— Так. А что здесь произошло? Я так понимаю, вы встретились тут с двумя типами, верно?

— Да, это так, — кипадачи потупил взгляд. — И один из них победил моего брата. Брат со стыда отправился на бескрайние поля Джа, а я, никчёмный, ещё жив. Позволь мне умереть достойно, колдунья!

Перегнида досадливо отмахнулась.

— А что было потом?

— Потом на нас напали летучие обезьяны. — Лицо воина сморщилось, как будто он разжевал лимон. — Эти создания напрочь лишены чести и пользуются недозволенными приёмами — совсем как ты. А затем, на страх обезьянам, река породила водяного дракона. И он убил многих, не разбирая, где благородные кипадачи, а где гнусные животные. Летучие обезьяны убрались восвояси, а наш вождь решил уйти с этого острова. Нас оставили в засаде.

— На кого?

— На тех, кто прятался под этим ведром, — кипадачи кивнул на ступу. — Они украли нашу священную реликвию, и вождь сказал мне так: раз твой брат потерял своё имя, позволив чужаку победить себя, ты должен вернуть нам талисман племени. Тогда имя будет возвращено твоему брату.

— Так он же вроде умер?

— Посмертно.

— Гм… Ну вы и придурки. Ладно, крошка. Что скажешь, если мы друг другу немножко поможем?

— Кипадачи не нуждаются в помощи!

— Ага. Значит, ты решил сидеть на этом островке всю оставшуюся жизнь? Должна тебя огорчить: они сюда не вернутся. А ступа эта — моя.

— Они оставили здесь свои пожитки, — не сдавался кипадачи. — Значит, они придут.

— Эти, что ли? — ведьма пнула Иннотов мешок. — А что они там у вас украли, а?

— Священную реликвию… — не очень уверенно ответил воин. Его вдруг посетили сомнения: — И ещё траву великого Джа…

— Какую ещё траву?

— Безбожники из Великой Деревни называют её мата-мар.

— Умат-кумар! — Ведьма расхохоталась. — Да, они не скоро сюда вернутся! Очень не скоро! А много ли было травы?

— Два мешка, — подал голос другой воин. — Вот таких. — И он показал руками размеры, вызвав у ведьмы новый приступ весёлости.

Отсмеявшись, она вытерла глаза.

— Если вам интересно: у меня свои счёты с этими двумя, и я собираюсь их найти. Они подались в Вавилон, это и дураку понятно. Куда им ещё деваться с двумя мешками умат-кумара! Я, как вы уже могли убедиться, колдунья и также ни в чьей помощи не нуждаюсь — по большому счёту. Но если мы объединимся, то сможем сделать дело быстрее. И учтите: если я вполне справлюсь и одна, то вы — нет. Вавилон — город большой. Очень большой. Почти как Лес. Ну так что скажешь?

На лице кипадачи, обычно каменно-неподвижном, теперь ясно читалось мучительное раздумье. Наконец, придя к какому-то решению, он тряхнул курчавой головой.

— Хорошо, колдунья. Кипадачи принимают твоё предложение. А теперь расколдуй моих воинов.

— С удовольствием. — Ведьма щёлкнула пальцами. Стоны и вскрики тут же прекратились. Недоверчиво придерживаясь руками за животы, дикари поднимались на ноги.

— Ну и вонь, — недовольно пробормотал кот, подходя к хозяйке.

— Ступайте хорошенько вымойтесь. — Перегнида залезла в ступу. — Кстати, как вас зовут?

— Меня — Йоо; моих братьев — Эрей и Хадзме. А эти… — кипадачи кивнул на остальных, — пока не заслужили имен.

— Ничего, заслужат, — пообещала ведьма. — В случае чего, я сама им придумаю.

Запрыгнувший вслед за хозяйкой кот тихо фыркнул.

