— Ну ты это… спасибо. Ты заходи, если что… — я задумчиво проводил взглядом захлопнувшийся разрыв и резко ощутил голод, сразу по двум направлениям: и еды, и энергии.

Огненные змейки, добравшись до стены, погасли, но парочка уже перекинулась на верстак. Занялась задняя стенка, начал тлеть и дымиться пульт управления.

Я ускорился — первым делом схватил свои вещи. «Задира» с пустым барабаном, огневик, неожиданно ледяной душелов, жетон. С таким арсеналом я не навоюю, патроны и финку, похоже, свистнули при «задержании». Воровато огляделся по сторонам, а то вдруг ритуал еще работает или кто еще подглядывает, и попробовал открыть-таки карман.

А вот теперь и правда силенок не хватило, не карман, а ширинка какая-то, даже руку толком не просунуть, чтобы до «полок» дотянуться. Хорошо хоть засунуть что-то можно.

И понеслось!

Подобрал обрез, валявшийся у двери, выгреб патроны, рассыпанные рядом с мертвым неприглядным телом. Поморщился, но и останки второго обшмонал, радостно хрюкнув, когда нашел свою финку. Жаль только, что ружье ему Хрустик перемолол. Итого у меня обрез, семь патронов и нож для прорыва наружу.

Точнее пять. Прицелился в потолок и дважды выстрелил в круглую штуку, похожую на динамик в подвалах Очей. Сводящий зубы, писк сменил тональность, стал хрипеть, как телевизор без канала. Но стало легче, белый шум уже не раздражал, наоборот, помогал сконцентрироваться.

Дышать уже было неприятно, вентиляция в помещении с трудом справлялась с дымом и начало уже ощутимо греть. Пришлось ускоряться — я перевернул «холодильник», стараясь хоть что-нибудь в той груде битого стекла, которое оставил после себя деймос. Мда, хомяк он и в Африке хомяк — в осколках мелькнул малюсенький кристалл. Единственный и настолько маленький, что, скорее всего, просто сквозь зубов у деймоса обратно выпал.

Мне хватило лишь слегка проветрить голову и расширить карман до размеров форточки. Я дотянулся до дробовика и подцепил коробку патронов для «Задиры». Практически готов, теперь шкафы осмотреть и на выход.

Оглядываясь на подкрадывающийся огонь за спиной, принялся «пылесосить» все, до чего мог дотянуться. Обмылок золотой башенки, пожеванный деймосом, пара золотых слитков, мешочек с опилками и браком. На верхней полке нашлось несколько красивых коробок с продукцией, которую я видел в магазине. Обложка с биноклем, потом с подзорной трубой, пара ручных фонариков — похоже, предыдущую партию в этой мастерской с фокусом на оптику делали.

За это, надеюсь, здесь не убивали — навык полезный, но не уникальный. В подтверждение моих мыслей нашлась тонкая тетрадка с именами и способностями, рядом с которыми был написан неплохой гонорар.

— Мастер Этьен, у вас все в порядке? Это Андрей, — донесся приглушенный голос из-за двери, а за ним легкая долбежка. — Что-то разошлись вы сегодня? Громыхает похлеще чем, когда громовой молоток делали. Вы долго еще? Там парни собрались с Михой попрощаться, слово бы сказать, а?

Я встал сбоку от двери, задержал дыхание и потянул засов. Стук оборвался, скрипнули петли и дверь резко раскрылась. Послышался удивленно-взволнованный мат и кашель, который оборвал выстрел «Задиры».

Я выскользнул из мастерской, привыкая к более темному свету в коридоре. Где-то наверху слышались какие-то звуки — движение, отголоски разговоров, но тревоги я пока не чувствовал. Спасибо товарищу Этьену за безумные эксперименты и неплохую звукоизоляцию.

«Муха, прием? Але, профессор? Харми, хоть ты ответь, а?» — как только шум в голове начал спадать, я потянулся к фобосам.

«… кто здесь?» — донеслось слабое постанывание от Ларса: «…к херам…»

«Как кто? Это Матвей!»

«Все равно к херам…» — простонал профессор и затих.

Не знаю, как так получилось. Может, усталость выкрутила чувство самосохранения на максимум, может, адреналин наложился на энергетический голод, а, может, и страх за фобосов, который перещелкнул в режим злости. Но коридор я прошел на скорости, оставив за собой три трупа.

