— Тпрууу, не гони так, — улыбнулся премьер-министр. — Позови его, обсудим.

— И меня не нужно уже опекать. А если опять обманете и в отряд не возьмете, так я в наемники пойду… — продолжила шуметь девушка, не сразу понял, что ответил отец. — Ой, уже бегу! Найду! Приведу!

— Хорошо, и не мешай нам, мы наедине поговорим…

Через десять минут.

— Борис, твоя сестра все никак не успокоится. Выдадим ее замуж, и, может, муж сможет выкинуть эту дурь из ее головы. Соплячка, в наемницы она податься, — премьер-министр поджал губы и покачал головой. — Ты все сделал, как я сказал?

— Да, отец. Все предупреждены. — кивнул Борис Кантемиров, член Ордена и глава отряда «Рассвет». — В этом городе не найдется блаженного, который возьмет ее даже на самый простейший заказ. Инструкторы, кстати, ее хвалят. Она могла бы усилить влияние нашей семьи…

— Даже не начинай, — отмахнулся отец и взял в руки папку с документами, показывая, что семейная аудиенция завершена.

Больничка — длинное двухэтажное здание с маленьким двориком была битком. Мы даже к входу не могли проехать, уткнувшись в очередь из карет скорой помощи, выгружавших и при этом постоянно подъезжали новые. Судя по разговорам вокруг и уточняющим вопросам Банши, эта ночь для многих оказалась сложновата.

До сих пор шел бой на прорванной дамбе. Саму дамбу зачистили, но все еще ловили расплывшихся деймосов. И либо все устали, либо сила монстров превысила все прогнозы.

Отдельно отметились парни из Собачьего переулка, что занимались отловом крыс в Собачьем переулке. Васька Кот — лидер того отряда куда-то провалился, и его покусали крысы. Вполне себе рядовое дело, но пошло заражение, очень напрягшее местных медиков. И одно из отделений больницы закрыли на карантин. Я бы, может, и не поверил или просто пропустил эти байки мимо ушей, но отряд санитаров в длинных кожаных плащах и масках чумного доктора, как бы намекал, что все серьезно. Они оцепили дальний корпус больницы и злобно вертели клювами на масках, разгоняя любопытных и следя, чтобы никто из больных не сбежал.

Чоповцы обнаружились внутри приемного отделения. Гидеон общался с маленьким лысым мужичком в белом халате и стетоскопом на груди. Судя по нейтральному тону без всяких там: «пропустите нас немедленно, у нас апельсины пропадают», святоша просто рассказывал, что произошло и какую помощь успели оказать на месте. Врач кивал с умным видом, но иногда и щурился, будто не верил и переспрашивал.

Стеча дремал на узкой лавочке. Помещался на ней с трудом и постоянно вздрагивал, когда начинал сползать. Банши подсела к нему, чутка подперла и практически моментально уснула. А я пошел к Гидеону.

Шел, слушал и с каждым словом, которое до меня доносилось, грустнел.

— Вы шутите? Мы его только прооперировали, — врач возмутился на какой-то вопрос Гидеона. — Какой Орден? Чудо, что он вообще выжил. И вторым чудом будет, если он сможет ходить на своих ногах. Точнее, на ноге. Я вообще не понимаю, как он в охотниках до сих пор ходил. Но теперь точно нет, длительное восстановление и заслуженный отдых.

— А, может, есть варианты? Методика сестры Аглаи? Святые воды из источника Ерноля? Или…

— Послушайте, если вам хочется иметь дело с сектами и шарлатанами, то это ваше дело, — врач махнул рукой и развернулся в сторону коридора. — Меня только не вмешивайте и тогда не спрашивайте. Да, и езжайте домой. Друг ваш спит и раньше обеда не проснется, не надо его тревожить.

— Что? Все плохо? — я спросил у Гидеона, когда врач ушел.

— Ты все слышал, — вздохнул Гидеон. — Лучше, чем могло быть. Захар немолод уже, и силы не те, чтобы самостоятельно восстановиться. Жить будет, ходить, скорее всего, нет. Набегались мы уже, может, и мне на покой уже пора, вам молодым дорогу дать, а?

