Ему вообще-то ни разу не приходил в голову вопрос, почему Большого Папу все зовут именно так.

— Он ваш вождь?

— Нет…

Ну как объяснишь постороннему, кто такой Большой Папа и за что его все так уважают?! Как расскажешь о живущей по соседству злой ведьме (час пути до покосившейся замшелой избушки; да только кто же в здравом уме туда потащится!), которая проклинала деревеньку смоукеров ежевечерне, фактически уже давно по привычке… Проклятий деревенские не боялись. Да — были, были, говорят, времена, когда смоукеры истошно орали «Воздух!» и проворно прятались в корзины, едва завидев над верхушками деревьев знакомый силуэт. Но с тех пор как Большой Папа однажды авторитетно заявил, что правильному смоукеру всякая аэропакость повредить не может, всё изменилось. Всё-таки нет больше в племени таких, как Большой Папа! Кто ещё смог бы сидеть, невозмутимо покуривая трубочку и только ухмыляясь в ответ на разгневанные вопли, долетавшие с неба?! Перегнида, привыкшая уже к тому, что при её появлении все разбегались и прятались, битый час носилась над посёлком, закладывая виражи над крышей общинного склада и обрушивая страшные свои проклятия на голову Папы. С тех пор вот и уверовали смоукеры во всепобеждающую силу Табачного Духа Никоцианта, вернее, не то чтобы уверовали — скорее, укрепились в вере.

— Он — самый правильный смоукер! — нашёлся, наконец, Хлюпик.

— Вот оно что… Нет, ну надо ж до такого додуматься — жить в корзинках! — с весёлым изумлением вертел головой Куки. — Не могу поверить!

— Чего же тут такого? Правильному смоукеру только в корзине и жить! Удобно, комфортно, и всё всегда под рукой.

— А ежели дождь?

— Подумаешь! У каждой корзины занавесочка есть кожаная, непромокучая. Натянул сверху — и лежи себе, покуривай, пускай дым сквозь плетёную стенку. Хорошо!

— Гм… — Куки задумался.

— А сам ты где жил?

— Много где. Я ведь не сижу на одном месте, а путешествую. А вообще-то, я из Биг Бэби.

— Откуда?

— Из Бэбилона. Или Вавилона, как вы его называете.

— Ну?! — Хлюпик с недоверием уставился на Куки; и в этот самый момент за его спиной раздался голос:

— А пойдите-ка сюда, молодые люди…

Хлюпик вздрогнул и обернулся. В десятке шагов от него стоял Свистоль, главный (и единственный) шаман племени и по совместительству — директор школы, и манил их тонким коричневым пальцем. Юный смоукер сразу почувствовал себя провинившимся. Свистоль обладал таким качеством: вызывать чувство вины у любого своего ученика, пускай даже бывшего. При этом он был совсем не злым и, казалось, искренне переживал, что его неявно, но неизменно стараются избегать.

Хлюпик, понурившись, подошёл к директору.

— Ты не представишь меня своему другу? — вежливо поинтересовался тот.

Хлюпик не знал, как надо «представлять» кого-то: директор тоже иногда говорил непонятными словами. В таких случаях Хлюпик обычно ориентировался на интонацию. Впрочем, Куки с невозмутимым видом уже протягивал Свистолю руку.

— Куки из племени куки. А вы тот самый Большой Папа?

— Нет, что вы. Я всего лишь… — тут он метнул короткий взгляд на Хлюпика, — всего лишь скромный школьный учитель. Не соблаговолишь ли заглянуть ко мне на трубочку табаку?

— Э-э… Вообще-то ваш ученик меня уже угостил, но…

— А мы просто посидим в тенёчке, побеседуем. — И Свистоль увлёк нового знакомого к своему обиталищу.

Формой Свистолева корзина более всего напоминала здоровенную тыкву. Как и положено жилищу шамана, размещалась она несколько на отшибе. Сквозь прутья стен просвечивало солнце. Куки сморщил нос — всё вокруг было невероятно прокуренным. В корзине уже кто-то сидел, закутавшись в плед и надвинув на глаза камышовую шляпу. Удивительной длины трубку он придерживал сразу и руками, и ступнями ног. Из-под шляпы торчали только пышные седые усы.

