– Кто меня звал? Ох! Не может быть! Хаммок-падлок!

Вошедший чародей с огромным интересом уставился – но не на странного человечка, а на подвешенный к стропилам свёрток.

– Что? – недоумевающе переспросил Громила.

– Да ведь это самый что ни на есть настоящий хаммок-падлок! Подумать только, я и не подозревал, что одна из этих штук сохранилась до наших дней! – Афинофоно продолжал рассматривать свёрток. – Понимаете, это древняя магическая ловушка, да ещё, судя по всему, вполне исправная… Музейная редкость, настоящий раритет!

– Она не опасна? – подозрительно спросил Иннот.

– Нет. Судя по всему, она уже сработала; очевидно, кто-то проник в это помещение раньше нас и кипадачи… А ну-ка…

– Нет!!! – взвизгнул шаман, но было уже поздно: волшебник дотронулся пальцем до одной из бусин, украшавших странную сеть, и что-то вполголоса пробормотал.

В тот же миг верёвки ослабли, и ведьма рухнула на пол.

– Перегнида! – удивлённо воскликнул Иннот, увидев знакомый костяной протез; бумеранг снова взметнулся, но нанести удар в тесной, заполненной людьми комнате было не так-то просто.

Ведьма в мгновение ока сграбастала ближайшего, кто к ней стоял, и заслонилась им от каюкера. К несчастью, это оказался не Кактус, а Хлюпик, только что вошедший в потайное жилище Шамполамо и не успевший даже понять, что же тут происходит.

Длинный палец старухи упёрся в висок смоукера.

– Всем стоять, как стояли! – прохрипела она. – Если хоть одна тварь рыпнется – порешу пацана!

Джихад гибко качнулась в сторону.

– Даже не думай! – предупредила Перегнида. – Проклятие сейчас на кончике моего пальца; только ткну – и ему кранты!

Одну невероятно долгую секунду Иннот и Джихад прикидывали шансы успеть… Потом надёжный, тяжёлый бумеранг, вырезанный неведомым умельцем из чёрного роммеля, медленно опустился. Каюкерша расслабилась.

– Оки, тебя никто не тронет. Чего ты хочешь? – как ни в чём не бывало спросил Громила.

– Сесть, – отозвалась старуха почти нормальным голосом. – Дайте какой-нибудь табурет усталой пожилой женщине.

– Ты как, старик? – вполголоса спросил Иннот Хлюпика, осторожно подвинув ведьме требуемое.

Лицо смоукера заливала бледность, но он ответил:

– Всё путём.

– Выпить есть у кого-нибудь? – осведомилась Перегнида.

– Вряд ли, – ответил за всех гориллоид.

– От зараза… Три часа провисела, как груша… А потом ещё эти… – Буркалы старухи упёрлись в Ххая, и он невольно попятился – столько невысказанной угрозы таил в себе её взгляд.

– Предлагаю сделку, – процедил сквозь зубы Иннот. – Ты отпускаешь парня и уходишь отсюда целая иневредимая. Тебя никто пальцем не тронет; слово каюкера.

Ведьма презрительно скривила сизые губы.

– Щенок… Да если бы я хоть раз в жизни кому-нибудь поверила на честное слово, мы бы с тобой тут не беседовали… Пока паренёк у меня, вы мне ничего не сделаете, это да.

– С ним мы тебя не выпустим, – покачала головой Джихад.

– Хорошо, – неожиданно легко согласилась Перегнида. – Пусть будет так. Но сначала я должна получить одну вещицу. Ну-ка, ты, очкастый, видишь эту тумбу со стеклянным верхом?

Афинофоно, к которому она обращалась, аж поперхнулся от возмущения.

– Это нактоуз, – заметил Громила.

– Один хрен… Там лежит такая маленькая чёрная коробочка; достань её и дай мне. Только медленно и осторожно, понял?

Волшебник замешкался.

– У тебя пять секунд, – ледяным тоном сообщила ему ведьма. – Мне уже всё по фигу, понял?! Четыре… Три…

Афинофоно поспешно шагнул к нактоузу и откинул стекло. Иннот заметил, что глаза его внезапно расширились – ни дать ни взять, увидел что-то знакомое.

– Молодец… А теперь дай это бабушке! Быстро, быстро давай!

Ведьма сменила позу. До этого она держала Хлюпика локтем за шею, почти касаясь его виска пальцем другой руки; теперь же проклятие оказалось у его щеки. Скосив глаза вниз, смоукер заметил странное трепетание воздуха над грязным скрюченным ногтем. Угроза старухи явно не была пустой…

– На твоём месте я не стал бы это открывать, – сказал Афинофоно. – Дело в том…

– Заткнись!!! – Перегнида стиснула коробочку; на лице её был написан безумный экстаз.

