– Карету сторожили? – уточнил я.

Камил смутился:

– Мы поставили охранять стражника, – сказал он. – Но ему приносили из трактира корзину с едой и кувшин вина.

– Понятно. – Инира вздохнула. – Концов не найдем.

– Получается, нас отследили, – выдохнул я.

В принципе, ожидаемо. Курьеры на перекладных лошадях всяко быстрей доберутся до места, чем табун перегоняемых лошадей, да еще и проездом через половину чужой страны.

Наш рыдван пришлось бросить на обочине. Добравшись до ближайшего селения, мы оставили старосте распоряжение относительно кареты и деньги на ремонт. Главным выступал Камил, чтобы не демонстрировать селянам короля. Кучера после краткого совещания оставили там же.

Учитывая изменившиеся обстоятельства, я решил ехать дальше другой стороной, боковыми дорогами. Надеялся быстрее встретиться с Двором и лордом Ианом.

Запас овса для лошадей по моему приказу перекинули в сумы. Вода во фляжках, немного крупы и сушеного мяса были в седельных сумках у каждого воина. Теперь к ним добавилась провизия, прикупленная в деревне.

Стражники, ворча, набили карманы ржаными сухарями, проверили упряжь и оружие. Осмотрели ремни и подковы у лошадей. Я понимал, что таким крохотным отрядом мы не сможем сопротивляться даже маленькому отряду обученных воинов, а потому готовился в случае необходимости убегать.

Камил, уловив мой замысел после первых же слов, немедленно сменил щеголеватый камзол на кожаный полудоспех. Сиг и Кварт вынули из мешков потрепанные ватные куртки с нашитыми стальными пластинами и шапки в обрывках кольчужной сетки.

Инира так же решительно сняла все, что могло выдать в ней женщину. Серебряную сетку заменила серым платком и широкополой шляпой. Длинный стеганый жилет покрыла кольчуга. Перевязи с ножами, метательными стрелками и иглами опоясали стройную девичью фигурупридавая ей юношескую стать.

Я лично проверил копыта коня Иниры и ремни подпруги. Да еще смотрел на нее и не мог отвести взгляд, так она была хороша в своей деловитой сосредоточенности.

Между тем Камил уже вынул из мешка мою кольчугу. Расправил смазанные маслом звенья и помог мне закрепить ремни поверх легкого стеганого поддоспешника.

Несмотря на жаркий день, мы облачались в железо и не стеснялись этого. Наша задача – выжить!

Убедившись, что все готовы принять скоротечный бой или хотя бы достаточно быстро удрать, не слишком громко бряцая железом, я дал команду:

– Едем!

Торопиться не стали. Выехав неспешным шагом из села, повернули к главному тракту. Даже проехали по нему около версты, а потом нырнули в густые придорожные заросли. И, ощущая неясную тревогу, погнали коней рысью.

Даже если за нами следят, есть шанс затеряться в бесчисленных коровьих тропах. Вел отряд Камил. Его почти звериный нюх скоро вывел нас к топкому берегу ручья.

С шумом расплескивая воду, мы спустились к небольшому озерцу, а потом вернулись вверх по течению по каменистой, затянутой патиной и мхом известковой осыпи. Летний день позволял играть в эти игры довольно долго.

Меняя направление и петляя, как зайцы, к закату мы успели добраться до крохотной, в три дома, деревушки. Камил осмотрел издалека побуревшие от времени неприглядные мазанки и предложил остановиться на ночлег в лесу:

– Здесь есть ключик и сосняк, можно набрать свежей воды и устроить постели. В этой деревушке еды, скорее всего, не купить, хлеб наверняка пекут с желудями, а мясо едят только зимой.

Инира одобрительно кивала словам напарника. Ее явно не прельщала ночевка под прокопченным, полным клопов потолком.

Сигизмунд, прислушиваясь к нашей беседе, уже черпал воду из небольшого, обложенного камнями бочага, который мы нашли на поляне, а Кварт разочаровано копался в мешке с провизией, ворча, что так и ноги от голода протянуть не долго.

Стражники занялись лошадьми: развешивали на ветвях седла и потники, чистили, навязывали торбы с овсом и осматривали копыта.

