Теперь уже Аара следила за мной. Я не знал, почему её так волновало моё мнение, но стоило принцессе показать что-то из культуры её народа, как она начинала пристально следить за моей реакцией, будто боялась или ждала, что я высмею или намеренно оскорблю их традиции. Но я был искренне заинтересован, наблюдая за происходящим. Слушал мелодии местных музыкальных инструментов и рассматривал угощения на столах: в основном это были орехи, гранаты и арбузы.

Аара оставила меня и присоединилась к отцу, который подозвал её взмахом руки. Дастан тоже находился недалеко, но мне хотелось побродить одному в толпе. Некоторые компании приглашали меня к своим столам, и я соглашался. В этот раз вместо чая они протягивали мне кубки с гранатовым вином.

На безопасном расстоянии от шатров соорудили четыре огромных костра, но ярко полыхали лишь три, в то время как последний казался чёрным на фоне алого неба. Сумерки начали сгущаться, но пламя трёх костров, вокруг которых плясали взрослые и бегали дети, разгоняло тьму.

Я потягивал терпкий напиток, прислушиваясь к разговорам местных. Болтали они о насущном: делились новостями и тревогами, выказывали опасения о сухости садов и внезапно заговорили о поэзии, на ходу сочиняя короткие четверостишия. В отсутствие детей и после второго кувшина вина их четверостишия становились все неприличнее, из-за чего присутствующие заливались смехом.

Их беспечность и терпимость относительно разницы культур и социальных статусов меня поражали. Вперемешку сидели люди как в шёлковых, так и в хлопковых одеждах. У кого-то они были новые, у других выцветшие, но все веселились вместе. Никаких ссор, драк или споров.

– Тебе не идёт быть таким серьёзным, Аваре, – насмешливо окликнул меня один из стариков. У него не хватало пары зубов, но улыбка была доброй и пьяной. Незнакомец постучал пальцем по своему лбу.

Я не сразу понял, о чём он, а когда всё-таки сообразил и расслабил нахмуренный лоб, старик удовлетворённо закивал.

– Наступила самая длинная ночь. Это время расслабленности и покоя. Тревоги оставь до прихода солнца, а не то выпитое вино наутро отомстит тебе головной болью, – поддержал его мужчина средних лет, поднимая кубок.

– То есть вся проблема в напряжении?

– Конечно! Есть время для тревог, а есть – для покоя. Если всегда тревожиться, то какой смысл в такой жизни?

Их суждения были просты до невозможности, я отсалютовал своим кубком, и все поддержали, решив, что это отличный тост.

Единственное, что необычного я приметил, так это разделение на мужскую компанию и женскую. Все веселились и были свободны, но каждый в своём кругу, и эти картины подтвердили слова Ярана – женщину-правителя им будет принять тяжело.

Я откусил полумесяц сочного арбуза, обводя взглядом празднество. Нашёл Ярана, обсуждающего что-то с друзьями за одним из столов. Дастан болтал с привлекательной девушкой, и та скромно улыбалась ему, теребя многочисленные браслеты на руке. Только Аара по-прежнему выглядела задумчивой и какой-то несчастной.

С ней разговаривали несколько молодых людей одновременно. Я не мог оценить их внешность, так как те стояли спиной ко мне, но их одежды выглядели богатыми, а все кольца были золотыми, с драгоценными камнями. Ухажёры говорили, но Аара отвечала односложно, часто бросала взгляд в сторону, словно искала возможность сбежать.

Я привык к её недовольному настроению, но именно потерянное выражение лица заставило меня подняться на ноги. Пока я шагал к Ааре, она успела отделаться от собеседников и направилась к столам подальше. Я почти решил, что помощь более не требуется, но прибавил шагу, заметив, что один из мужчин не понял намёка и последовал за принцессой.

– Я же сказала… – резко начала Аара, когда я сжал её плечо, становясь рядом. Поняв, что это я, она моментально смягчилась, и я убрал руку. – Это ты, Аваре.

– Даже мне веселее, чем тебе, хотя это праздник не моего народа, – заметил я и пристально посмотрел на молодого человека. Он передумал приближаться к Ааре, помялся и всё-таки ушёл в другую сторону.

– Мне весело, – пробубнила она.

