На этот раз, тон спрута изменился.
Твоя решительность прекрасна,
И нет сомнения, что ошибку совершил.
Ты сможешь идти, но сначала
Взгляни в глаза той, кого хладнокровно убил.
Закутанное в светящийся кокон тело вдруг стало изменяться. Оно начало разбухать и вытягиваться. Светящиеся нити расползлись, удерживая теперь тело девчонки. Нить охватывала её грудь плечи и ноги. Мёртвое тело стремительно трансформировалось, приобретая облик сначала ровесницы Алефа, а потом и взрослой девушки.
С каждой секундой, лицо парня мрачнело.
Некогда гордая, сильная духом,
В семью волков она попала.
Добро Благородных, это лишь слухи
Судьба её будто куклу сломала.
В этот момент, отросток изогнулся, от чего тело девушки перекосилось, от чего она и правда стала похожа на сломанную марионетку.
Её губы вдруг беззвучно прошептали что-то и у Алефа заиграли желваки, однако глаза всё так же выражали твёрдость.
Глаза не подводят, это твоя мать.
Её путь был трагичен и сложен.
Но если захочешь, я верну всё назад.
Правда ты мне останешься должен.
Последняя фраза была произнесена сквозь хриплый смех.
Алеф все так же стоял сжимая кинжал в кулаке, и молча смотрел на спрута в упор. Его лицо будто стало каменным.
На этот раз пауза показалась мне вечностью.
– Это всё? – спросил наконец Алеф.
Неспроста она была, в образе девчонки.
Нашла способ поддержать своего ребёнка.
На этот раз в голосе спрута прозвучала неуверенность.
– Хорошо. Это всё? – снова спросил Алеф усталым голосом. – Я могу идти?
Глаза спрута полыхнули огнём, зрачки расширились, а брови сошлись на переносице.
Видимо Алеф правильно понял реакцию стража. В его голосе вдруг прорезался металл:
– Больше не будет жертв. Вы получили достаточно.
Щупальца беспокойно задергались, повелитель алчности был очень недоволен.
Теперь зазвучал грустный женский голос:
Так уходи, бросай меня, Алефка.
В плену у спрута, я уж как-то проживу.
Я была рядом, как могла, хоть и поступала резко.
Ты вспоминай меня, когда проснёшься наверху.
После первых же слов, Алеф отвернулся от женщины и спрута. Все слова неслись ему в спину, пока он шагал направляемый горящей нитью.
Взгляд стража, устремлённый вслед парню, не сулил ничего хорошего.
Надеюсь я тебя не огорчу,
Что причитается, всегда я получу.
Несмотря на то, что последние слова прозвучали громогласно, Алеф даже не отреагировал.
Судя по всему, спрут начинал терять терпение. Что-то мне подсказывает, сейчас будет нечто не очень приятное. Как демонстрация.
Однако Алеф беспрепятственно дошёл до арки и миновал её.
Когда парень пересёк границу и увидел меня, то сразу отвёл взгляд, повернувшись ко мне спиной. Но я заметил, что его лицо было мокрым от слёз.
Окинув взглядом открывшуюся картину, он спросил:
– Господин Сатир, вы ведь всё видели?
Я молча кивнул, не хотелось говорить. Алеф стоял ко мне спиной, но каким-то образом смог увидеть мой жест.
Похоже парень был на грани, надо бы хоть что-то сказать…
– Вы сделали то что должны были, в противном случае, этот путь закончился бы для всех.
– Моя мать умерла. – бесцветный тоном произнёс он. – Я видел это, и видел её мёртвое тело. Даже если бы я спас девчонку, это ничего бы не изменило. Спрут лгал.
На душе у меня скребли кошки, а в груди собрался тяжёлый ком. Хорошо бы поддержать Алефа, но я только и смог что выдавить из себя одно слово:
– Да.
А дальше нам стало не до разговоров.
За светящейся линией следовало трое наёмников. Жмот, Синица и Скальп.
Стоило им пройти полпути, как тишину рассёк каркающий голос Пернатого.
Похоже мой хозяин, устал от хлопот выбора.
Придётся вам ответить, за ошибки лидеров.
Гоблин разразился мерзким смехом, но в следующий миг замолк. Я увидел в полумраке его висящую вниз головой фигурку. Одно из щупалец, схватив его за ногу, подняло в воздух. Сначала, не в меру весёлого гоблина потрепали, а затем, мощным броском зеленокожего зашвырнули, куда-то в глубь зала.
Когда зал осветился и спрут предстал перед тремя товарищами. Те сразу схватились за оружие. Причём Синица, в правой руке сжимал свой топор, а в левой, поблескивающий золотом автомат. Рембо, блин.
Жмот держал арбалет наизготовку, а Скальп опирался на свой полуторный меч.
Злое шипение разнеслось под сводами зала, а затем, спрут не скрывая злорадного предвкушения объявил:
Предлагаю, обойтись без предисловий.
Все были предупреждены.
Я не намерен обсуждать условий.
Двое из вас по праву мои.
Светящаяся нить раздвоилась, и горящие отростки нацелились Жмоту и Синице в грудь. Отростки завибрировали от булькающего смеха.
Но я соскучился без драмы,
И даже если на кону огарки.
Я выберу риск и игру.
И без сомнения повышу ставки.
Жмот и Синица, синхронно сделали несколько шагов назад неотрывно следя за отростками. Скальп, хмуро смотрел на спрута.
Хороший выбор, я даю тебе медведь:
Дитя которое от страха стонет,
Или людей, что ото всюду тебя гонят,
Тебе решать, кому на медленном огне гореть.
В рюкзаке за спиной Скальпа, вдруг стало что-то светиться. Раздалось испуганное рычание, а в следующий миг, в воздух взмыл медвежонок. Тот самый которого мы спасли в лесу. И которого, я, блин, приказал оставить в деревне. Да что в башке у этого Скальпа, на что он рассчитывал?
Заметив парящего звереныша, наёмник утерял спокойствие. Он попытался подпрыгнуть и уцепиться руками за медвежонка, но тот, по булькающий хохот спрута и испуганное ворчание, поднялся выше.
– Верни! – взревел здоровяк, – не трогай его!
– Скальп, спокойно, – проговорил Жмот, который явно не ожидал ничего хорошего. – Это ведь просто медведь.
Ответом ему был полный злобы взгляд товарища.
– Скальп, друг, да отдай ты медвежонка и уйдём отсюда, – осторожно произнес Синица, – Мы втроём пришли, а три, счастливое число. Уверен, всё будет нормально.