Стоя на цыпочках, Хлюпик изо всех сил старался отклониться от смертоносного пальца – тот был в паре сантиметров от его щеки, кожу уже начало покалывать…

Портьера, закрывающая изнутри потайную дверь, вдруг дёрнулась и рухнула на пол вместе с карнизом. В облаке пыли возник Подметала, принявший какую-то экзотическую боевую стойку; полы светло-серого плаща взметнулись, словно крылья коршуна, потревоженные резким движением. Лучшему ухайдакеру Биг Бэби хватило одного-единственного взгляда, чтобы оценить обстановку.

– Нет!!! Не открывай, только не эту коробочку!!! – воскликнул он, вскидывая руки в останавливающем жесте.

Ведьма расхохоталась.

– Значит, медиатор тебе вовсе не нужен, да? И ты не его искал, мерзавец? Вот оно, отношение молодёжи-сволодёжи к инвалидам магического фронта! Обмануть решил бабушку Перегниду? Не выйдет! – По-прежнему не отпуская Хлюпика, ведьма с торжествующей ухмылкой подцепила крышку.

– Не открывай!!! Там… – голоса Подметалы и Афинофоно слились в один.

Коробочка с негромким «бломп!» открылась. Подметала сдёрнул с вешалки зонт и сиганул вниз по лестнице, почти не касаясь ступеней. Иннот сделал было какое-то движение, но в этот миг свет в комнатке ухайдакера внезапно померк. Тени сгустились, став угольно-чёрными, и поползли вверх, обретя какую-то жутковатую самостоятельность. Из раскрытой коробочки распространилось мрачное красное сияние. Целая туча странных хвостатых огоньков вылетела. оттуда, разом заполнив собою пространство.

Следующие несколько секунд запомнились всем одинаково. Это было похоже на ярчайшую вспышку, которая заставила тело болезненно сжаться в комок, ярчайшую, но в то же время каким-то образом невидимую. Странные слова многократным зловещим шепотком заметались по комнате; Кактус просто вырубился на мгновение, а Иннот ощутил, что желудок его со страшной скоростью устремляется вверх…

– Э-э… Что происходит? – осторожно спросил гориллоид и поразился тому, как прозвучали его слова – казалось, сам воздух стал ватным; звуки исчезали, едва коснувшись стен. И ещё… Похоже, они запаздывали! Громила видел, как шевельнулись губы бормотолога; но ответ дошёл до его ушей лишь спустя пару секунд.

– Я остановил в этой комнате время. Точнее, не остановил, это попросту невозможно сделать, а замедлил на несколько порядков.

– Холодно как стало! – передёрнул плечами очнувшийся Кактус. – Что это за огоньки?

– Старая ведьма сама выбрала свою участь… Она открыла коробочку ?-здюлей.

– Коробочку чего?! – не веря своим ушам, переспросил Иннот.

– Ты ведь в курсе, что наш мир полон разнообразных духов? Большинство горожан в них не верит, но люди Леса знают, что это так. Зачастую мы сами порождаем невидимые сущности своими словами и поступками, не ведая о том. Есть духи, покровительствующие человеку, – например, те, что помогают в охоте; есть нейтральные, а есть и откровенно враждебные… Так вот, ?-здюли – это духи тяжких телесных повреждений, увечий и побоев.

– Я думал, это ругательство такое… Типа, навалять люлей…

– А знаешь, откуда это пошло – «навалять люлей»? Суеверные люди боятся называть духов их подлинным именем, опасаясь тем самым навлечь на себя гнев потусторонних сил. Здесь, под этой крышкой, – он кивнул на коробочку, – была собрана целая коллекция; думаю, не менее пятисот штук! Наверное, дело рук какого-нибудь Великого Мага древности… Их всегда держали в коробочках, выточенных из железного дерева; хорошо, я успел понять, что это такое…

– Я-то всегда считала, что духи невидимы! – Джихад с любопытством рассматривала один из красных огоньков.

Формой он напоминал сильно увеличенный сперматозоид – только вместо круглой головки был маленький сжатый кулак.

– Они проявляются в момент выхода на краткое время, а потом вновь теряют зримый облик, но зато становятся вполне ощутимыми, если понимаешь, о чём я! Эта коробочка – тоже своего рода ловушка, как и хаммок-падлок… ?-здюлей получит любой, открывший крышку, к тому же сонмы этих тварей набросятся на всех, кто оказался поблизости!