Я не понял, о чём он, сказанное могло означать что угодно.

– Каид, выражайся яснее, я не…

– О том, что язык нашей Теи распробовал твой рот, а может, что-то ещё. Достаточно ясно? – хлёстко пояснил он.

Каид не кричал, но я весь похолодел от уверенности в его голосе, и сказанное оглушило меня не хуже удара в челюсть. Растерявшись, я глупо разинул рот и таращился на брата, не понимая, откуда он взял эту идею.

– Если ты ослеп и не замечаешь, как вы с сестрой выглядите со стороны, то это видят слуги и стража. Ты совсем не понимаешь, что о вас шепчут на кухне? Вы ведёте себя как влюблённые глупцы, которых не оторвать друг от друга. Она погубит тебя, Илос, – почти простонал он, разочарованный моей растерянностью. – Ты влез туда, куда не нужно было.

Я тяжело сглотнул, ощутив сухость в горле, стало сложно думать. В последнее время я не считал важным замечать, как всё выглядит со стороны. Я невольно вспомнил наш поцелуй, и моё лицо начало гореть, а взгляд Каида стал ещё строже, когда он это заметил.

– Как давно это у вас?

– Такого между нами нет. Это лишь слухи, – наконец выдавил я.

– Не смей мне врать! – прикрикнул брат.

Он впервые говорил со мной строго, демонстрируя нашу разницу в возрасте и своё влияние старшего. От нахального, расхлябанного Каида не осталось и следа, на его месте был взрослый и внимательный человек.

– Во-первых, лжец, как я узнал, из тебя дерьмовый. Я стерпел твоё враньё про случившееся с Эйлин только потому, что это сгладило ситуацию с Исаром, но, заметь, я не пришёл к тебе с расспросами, решив оставить всё как есть. Я верил в твоё благоразумие. К тому же я знал, что ни ты, ни Шейн в ней действительно не заинтересованы, поэтому все претензии Исара изначально были смехотворными.

Я открыл рот, но не успел вставить и слова, вынужденный слушать.

– Во-вторых, если ты не понял, то я видел вас! – не сдержавшись, рявкнул Каид, а следом шумно выдохнул, уперев в меня внимательный взгляд, и с напряжённым спокойствием продолжил: – Я, чёрт тебя дери, могу становиться невидимым, если ты забыл! Год назад я был в садах у тренировочного поля после праздника. И тебе прекрасно известно, что смутить меня невозможно, но даже я сбежал, увидев, как моя младшая сестра засунула язык в твой рот.

Каид сжал челюсти, на несколько секунд прервав гневную тираду. Не моргая, он разглядывал моё лицо в поисках реакции и ответов, а я стоял не дыша, уверенный, что побелел как полотно, от его откровенности и мыслей, как это всё выглядело со стороны. Я вспомнил прикосновения Теи, пока на мне не было рубашки.

– Сперва я решил забыть об увиденном, предположив, что вы, юнцы, перебрали чего и желание экспериментов вам в голову ударило, – чуть спокойнее добавил Каид, но раздражение вибрировало в его тоне.

– Тогда ничего не было! – возразил я, поняв, на что он намекает. – Кроме поцелуя – ничего! Да и он был ошибкой, Каид.

Брат прищурил глаза. Может, он и хотел мне верить, но этих слов ему явно было недостаточно.

– Уже больше полугода я наблюдаю за вами и тем, как вы переглядываетесь. Я видел, как Теяла регулярно приходит к тебе по ночам, Илос.

– Накидка Шейна, – неожиданно понял я, – так ты узнал, что я забрал накидку Шейна у Эйлин, а значит, ты видел…

– Как ты выбирался из павильона нашей сестры под утро, словно вор? – с кислой усмешкой помог Каид. – Я видел. Я караулил всю ночь и надеялся, что выпитый за годы жизни алкоголь породил у меня галлюцинации, но нет! Ты пробыл у неё остаток ночи. Умоляю, братишка, скажи, что Теяла не спит в твоей кровати.

Я хотел возразить, но не смог выдавить ложь моментально. И моя заминка дала Каиду именно тот неверный ответ, который он и ждал. Брат разочарованно простонал, а я лишь глупо отметил, что он полюбил носить свои отросшие волосы стянутыми в свободный пучок на затылке, но одна прядь была короче и постоянно выбивалась.

Мне нужно было просто открыть рот и вывалить Каиду всю правду. И про нелепый поцелуй, про игры сестры, про её Дар и последствия. Нужно было вдохнуть побольше воздуха и рассказать всё от начала и до конца, потому что брат выдумал сверх меры. Мы на самом деле вели себя неприлично, нам не стоило спать ни в одной комнате, ни тем более в одной кровати, но Каид обвинял меня в том, чего я не делал.

