– Так вы что же, предлагаете нам совершить ограбление? – спросил сбитый с толку Крекер.

– Не просто ограбление, а Ограбление! С большой буквы, оторва! Короче, парни. – Ёкарный Глаз шагнул к столу, нагнулся и обвёл сидящих заговорщицким взглядом. – Как вы смотрите на то, чтобы взять Первый Бэбилонский банк?

Подметала, безусловно, был тёртым калачом, а уж ощущать направленные на его персону внимание и недоброжелательные флюиды он умел едва ли не с самого рождения – иначе вряд ли достиг бы таких высот в своём ремесле. Ведьма лишь саркастически усмехалась, наблюдая некоторую нервозность своего ведомого, его частые задержки перед роскошными зеркальными витринами и неожиданные манёвры. Ухайдакер, безусловно, чувствовал за собой слежку последние дни; чувствовал – и никак не мог её обнаружить, нервничая всё больше.

Подметала углубился в один из старых Вавилонских кварталов и свернул под низенькую арку, некогда украшенную гипсовой лепниной, ныне почти осыпавшейся. Ведьма наблюдала за ним из-за гребня крыши. Когда широкополая шляпа исчезла во мраке подворотни, она ухмыльнулась и полезла в карман кожаной куртки за трубкой. Кожан оказался весьма удобным одеянием, хотя и несколько жарковатым для здешних широт. Конечно, это был совсем не тот фасон, что она некогда носила: слишком много заклёпок и хромированных молний, слишком длинные рукава – но всё же, всё же… Он живо напомнил Перегниде старые добрые времена – хотя старые времена никогда не были такими уж добрыми. «Эх! Вернуть бы только медиатор! Тогда остальное уже не будет иметь никакого значения». Проклятые смоукеры! Кто бы мог подумать, что её собственность столько лет хранилась у этих мелких мерзавцев… Ведьма чиркнула спичкой о подбородок и закурила. Одно не отнимешь – табачок у них и вправду хорош! «Не буду изводить всё племя, – подумала Перегнида. – Ограничусь показательной экзекуцией. Три-четыре трупа, не больше».

Она догадывалась, зачем Подметала посещал это место: старые районы города изобиловали проходными дворами, и тот, кто не изучил их досконально, запутался бы в два счёта. Старуха знала, что будет дальше: Подметала некоторое время проведёт, пытаясь обнаружить за собой «хвост», потом юркнёт в какую-нибудь щель и в буквальном смысле слова исчезнет, чтобы вновь появиться уже совсем в другом месте… Впрочем, сейчас это не имело никакого значения. Попыхивая длинной чёрной трубкой, старуха уверенно вела метлу над крышами, пока наконец впереди не замаячил высокий дом с коваными решётками на окнах и узорчатыми перильцами немногочисленных балконов. Некогда стены его покрывала тёмно-красная, винного оттенка штукатурка; но годы и городская грязь сделали своё дело, и теперь они казались серо-бурыми, лишь кое-где из-под многолетних наслоений проглядывал благородный багрянец. Как и большинство зданий в этом, когда-то престижном районе, он носил следы прежней роскоши и архитектурных изысков. В те времена, когда здесь велось строительство, в моду как раз вошёл псевдоготический стиль, поэтому фасад дома украшали высокие и узкие окна, а углы венчали изящные остроконечные башенки – довольно симпатичные, но явно бутафорские.

Перегнида сделала «горку» над крышей, напугав вольготно чувствовавших себя тут ворон (те с заполошным карканьем заметались в воздухе), и приземлилась во дворе, среди десятка растянутых верёвок, на которых сушилось бельё. «Это ещё откуда? Прачечная у них, что ли, тут рядом?» – мимоходом удивилась ведьма, отбрасывая черенком метлы влажные полотнища со своего пути. Зайдя в подъезд, она снова оседлала свой транспорт: во-первых, долгий подъём по ступенькам представлял для неё некоторую трудность ввиду костяного протеза, а во-вторых… Во-вторых, метла обеспечивала одно очень важное качество: бесшумность передвижения. Преодолев примерно половину лестницы, Перегнида остановилась напротив окна. По её расчётам, Подметала должен был появиться у дома минут через пятнадцать-двадцать.