Копайся бы сейчас Муха у меня в памяти, на полочке, где сохранены лучшие моменты похождений Данилы Бодрова по американским ночным клубам, сказал бы, что уже видел подобное.

В проходе мелькнул мужчина, несший из соседней комнаты небольшой ящик. К херам вместе с ящиком. Слева открылась дверь, откуда удивленно высунулся заспанный боец — с ноги в дверь, из дробовика вдогонку. И сразу же еще выстрел в парня, замахнувшегося на меня тесаком из-за стола.

По лестнице загрохотали ботинки, кто-то взвизгнул, заметив окровавленный ящик, закричал, поднимая тревогу, и помчался наверх. Я только по ногам и успел пальнуть. Мужик споткнулся и с диким воплем скатился обратно вниз прямо под второй выстрел.

Следующий этаж был огромный — высокий потолок, забитые досками окна, до которые даже подпрыгнув не добраться. Какой-то лабиринт незнакомых мне ржавых машин, грудами запчастей и штабелей из ящиков и мешком. Возможно, заброшенная фабрика — я оказался в длинном зале, где стоял многорукий агрегат, похожий на здоровый принтер с бабинами. Сверху к нему приделали двухметровую расческу, из которой торчали обрывки ниток. Да и вокруг, в пыли, повсюду валялись лоскутки и мотки с нитками.

Возле агрегата меня и прижали.

Обошли с двух сторон, и пока один довольно прицельно палил по мне из револьверов, не давая высунуться, второй противник ломанулся сзади.

Здоровый дядька, не меньше того самого Михи, выглядел, как робот. Стальные щитки на ногах и руках, кираса и квадратный литой шлем с прорезями для глаз. В одной руке прямоугольный щит на манер спецназовских, а во второй ручная глушилка.

Мне и грустно стало и смешно одновременно. Смешно от того, с чем он на меня идет, и грустно, что фобосов-то пока так и нет. Здоровяк, вероятно, подумал, что на мне сработала глушилка — я подпустил его поближе, а потом выстрелил зажигательным (обычные закончились) ему под ноги, потом в бок, когда он споткнулся, а потом и в шлем, прожигая дырки, забрала чуть ли не насквозь.

Револьверы стихли, но вместо них рядом с агрегатом дзинькнула и покатилась граната. Я перескочил через горящее тело и нырнул, забившись за стальной грудой и соседним агрегатом. Раздался взрыв, свист рикошетов по металлу — близко, но недостаточно.

— Не стреляйте или я убью Этьена! — я крикнул, стараясь высмотреть, куда спрятался подельник, слышал только щелчки заряжаемого барабана. — И без гранат! А то сами его прибьете!

— Отпусти его, и мы тебя не тронем, — крикнул мужик, выдавая свое местоположение.

Либо зубы заговаривает в ожидании подмоги, либо мой блеф не сработал. Я подобрал с пола несколько железяк, метнул самую крупную в дальний от меня агрегат, а сам тихонько бросился в другую сторону. Прокрался вдоль стены из ящиков, замер с краю, за которыми слышал щелчки, и бросил еще одну железку туда, где меня не было.

Мужик купился — мелькнул ствол и раздалось два выстрела. Я тоже дважды выстрелил из «Задиры» — прямо сквозь ящик на уровне предполагаемой груди. Послышался грохот падающего тела и сдавленное, теряющее силу: «сууукааа».

«Сзади…» — неожиданно едва слышно раздалось от Мухи, и мне опять пришлось нырять за груду металлолома. Над головой просвистели пули, ящики.

Ладно, хватит уже. Побегали, попрыгали, пора закругляться — я заметил под потолком здоровенный моток ниток, висевший на ржавой цепи. От которого паутиной расходились «лучи» к некоторым станкам, но и довольно много оборванных ошметок болталось просто так. Под ним стояли ящики, валялась стремянка и несколько толстых кульков с пряжей (или чем тут вообще занимались раньше).

Взял в руки дробовик, убедился, что там зажигательный и выстрелил в моток, а потом повыше, в крепеж, но уже разрывным. Нитки вспыхнули моментально, горящий шар еще до пола не успел долететь, как все новые и новые язычки пламени перекидывались на станки. На всякий случай пальнул еще и в груду ящиков, добавив разлетевшихся горящих щепок во все стороны. Что-то там еще и рвануло, стало трескаться и повалил черный дым с запахом горящей краски.