йелен.

Йока и хотел бы не переживать… Ну кто же знал, что невинный обман… И Инда тоже хорош, зачем он это придумал? Змаю легко говорить, это не его мама плачет.

Инда увел ее наверх, а в гостиную тут же вошел Сура.

– Господа, мы не ожидали гостей в столь ранний час, но если кто-то голоден, я могу предложить завтрак в столовой… Если нет – сейчас подадут напитки и пирожные.

– Я голоден, – тут же сказал Змай. – И Йока Йелен тоже. Очень голоден.

– Мы составим вам компанию, – сухо сказал незнакомый чудотвор.

Не прошло и пяти минут, как стол был накрыт и заставлен закусками: холодная курица, карп, копченая свинина, кровяная колбаса, сырные палочки, нарезанный пирог, маринованные миноги, салат из молодого зеленого лука с яйцом – у Йоки закружилась голова.

– Если не ошибаюсь, профессор Мечен? – поинтересовался Змай, выбрав луковый салат.

– С кем имею честь? – довольно грубо отозвался тот.

– Меня зовут Змай. Просто Змай.

– Вам не показалось бестактностью прийти в этот дом и усесться за стол вместе с порядочными людьми?

– Змай – мой гость. – Йока едва не поперхнулся, глотая кусок карпа (чтобы не говорить с набитым ртом), – а вас сюда никто не приглашал.

– Я пришел по приглашению Инды Хладана, – сдержанно кивнул Мечен.

– Инда Хладан – друг нашей семьи, но вовсе не хозяин этого дома, – ответил Йока угрюмо. – Я не возражаю против вашего присутствия, профессор, но ровно до тех пор, пока вы уважительно относитесь к моим гостям.

– Да ладно, Йока Йелен… Профессор решил, что я недостаточно хорошо одет для этой трапезы, только и всего. Люди его происхождения склонны кичиться положением в обществе, и это понятно: они добились его сами, а не получили в наследство.

– Это не повод не соблюдать приличий, – проворчал Йока. Профессор его раздражал. И вероятность – большущая вероятность – попасть в зависимость от него раздражение только усиливала.

– Между вами складывается странная дружба, Мечен, – неожиданно сказал чудотвор. И сказал он это уничижительно, свысока. Отец таким тоном не говорил даже с прислугой. Мечен лишь опустил голову и уставился в тарелку.

С минуту за столом царила неловкая тишина, прерываемая звяканьем приборов.

– А что, у чудотворов принято относиться к докторам прикладного оккультизма столь высокомерно? – нарушил тишину Змай. И лицо у него было такое, словно он всего лишь решил поддержать светскую беседу, зашедшую в тупик.

– Нет, – неожиданно раздалось от двери – вернулся Инда, – и не надо передергивать.

Он прошел к столу, сел, положив на колени салфетку, и продолжил, потянувшись к миногам:

– Но между начальником и подчиненным могут сложиться подобные отношения. Как и в любой работе. Разрешите вам представить куратора Брезенской детской колонии Веду Страстана.

– Хорошая компания для Йоки Йелена, – кивнул Змай. – Специалисты в психологии подростков?

– Подростков-мрачунов, – уточнил Инда, – и не столько в психологии, сколько в подростковых проблемах и методах их решений.

– У воспитанников Брезенской колонии есть проблемы? – Змай удивленно поднял брови.

– Не надо рассматривать нашу колонию как тюремное заключение, – ответил ее куратор. – Наша цель – возвращать обществу порядочных граждан, а не наказывать детей, не осознающих исходящей от них опасности.

– Да, об этом писали в газетах, – немедленно согласился Змай. – Именно такими словами: «возвращать обществу». И многих вам удается вернуть? В газетах нет статистики.