– Это. Всё. Напряжение, – повторил я услышанное, подкрепляя каждое слово тычком пальца в её нахмуренный лоб.

Принцесса фыркнула, но расслабила мышцы и улыбнулась. Аара присела на подушки, я занял место рядом.

– Расскажешь, в чём дело?

– Нет, – категорично ответила она, выбирая половинку граната со стола.

– Назовёшь своё второе имя?

– Нет.

– Объяснишь, что они делают?

Аара замешкалась и посмотрела в сторону костров, куда я указал.

– Женщины, пляшущие вокруг, – это ахны. Наши предсказательницы. Их можно узнать по белым ритуальным одеждам.

– Что они делают?

– Предсказывают будущее. – Аара пальцами выковыривала зерна граната, отправляла их в рот и съедала мякоть, а косточки выплёвывала в маленькую чашу. – Видишь детей рядом? Некоторым четыре, пять, кому-то десять, а вон там даже младенцы на руках.

Я взглянул внимательнее, подметив, что детвора собралась разная.

– В самую длинную ночь ахны гадают на будущее по искрам огня. Каждому ребёнку даётся личное предсказание, похожее на загадку, которую необходимо будет разгадать. Детям Совета Пяти такие предсказания давали сразу после рождения, как благословение, но остальные должны за услугу заплатить. Все родители желают получить подобное для своего дитя, но услуги ахны дороги, и предсказания даются лишь раз в год, поэтому здесь и собраны дети разных возрастов.

– Значит, и я могу получить предсказание?

Губы принцессы растянулись в снисходительной улыбке, и она покачала головой.

– Своё время ты упустил, Аваре. Да и ребёнок из тебя великоват. – Она медленно окинула меня оценивающим взглядом.

Может, и не намеренно, но её глаза дольше, чем нужно, остановились на моей ключице, а потом и на губах. Она смущённо отвела взгляд, когда я это заметил.

– Таким, как я, нельзя?

– Предсказание можно получить только до двенадцати лет.

Я кивнул, приняв ещё одну причуду их веры на слово.

– Что насчёт четвёртого костра? Почему его не подожгли?

– Подожгут. Просто ещё не время. Он для тех семей, чьи дети пережили четвёртый год жизни. – Аара закинула гость гранатовых зёрен в рот, но, наткнувшись на молчаливое осуждение в моём взгляде, едва не поперхнулась. – Извини. Всё забываю, насколько же ты непонятливый.

Она намеренно дразнила, озвучив оскорбление ласковым тоном. Я не отреагировал, дожидаясь продолжения.

– Я думала, отец подробнее рассказал тебе про суть второго имени и про особенный рубеж в четыре года. При рождении ребёнку даётся только одно имя, но если он переступит порог четырёхлетия, то ему дадут второе. Имя его души. Считается, что второе имя укрепляет дух, делая нас полноценными, но не все родители дают его своим детям.

– Почему?

– Душа, заклеймённая именем, становится видимой для джиннов, гулей и разных демонов. Поэтому некоторые родители верят, что смогут обезопасить детей, не дав их душам отдельных имён.

На мгновение я не нашёлся с ответом, восхищённый услышанной идеей. Я одёрнул себя, вновь едва не спросив Аару о её втором имени, но знал, что она не ответит.

– Какое второе имя у Дастана?

– У него его нет, – заговорщически ответила Аара.

– Родители не дали его душе имя?

– Нет, не успели, и это хорошо. Для Назари второе имя может стать слабостью, а они защитники и должны оставаться невидимыми для любых тварей, способных отыскать их души.

– И как же имя для души связано с четвёртым костром?

– В него будут кидать подожжённые палки те семьи, чьи дети пережили четвёртый год. И неважно, есть у этих детей второе имя или нет. Чем больше выживших детей, тем быстрее четвёртый костёр разгорится. Мы все надеемся, что по окончании ритуала он будет полыхать ярче остальных трёх, радуя нас и демонстрируя, что в живых остались многие.

В образовавшейся тишине Аара протянула мне часть своего граната. На столе их лежало много, но меня порадовало, что она решила поделиться своим, а может, просто не подумала о фруктах в вазе, потому что мы сидели на подушках спиной к столу.