Для починки дома Гидеон нанял несколько мужиков из Авдеевки, специализирующихся на стройке, и они, как два лихих скалолаза, лепили сейчас что-то на месте сгоревшей комнаты, как говорится, из фигни и палок. То есть из тесаных бревен, которые еще несколько человек таскали из леса и обтесывали, не отходя от кассы.

Я подошел познакомиться с прорабом и собрался напустить на себя суровый вид, типа я заказчик, халтуру распознаю и, вообще, как-то криво они бревна ложут. Но засмотрелся на вышитую бирку на груди у мужика и вспомнил замороженное тело. «Степановское рыбное товарищество» – так, что же это получается?

Либо здесь, как в том мире, в какой регион не приедешь, везде «Александровка» да «Ивановка», и это простое совпадение. Либо есть связь и рыбаков на корм оборотням привезли из деревни, где уже какое-то время бушует разрыв, который никто и закрывать не собирается.

Теории заговора стали рождаться одна за другой. От безликой и безмолвной секты, которая не только разводила оборотней, но и фобосов на Степановку нагнала, выкрав оттуда людей. До заговора в Ордене, что специально пугают разломом в Степановке, чтобы скрыть то, что там творится. Может, и разрывов-то нет никаких, просто жителей всех перебили. А, может, сами сектанты вовсе не люди, а те самые фобосы, что вышли из тумана на реке.

Кажется, я многовато сериалов смотрел в прошлой жизни. Может, рыбаки сами в поместье пришли в поисках пристанища? Я же местную географию не знаю. Как же не хватает смартфона с навигатором и «Википедией». И Насти не хватает, но к делу это не относится, поэтому я отогнал привязавшийся образ.

– Захар, помоги, надо погуглить кое-что, – я махнул рукой прорабу, мол все нормально, работайте дальше, и оттащил управляющего в сторонку на лавочку, – Хорошо сидим, семки есть?

– Матвей, я порой тебя слушаю и вообще ничего не понимаю, – но на лавку сел, с кряхтением вытянув костыль.

– Вот, и я ничего не понимаю, – я улыбнулся. – Первый вопрос, сколько поблизости деревень с названием Степановка?

– Одна вроде, – нахмурился Захар, – Еще Степовка есть и Степашевка.

– Ясно, а далеко от нас?

– Ну-у, верст сто, – он махнул рукой, – Это ж за Белым Яром.

– А усадьба Павловского где?

– Тоже сто, но в другую сторону, – Захар достал из нагрудного кармана стопку бумаг, сложенных трубочкой, и протянул мне, – Раз уж сидим, давай обсудим семейные дела. Я тут набросал список долгов и обязательных платежей.

Я развернул первый лист, потом второй, почесал голову и открыл третий. Молча вернул Захару, встал и пошел в дом.

Дедуля удружил, так удружил. Две сотни с хвостиком Дантисту – это я уже знал. Плюс кредит на сто двадцать тысяч, под который заложен московский дом. И через неделю нужно внести ежемесячный платеж в три тысячи, чтобы не было третьей просрочки подряд, после которой дом изымут. И это даже не тело кредита, а все еще проценты. И еще минус десять тысяч – налог на моторку. Ежегодный, повышенный, млять, за нестандартную конструкцию и не сертифицированное переустройство движителя.

– Да что за хрень? Захар, это издевательство какое-то? Букмекеры, ипотека, транспортный налог с надбавкой за тюнинг, я будто и не перемещался из другого мира, – у меня слегка подгорело, – Как так вообще? Я ведь просто тебя про Степановку спросил. Нормально же разговаривали! Зачем ты со всем этим?

– Прости, барин, – Захар с опаской подошел, – По дому в Москве надо решить срочно, срок выплаты подходит.

– Да к деймосам этот дом, уж как-нибудь переживу без московской прописки.

– Нельзя, Гордей про…, – начал мямлить Захар, но я его перебил.

– Проклянет? – накатила новая волна злости. – И что? А то сейчас он, как будто это уже не сделал с такими долгами?

– Нет, чур тебя, просил он. А то его родственники твоей матери заберут.

– Так я еще и не сирота? – мне даже смешно стало. – Можно как-то иначе информацию выдавать. Базовые инструкции разом, так сказать, выдать?