— Сейчас табачку набьём, — приговаривал меж тем Свистоль, наполняя из глиняного горшочка здоровенный дымофон. — Эту я специально для гостей держу. Таким манером, ежели не побрезгуешь…

— Да я, собственно, сейчас курить-то не хочу, — растерянно ответил Куки. — Побеседовать — это я с удовольствием, конечно…

— А я вот, грешным делом, дымлю и дымлю… — с этими словами Свистоль чиркнул кресалом.

Чашечка у трубки была такой вместительной, что Куки невольно содрогнулся.

— Я уже заметил, у вас тут все курят почем з… Очень много, я хотел сказать.

— А как же иначе? — Свистоль бесхитростно посмотрел на Куки. — Иначе никак нельзя. Смоукеру никотин нужен как воздух, мы без него не можем. Едим мы мало и редко, да и где её взять, еду-то, в такой глухомани. Вот курево нам заместо еды и идёт…

— Охотиться можно, — сказал Куки.

— Какие из нас охотники! Название одно… Да и не дело это — живность губить.

— Ну вы даёте! Как же вы живёте тогда? Это ж Великий Лес!

— Так и живём, — с достоинством ответил шаман. — Никому не мешаем, но и себя в обиду не дадим, ежели что. Мы, смоукеры, — народ самый правильный. Не то что эти там… — Свистоль махнул рукой, давая понять, что имеет в виду пришельцев. — Вон, помяли кого-то ненароком… Вавилонские, одним словом!

— То-то ваша молодежь там толпится, — тихонько буркнул Куки.

— Так развлечений-то здесь — раз-два и обчёлся. Пускай уж. Опять же, выпускной вечер у них сегодня. А ты, уважаемый, тоже не больно-то рвешься на всё это безобразие пялиться.

— Я и не такое повидал, — усмехнулся Куки. — Теперь тихое место найти хочу, отдохнуть, осмотреться…

— Тихое? Ну так, почитай, тише, чем здесь, и нету. Глухомань кругом на сотню вёрст; а мы — соседи мирные. Тут лет пять назад приходил один… Тоже покоя искал. Отшельник! Нашел место, поселился, живёт. Книгу какую-то пишет. Нет, народ у нас тут хороший…

— А что это вы газет не читаете? — Куки вспомнил Хлюпика.

— А на кой они нам? Ерунду ведь пишут, что ни возьми. Если уж читать, то книги, да и то не всякие. Ежели ты правильный смоукер, так и книги должен правильные читать.

Куки не стал спорить. Чем-то удивительно мирным веяло и от деревни смоукеров, и от них самих. Может, и в самом деле поселиться где-нибудь тут неподалёку, подумал он. Да нет, ерунда. Эти земли вскоре окажутся под водой…

Свистоль пускал к небу дымные колечки, задумчиво прислушиваясь к доносящемуся снаружи шуму.

— Ваш паренёк рассказывал, у вас приёмник есть. Новости, значит, по радио узнаёте?

— Да ну, что это за радио, — засмеялся Свистоль. — Название одно только. Хрипит, свистит, а выкинуть жалко.

— Так вы ничего не знаете о том, что происходит в мире?

— Почему же? Знаем. Раз в год мы на ярмарку ездим, там все новости и узнаём.

— И когда последняя ярмарка была?

— Не помню точно. Месяцев девять, не то десять назад. А что?

— Значит, вы ничего не слышали про Великого Мага Мардуха?

— Великого Мага?! Но ведь в последней Великой Магической они все сгинули!

— Да вот, как видно, не все…

— Только этого нам не хватало! — сердито сказали рядом.

Старичок в камышовой шляпе проснулся и стал набивать свою трубку.

— От этой публики одна морока! Небось, тоже возьмётся перекраивать мир по своему разумению.

— Ну, мы-то народ лесной, все эти кунштюки не про нас, — успокаивающе зевнул Свистоль. — Хотя, конечно, пришествие ещё одного Великого Мага — весть тревожная. А тут ещё эти, с телевидения…

— Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что это ВСЕ тревожные вести, — усмехнулся Куки.

— Так. Давай уж, выкладывай. — Старичок пристально взглянул на него из-под густых сивых бровей.

— Выкладывать лучше за один раз. Где этот ваш Великий Папа?

— А ты ещё не понял? — старичок хмыкнул в густые усы. — Я и есть Папа. Только не Великий, а Большой. Так меня тут зовут.

— ТУТ зовут?

— Ну да. Тут. Ты ведь тоже не Куки, молодой человек, верно? Я, например, совершенно случайно знаю, что «куки» — общее название для всех лесных племён у вавилонян.