— Глупости не говори, старый он, — я заглянул в палату Захара и вздохнул, глядя на спящего, замотанного в бинты управляющего. — На вас еще пахать и пахать, и административная должность у нас свободна. А что за Аглая?

— Колдунья одна, отшельница. Говорят, чудеса творит, но доктора ты слышал.

— В жопу доктора, и отшельницу туда же, — прохрипел Захар и открыл глаза, — Не сплю я.

— Ты как?

— Поскриплю еще, — поморщился управляющий. — Ты лучше скажи, с ведьмы все забрал?

— Не отвечай ему, — усмехнулся Гидеон, — будет мучаться в неведении, быстрее выздоровеет!

— Нормально взял, дома покажу, — я отвернулся, активировал пространственный карман и, покопавшись в свалке из добычи, выудил небольшую серебряную вазу, украшенную гравировкой, и поставил ее на тумбочку рядом с кроватью. — Для красоты, а цветочки принесем, когда часы приема будут открыты. Отдыхай.

Мы вышли из палаты, но прежде чем разбудить блондинку со здоровяком, я заметил, что мы уже не одни, из-за угла, прячась за высоким фикусом в толстой кадке, за нами наблюдала журналиста. О, на ловца и зверь бежит!

Дарьяна Рихтер собственной персоной, волевая дама в предпенсионном возрасте, у которой ни плен, ни смерть, ни раны не могли заглушить профессиональное любопытство и поиск сенсации. Уважаю, хоть и подбешивает.

Из-под бинтов на голове выбивалась одинокая седая прядь волос, скорее всего, появившаяся после встречи с ведьмой. Не зебра, конечно, но чем-то стала напоминать Круэллу из мультика про сотню далматинцев.

Бледная, с жуткими синяками под глазами, подчеркивающими пытливый взгляд красных глаз с полопавшимися сосудиками. Еле на ногах держится, а ушки уже на макушке. Я дружелюбно помахал, давая понять, что ее заметили, и пошел менять ей шаблон — буду брать интервью у журналиста!

Наркоз ее еще полностью не отпустил, или просто очень много лет прошло. Случай с отцом она вспомнила не сразу. Но потом, слово за слово, через наводящие вопросы — предательство Ордена, убийство группы охотников, обвинение мнемоника, картинка в ее памяти начала складываться. И почему-то пугать.

Она и до этого была бледна, а сейчас вообще сравнялась по цвету со штукатуркой на потолке. Начала подрагивать, заикаться, все время оглядываться и будто даже спрятаться в широких листьях фикуса.

«Матвей, дама в стрессе. Ищи подход или дай я с ней поговорю…» — начал советовать профессор.

«И не спугни, это же как рыбалка! Закинь крючок, подсекай и тяни, но не резко, чтобы не соскочила…» — в моей голове появился еще один эксперт.

Но слушать я никого не стал. Чай, не на свидание собираюсь. Но крючков раскидал в надежде, что профессиональное любопытство победит любой стресс. Пообещал не только подробный рассказ о ее спасении, но и несколько сюжетов про чудеса Белого Яра, сектантов и Черную Барыню. И еще признался, что я сын того самого антигероя ее репортажа. Это уже в надежде пробудить в Дарьяне что-то типа материнского сочувствия.

Пошел второй раунд выстраивания диалога, который постепенно перешел на конструктивные рельсы.

Я узнал место, где произошла трагедия. И название фирмы-однодневки в духе «Рога и копыта», кому оно принадлежало. Ничего сверхъестественного — по документам обычный склад на задворках не то чтобы криминального района, но, как выразилась журналистка, со своей атмосферой и мутными лавками, да трактирами.

Склад до сих пор был заброшен. Никто не мог найти владельца, чтобы выкупить здание и землю, а выставить на аукцион за долги город пока не мог. Предоплату по налогам внесли сразу на несколько десятков лет.

По идее, там сейчас все точно так же, как и в ночь трагедии с поправкой на бомжей и случайных бандитов, которых периодически гоняет полиция.

По самому происшествию у нее было мало информации, только то, что звучало официально. Мнемоник во время выполнения заказа свихнулся и подорвал собственный отряд и себя вместе с ними. Чем подорвал, полиция не поняла, сославшись на выброс темной силы.