– Так, с долговыми обязательствами я и пытался разом, – пожал плечами управляющий, – а ты гневаешься.

– Рассказывай уже давай, – я махнул рукой, понимая, что не могу злиться на Захара, ни при чем он тут и видно, что переживает искренне.

И он рассказал как мог. На свой лад коверкая историю местных Ромео и Джульетты, то есть моих родителей. Двух молодых охотников Ордена из разных родов, между которыми никогда не было теплых отношений. Войны не было, но Гордей всегда выделялся. Лез в сомнительные авантюры, не чтил традиций, был замечен в связях с отступниками – в общем, делал все, чтобы высшее общество его как минимум сторонилось.

А для любимой дочурки, моя бабуля, даже в «арбатском» мире – довольно деловая и крепкая тетка, уже присмотрела жениха из очень знатного рода. Хотя и сама не бедствовала, управляя несколькими рудниками по добыче ингредиентов для создания смолы.

А тут появился папа – обладатель спорного дара, и так затуманил дочке голову, что она сбежала из семьи.

Этого Мария Георгиевна, к тому времени овдовевшая, простить ни отцу, ни Гордею не смогла. А вместе с ней и все остальные родственники с той стороны. Захар всех не знал и за той частью родословного древа не следил, и точно был уверен только в наличии у меня двух дядюшек (младших братьев мамы). Скорее всего, уже обросших своими семьями.

А когда произошел несчастный случай, и погибли родители, бабушка лишь убедилась в своей правоте. И попыталась стереть семью Гордеевых с лица земли, давя на деда, где только можно. И вот тогда уже началась война, которая закончилась кражей ребенка. То есть меня.

Нужно ли было так меня спасать, была ли реальная угроза или бабушка просто видела во мне наследие дочери – это я уже не узнаю. И Захар не знал, но свято верил, что ради памяти Гордея, дом надо сохранить. А потом совсем разошелся и к дому прибавил освобождение родового гнезда из тумана и предложил меня женить ради продолжения рода.

И тут его уже понесло. Начал перечислять выгодные партии, о которых рассказывал Гордей, но я слушать не стал. Пообещал подумать и обсудить с Гидеоном, что там за призрак вдовушки с кладом.

Чуть успокоившись, я обыскал дом. Надеялся, что найду хоть что-нибудь от Гордея – тайный схрон, загадки или подсказки, копии документов, до фига дорогую семейную реликвию – хоть что-то полезное или ценное. Управляющий не лез, только отрицательно мотал головой на вопросы типа: «а где у нас подвал», «а может есть какая-то тайная комната?»

Я простучал все стены, перемерил все комнаты внутри и снаружи, передвинул всю мебель, докопался до каждой фотокарточки, вынимая их из рамок и просматривая на свет. Одну даже поджег в надежде на скрытый шрифт.

Не удовлетворился, но задолбался. Зато нашел одну серебряную пуговицу под кроватью в спальне деда и помятую книжку, которую подсунули под ножку комода, чтобы не качался. Какой-то местный аналог приключенческой прозы. Как храбрый репортер отправляется в город, покрытый туманом и кишащий людьми, превратившимися в деймосов. Полистал пару страниц, втянулся и даже не заметил, как первый выходной подошел к концу.

Проснулся поздно и сразу побежал искать Гидеона.

– Нет его, не возвращалися пока, – стараясь выглядеть трезвее, чем он есть на самом деле, отрапортовал сторож, – Та, вы не волнуйтесь, барин. Ежели он в городе, так его неделю можно не ждать.

Меня такой ответ не устроил. Но, похоже, только меня. Захар лишь щелкнул пальцем по шее, пожал плечами и махнул рукой. Предложил не переживать – это же Гидеон, проспится да вернется. А вместо этого, если я не передумал, прогуляться в гости к соседу.

Прогулка заняла чуть больше трех часов. И то половину этого времени я ждал, как железный человек отдохнет. Мы лишь немного прошли по дороге, а потом свернули в лес и поковыляли напрямки.

Погода – сказка, солнце светит, отогревая первые следы изморози на листьях. Я, как маленький, чуть не подпрыгивая от радости, носился между деревьями и кустами, заваливая Захара вопросами.