Хлюпик блаженно улыбался и пускал к потолку колечки табачного дыма. Трубка — небольшая, но очень удобная, приятно согревала его ладонь. В такие вот моменты друг Пыха и говорил авторитетно: «Жизнь удалась!» Он возлежал на тахте в комнате-квартире Громилы. Иннот пристроился напротив, развалившись в кресле с тем самым журналом, который так смутил Хлюпика, и с видом знатока рассматривал его. Изредка он поворачивал журнал так, чтобы Хлюпик мог видеть изображение, и спрашивал: «А как тебе вот эта?» — в ответ на что Хлюпик лишь смущённо отмахивался. Он уже успел устать от многочисленных вавилонских соблазнов. Гости Громилы с удовольствием покуривали умат-кумар: Иннот щедрой рукой отсыпал из мешка в глубокую глиняную миску, и теперь любой желающий мог просто подойти и взять, сколько ему хотелось. Собственно, гостей пока пришло трое: загорелый усач Фил («Не некрофил, не зоофил, и уж, конечно, не педофил, а просто Фил» — именно так он представился Хлюпику), потом Кактус — они с Иннотом долго смеялись и хлопали друг друга по плечу, а Хлюпик с интересом разглядывал глянцевую тёмно-зелёную кожу Кактуса — такую расцветку он видел впервые. Ещё пришла Джихад — высокая, сухопарая девица, от которой, казалось, прямо-таки исходила опасность. Впрочем, Иннот с удовольствием обнимался с ней, а сама Джихад с весёлым интересом поглядывала на Хлюпика. Насколько он мог понять, и она, и Кактус были каюкерами, так же, как и его приятель. По поводу Фила хозяин, рассмеявшись, сказал, что он просто хороший малый. Ещё ждали какого-то загадочного Афинофоно, который должен был вот-вот подойти, но всё задерживался. Пиво лилось рекой — даже Хлюпик за компанию употребил свою порцию, не получив, впрочем, от этого особого удовольствия. В центре внимания оказался Иннот. Все наперебой расспрашивали его о путешествии; из отдельных реплик Хлюпик понял, что приятель не просто так оказался в Великом Лесу, а вроде бы от кого-то там скрывался. Осторожный Кактус при этом выражал сомнение в том, что неведомые враги Иннота оставят его в покое, а Джихад только кривилась и обзывала Кактуса перестраховщиком.

— Слушай, а чего ты рыжий? — внезапно Хлюпик понял, что не давало ему покоя последний час: волосы Иннота, раньше зелёные, теперь цветом напоминали огонь в очаге.

— Всё просто, парень: защитная окраска! — Приятель подмигнул ему. — Когда ты отправляешься в Лес, лучше всего быть незаметным. У меня есть такое специальное средство — коробочка с мазью из микроскопических водорослей. Стоит намазать ею голову, как водоросли облепляют каждый волос и меняют его цвет. И подкрашиваться не надо: по мере того как волосы растут, водоросли тоже размножаются. Так что рыжими остаются только самые корни, остальное прокрашивается. У тебя с твоими тёмными волосами такой проблемы, конечно, нет.

— А теперь ты просто смыл эти водоросли?

— Ну да. Водой их не смоешь, а Громилиным шампунем — очень даже.

— Вот у меня с мимикрией вообще полный порядок, — встрял Кактус. — Стоит только сбросить одёжку, и я запросто сольюсь с листвой.

— А тебе-то зачем?! — рассмеялась Джихад. — Ты ведь из города не вылазишь!

— Ну, мало ли что может случиться, — ухмыльнулся Кактус. — Наеду не на того, как Иннот, и придётся устроить себе долгие каникулы. Кстати, мелкий! Ходят жуткие слухи, что тебе вынесли дверь и разгромили твоё жильё. Это правда?

— Ага. Только меня к тому моменту уже не было в городе. Как только мы с Кашлюном просекли, что дело пахнет керосином, я сразу смотался.

— А Кашлюну-то каюк, — тихонько сказал Громила.

Иннот широко раскрыл глаза.

— Да ты что?! Я-то был уверен, что он слинял и до сих пор где-нибудь отсиживается!

— Увы… Такой сверхосторожный парень, а опасность недооценил. Решил залечь на дно в городе, ну его как-то и вычислили.

— И кто его?

— А это вопрос интересный, — Кактус цыкнул зубом, — Люди болтают, что подписали самого Подметалу.

— Подметалу?! Да это же легенда, блин! Нет никакого Подметалы! Ты бы ещё про Старую Контру вспомнил! Или эту, как её, «Веспа Крабро»! Тоже мне, общество любителей городского фольклора!

— А что за Подметала? — вмешался Хлюпик.

— Да болтовня это! — Иннот раздражённо стукнул ладонью но колену. — Бабушкины сказки! Ну, якобы существует такой Подметала, который может заделать каюк абсолютно любому, эдакий суперкаюкер.

— А народ говорит, что он есть. — Джихад отхлебнула пива. — Лично я думаю, что это какая-нибудь тайная организация, члены которой пользуются одним и тем же псевдонимом.