Потянулось ожидание. Дважды мимо неё проходили жильцы; в этом случае старуха делала вид, будто подметает лестничную клетку; впрочем, никто так и не обратил на неё внимания. Наконец знакомая долговязая фигура вынырнула из-под арки на противоположной стороне улицы, размашистым шагом пересекла дорогу и взялась за ручку двери. В одно мгновение вскочив на метлу, Перегнида заставила её подняться в воздух и вся обратилась в слух. Шаги Подметалы звонким эхом разносились по лестнице. Перегнида мысленно считала пролёты: вот ухайдакер миновал первый этаж… Вот и второй… Когда между ними осталось два этажа, ведьма тихонько тронулась вверх, не переставая считать. Так, половину всех дверей он уже прошёл… Неужели его этаж – последний? Но тогда они неминуемо столкнутся нос к носу, и как бы не пришлось драться… Нет, конечно, она не боялась поединка; возможно даже, что где-то в глубине души хотела его, дабы расквитаться за прошлое своё поражение, и не важно с кем… Но в таком случае её нынешняя миссия останется незаконченной, а вот этого экс-комиссар допустить не могла. Ну что же, при ней метла, и в крайнем случае она всегда может вылететь в окно! Всего-то – тихонько отворить раму… Многократно покрашенную и не открывавшуюся, наверное, последних лет пятьдесят… Вот только не надо этого негативного мышления! Так, последний этаж… Проклятье, проклятье, проклятье! Перегнида едва слышно заскрежетала зубами. Окна, на которое она так надеялась, здесь попросту не существовало – её остановившийся взгляд упёрся в ровные ряды кирпичей. Мысленно пожелав архитектору, придумавшему такую нелепицу, воскреснуть и тут же в страшных мучениях скончаться снова, ведьма затравленно огляделась. Ни люка на чердак, ни ниши, ни закутка: только облупившаяся дверь последней квартиры и щербатая стена напротив. Весь последний пролёт к тому же ярко освещала электрическая лампочка в толстой металлической оплётке. Шаги звучали всё ближе… Ну да, наверняка его халупа здесь! Внезапно её осенило. Взмыв под самый потолок, старуха наклонилась к проволочной сетке и смачно плюнула на раскалённое стекло. Лампочка, естественно, тут же с громким треском взорвалась, и весь последний этаж погрузился во тьму. Шаги Подметалы на несколько мгновений затихли, потом зазвучали снова – ближе, ближе… Ведьма под потолком затаила дыхание; как назло, у неё тут же засвербило в носу, затем зачесалось под лопаткой.

Ночное зрение Перегниды лишь немногим уступало дневному, поэтому она явственно различала в темноте фигуру «маэстро Палисандро». Подметала преодолел последние ступеньки несколькими лёгкими прыжками, словно это не ему пришлось подняться только что на добрый десяток этажей вверх, и, едва ступив на лестничную площадку, начал действовать. Он присел, и выброшенная вперёд нога со свистом описала полукруг в нескольких миллиметрах от пола; спустя мгновение рукиухайдакера замелькали, будто крылья мельницы в ураган, нанося жестокие удары в самых неожиданных направлениях; Перегнида поняла, что, понадейся она на темноту, бывший союзник уже пересчитал бы ей все рёбра. Вихрем промчавшись по лестничной клетке, Подметала замер в низкой стойке, настороженно прислушиваясь. Чувство пространства у него было превосходным: умудрившись за две с половиной секунды прочесать всё вокруг кулаками, он ни разу не коснулся ни стен, ни перил. Затем ухайдакер расслабился, поправил сбившуюся шляпу, чуть смущённо пробормотал себе под нос что-то вроде «осторожность никогда не повредит» и зашарил по карманам в поисках ключа. Ведьма, естественно, ожидала, что он сейчас подойдёт к двери, но… Достав длинный ключ, маэстро Палисандро вдруг присел на корточки, уверенным жестом провёл пальцами по кирпичам стены – и вставил его в какую-то совершенно незаметную щёлку. Послышался негромкий щелчок, и прямо на глазах остолбеневшей от изумления Перегниды часть стены бесшумно отошла в сторону. Подметала шагнул внутрь, и потайная дверь всё так же бесшумно закрылась за его спиной. Ведьма смогла наконец перевести дух. Она не спешила спускаться вниз: кто его знает, этого паренька – вдруг надумает ещё раз проверить, не скрывается ли кто в темноте?