Меня все вежливо сторонились: мол, ступайте Ваше Величество, полежите на травке, свою работу мы и без вас выполним. Даже граф Радолен сверкнул на меня ярко-голубыми глазами, подвешивая над огнем котел с водой. Волей-неволей я направился в сторону Иниры.

Я подошел к ней, встал рядом. Она наблюдала за деревенькой с каким-то удивленным вниманием. Что там может быть особенного? Бедные мазанки, крытые жердями и пластами дерна. Из двух труб курится дымок. Серые заборы, Несколько стогов прошлогоднего сена да поленницы дров.

Из ворот одного домишки вышел бородатый селянин в пестрядиновых штанах и простой некрашеной рубахе. Постоял, глядя на садящееся солнце, и начал сгребать солому. Из другого дома выскочила женщина в темном платке, стала собирать развешенные на плетне крынки.

Не видно детей и стариков, но это нормально, если это хутор. Дети уже подросли, а старики остались в более крупном селении.

Я попытался обнять Ини, но она отстранилась, закусив губу.

– Что не так с этой деревней? – спросил я наслаждаясь близостью ее разгоряченного дорогой тела.

– Закат, – коротко ответила она. – Самое время поливать овощи.

Я невольно вспомнил тяжесть деревянной бадейки, плеск ледяной воды на босые ноги и запах ночных фиалок, которые росли в огороде приютившей нас вдовицы.

– Может, дождь был? – все еще сомневаясь спросил я.

И тут же недовольно тряхнул головой – в лесу и близко не пахло сыростью, значит, в этих местах дождя не было около недели.

– Голубятня, – вдруг Инира дернула меня за рукав и указала на самый обыкновенный сарай у одного из домиков.

– Почему голубятня? – я не успел уловить смены направления ее мыслей.

– Леток под крышей, – уточнила она всматриваясь в быстро синеющие тени.

Тут уж и я разглядел небольшие отверстия, полуприкрытые торчащей соломой.

– И что это может быть? – вопрос прозвучал глупо.

– Могут и просто голубей разводить на мясо, – пожала плечами моя невеста. – Но сомнительно. Дешевле и проще держать кур. Они и яйца несут и опять же мясо. Это тебе не город, тут аристократов, которые станут платить втридорога за деликатесное голубиное мясо, нет.

Неслышными шагами к нам приблизился Камил. Он тоже подозрительно долго наблюдал за селом, отложив в сторону скребницу. Телохранитель напрягся, когда его взгляд скользнул по сараю, а потом успокоился, расслабляясь, и позвал нас «к столу».

– Это охотничья деревушка, потому огороды и не присмотрены, – сделал он вывод.

– А почему садовых деревьев нет? – посомневался я.

– Кто ж знает? – телохранитель пожал плечами. – Может, вымерзли. Кур лисы да ласки быстро потаскают, а солому коням и коровам гребут.

– А чего ж эта деревня такая бедная? – удивилась Инира, еще раз недоверчиво окидывая взглядом три хаты.

– Горела. Взгляни на тот край, видишь ямы? – Указал Камил. – Года два назад. Здесь, поди, только те остались, кому податься было некуда. Отстроятся потихоньку, или в большое село переберутся.

– Уф-ф-ф, – Инира с облегчением улыбнулась. – Успокоил. Я уж думала – на «тихую хатку» нарвались.

– А что такое «тихая хатка»? – поинтересовался я.

Мы уже добрались до небольшого костерка, над которым булькал котелок воды для чая. Кашу запарят к завтраку. А пока Кварт, закатав рукава камизы, но не сняв доспех, раздавал куски соленого сыра, копченое мясо и лепешки, купленные в деревушке, в которой пришлось бросить карету.

– Это тайное место разбойников, – Инира отвечала, устраиваясь рядом со мной на свернутой попоне. – Они живут на небольших хуторах как обычные селяне, чтобы перезимовать или поправить здоровье. Иногда целые отряды набиваются в две-три избы.

Закончив пояснение, она оказалась так близко, что я мог легко прижать ее к своему боку.

– А почему ты уверен, что это не разбойники? – еще раз спросил я откусывая большой кусок мяса.

– Кузни нет, женщина выскочила спокойная, без синяков. А на стенах везде силки висят и капканы, – объяснил течение своей мысли Камил.