– Самонадеянный дурак. Ты влюблён и даже не замечаешь этого. – Брат пробормотал это с усталой горечью, а следом влепил мне пощёчину.

Достаточно сильную, чтобы голова дёрнулась, а щёку обожгло болью. Но неожиданно я осознал, что заслужил её. Я действительно был влюблён. Без плотской близости, но всё остальное…

– Надеюсь, было больно, – беззлобно сказал Каид, ткнув пальцем мне в грудь. – Вот так ты ощутишь правду, когда она будет слишком близко, чтобы ты не смог от неё увернуться. И не думай обижаться, сейчас я пытаюсь вдолбить немного разума в твою голову.

Я приложил прохладную ладонь к пылающей щеке, не обидевшись, но и не понимая.

– Честно, Илос. Я держался и молчал так долго, потому что считал тебя умным, я гордился, думая, что вырастил тебя сообразительным. Был уверен, что ты не Шейн, которого Теяла съела с потрохами. Однако даже он додумался быстрее, а ты… Я слепо верил, что ты разгадаешь и поймёшь её уловки. Проклятье, Илос, ты не заметил, как влюбился! Ты, как беспомощный щенок, побежал к волку поиграть!

– Что ты несёшь, Каид? Я не понимаю, – сорвался я, злясь. – При чём тут Шейн?!

– Так ты вообще ничего не знаешь? – опешил он, растерянно отступив на шаг.

Каид с искренним недоумением оглядел меня с ног до головы пару раз, будто не узнавал или не мог во что-то поверить. По моей спине побежали мурашки от неприятного предчувствия, ком встал в горле, не давая нормально дышать.

– Ты думаешь, ты был первым? Думаешь, ты единственный? – завалил вопросами Каид.

Я не смог ничего ответить, смысл сказанного не доходил до меня.

– Я был у неё первым, – со всей серьёзностью выдал Каид, нисколько не смутившись.

Брат оказался прав, этим откровением он словно влепил мне ещё одну оплеуху. И я мог поклясться, что эта была больнее первой. И Каид видел. В моём порывистом шаге и злом взгляде он видел, что я очень хотел его ударить, но сдержался. Брат, на всякий случай, благоразумно отступил.

– Остынь, Илос. Я про поцелуй.

– Проклятье, Каид, – на выдохе взмолился я. – Снова прошу тебя, выражайся яснее.

– Я не виню тебя в произошедшем в саду, – заверил брат спустя несколько секунд звенящей тишины. – Но, если есть что-то большее, Илос, это нужно прекратить.

– Тот поцелуй был единственным, – защитился я.

Взгляд Каида вновь стал жёстче. Я не мог понять, в какой момент потерял его доверие, потому что моих слов ему определённо было недостаточно.

– Избавься от этой влюблённости, Илос, – чуть мягче заговорил брат, а последующая истина опять пригвоздила меня к стене: – Эти чувства сыграют с тобой злую шутку, а Тея… она любит играть. После вашего шестнадцатилетия она поцеловала меня в первый раз, а потом ещё и ещё. Приходила в мой павильон, когда ей хотелось, и брала своё, а я безропотно позволял. Теяла никогда не хотела бо́льшей близости, но при этом с недовольством реагировала на мои отношения с любой другой девушкой. Она просто желала меня рядом, верного и преданного воздыхателя. И я был в неё влюблён, братишка, только я быстро осознал это и прекратил игры. Лишившись власти надо мной, она перекинулась на Шейна. Он стал вторым.

Цепляясь пальцами за стену, я сполз вниз. Опустился на пол, а Каид присел передо мной, продолжая говорить. Он должен был быть смущён, исповедуясь, но, наоборот, смотрел на меня упрямо и даже сердито, будто зачитывал лекцию о моих грехах.

– У него она тоже успела украсть поцелуй. Однако Шейн – не я. Я-то знал, что она играла, и смог остановиться, но Шейн – романтик. Он мучился из-за единственного поцелуя с ней, был напуган произошедшим и пребывал в ужасе от влечения и своих чувств к сестре. Шейн пришёл ко мне за помощью, он каялся, уверенный, что я убью его за содеянное. И, к счастью, брат пришёл вовремя, иначе Тея искалечила бы его душу. Тогда мы с Теялой разругались, я запретил ей впредь трогать Шейна и склонять к противоречивым эмоциям. Я пригрозил, что расскажу тебе о её выходках. И она испугалась.