– Как пожелаешь, Ойро. И всё же надеюсь, их советы не повлияют на твоё решение, – целительница переводит взгляд на Даяна. – Я осмотрела его высочество Демьяна ещё раз, и вы были правы. У него ртом идёт кровь, что невозможно при учёте того, что я лично лечила его. Полученные в бою травмы тут ни при чём.

При звуке имени старшего принца Каидана меня словно головой окунают в тот день в Астаре, грудь, где он ранил меня, начинает ныть, хотя там давно нет никакой раны.

– Он не особо хотел делиться своими секретами, поэтому не ответил ни на один из моих вопросов, – продолжает женщина. – Мне пришлось открыть архивы, чтобы посмотреть записи о болезнях Квинтилиев, а точнее, о бывшей королеве Виоле и её симптомах.

Даян расцепляет руки, сложенные на груди, рот удивлённо приоткрывается. Сознание подсказывает и расставляет всё на места быстрее, чем Бенеша говорит. Она видит, что мы уже догадываемся, и кивает в подтверждение.

– Похоже, он унаследовал болезнь матери. Пока она в зачатке, этот кашель не убьёт его ещё года три. Но кашель – лишь начало, принц станет слабее, начнёт терять в весе, мышцы ослабнут. Ослабленный иммунитет приведёт к тому, что он будет легко заболевать любыми другими заразами, а две болезни будут убивать его быстрее, чем одна.

Брат поднимает руку, приказывая целительнице остановиться. Та подчиняется, дожидаясь вопросов.

– Сейчас его жизнь вне опасности?

– Пока да.

– Его можно вылечить?

– Кровь целителей творит чудеса, но должна напомнить, что она прекрасно работает, если травмы приобретённые, вроде переломов или ран. С болезнями от бактерий или вирусов чуть сложнее, и совсем непросто с заболеваниями, при которых организм разрушается сам. Самый сильный Дар и самая чистая кровь – у Калануа, ведь она идёт напрямую от Первого Илоса. Как и в случае с матерью принца – кровь Ойро может помочь, – Бенеша говорит, а брат пристально смотрит на меня. – Только помочь, то есть это лечение на всю жизнь. Ему нужно будет давать кровь принцессы каждые два-три года. Тогда он может прожить до старости без особых проблем. Если не давать – он умрёт. В этом случае жизнь Демьяна, как ни взгляни, будет короткой. Если не от вашего меча, то от этой болезни он точно погибнет.

Судя по выражениям лиц у Назари и Дарена есть личное мнение на этот счёт, но они все предусмотрительно молчат. Целительница вновь поворачивается ко мне.

– Тебе нужно выбрать, Ойро, что ты будешь делать. Если Демьян переживёт войну между Илосом и Каиданом, то что будет дальше? Захочешь ли ты укрепить мир? Поможешь ли ему или дашь умереть?

Все смотрят на меня, будто ожидают, что я прямо сейчас решу эту задачу. На языке вертится резкий ответ о том, что мне плевать, но не вовремя вспоминаю, как на коронации Эол смеялся вместе со своим братом, разговаривая с Суа. Какого чёрта меня вообще это волнует? Эол – мерзкий предатель, растоптавший те крупицы доверия, которые у меня были. Но в противовес своим же мыслям, я не отказываю сразу:

– Я подумаю над этим. Спасибо, Бенеша.

– Такого ответа мне достаточно, – кивает целительница.

Все, как стервятники, наблюдают и хранят молчание, пока женщина собирает свои вещи и покидает комнату.

– Да чёрта с два! – эти слова слетают с губ Самии, как только дверь закрывается.

– Этот подонок больше всего похож на папашу, и то, что он ещё жив, – уже неслыханная щедрость, – соглашается Анис.

Его поддерживает Дарен. Лишь Даян и Рушан – молчат. Я думала, что именно кахари будет первым против помощи Квинтилию, но он безмолвно смотрит мне в глаза.

Рушан смыл кровь с лица впопыхах, из-за чего остались заметны бледно-красные разводы на подбородке и шее. Даже на расстоянии я чувствую, как от моего Назари пахнет кровью, сталью и дикостью. Но стоит мне задержать внимание на его глазах, как я вижу поддержку и любовь. Камень на сердце от вопроса целительницы перестаёт быть таким тяжёлым от понимания, что Рушан поддержит любое моё решение, даже если оно ему не понравится.

– Я подумаю об этом, – повторяю я друзьям. – Но позже. Однако, – повышаю я голос и останавливаю всех, когда они начинают двигаться, решая, что разговор закончен. – У меня самой есть к вам ко всем вопрос.

– Спрашивай всё, что хочешь, Ойро, – мягко улыбается Даян.

– Как, во имя Первых, давно вы знаете, что Теялу убил Шейн?! – на едином выдохе обвиняюще бросаю я, глядя, как улыбка брата становится неловкой, а после вымученной. – Что-то я не заметила удивления у Аниса и Рушана, пока они рассказывали, что Дар Огня у Шиуна!

Упомянутые Назари неловко прочищают горло и делают вид, что не замечают моего осуждающего взгляда.

– Кто знает? – с нажимом уточняю я.

– Наверное, все, – в раздумьях тянет брат.

– Что значит «все»?! – в унисон спрашиваем мы с Дареном и переглядываемся, единственные, кто ничего не понимает.

– Мне рассказал отец ещё в детстве, – начинает Даян. – Илос и мы – его потомки – несём клеймо убийц вместо Шейна и его наследников, из-за этого они у нас в неоплатном долгу. Каждый член семьи Юн обязан нам своей свободой, жизнью и чистой репутацией. Назари я рассказал после смерти отца. На самом деле и ты знала – Айла подслушала в детстве разговор родителей. Я застал вас, когда она рассказывала об этом тебе.

Я вспоминаю свой старый сон, как моё отражение говорит, что поделится знанием о том, кто забрал огонь Теялы. В действительности это было воспоминание, не отражение, а моя сестра. Но тогда нас прервали, и воспоминание оборвалось.

– Мог бы и напомнить!

Брат лишь улыбается, пожимая плечами.

– Они знают, что нам известно?

– Конечно.

– То есть Шиун и Суа врали мне, рассказывая о долге Шейна перед Илосом? Сказали, что Илос спас Шейну жизнь при пожаре! И почему Шейн вообще убил Теялу?

– Нет, не врали. Илос действительно спас Шейна при пожаре, но это другая история. Ох, сестрёнка, – брат подходит ближе, кладёт широкую ладонь на мою голову и пару раз похлопывает, будто мне пять. – Уже слишком поздно, точнее рано, и я валюсь с ног. Если тебе так хочется послушать сказку на ночь, то пусть её расскажет Рушан. Он знает эту историю ничуть не хуже меня.

– Ты меня сейчас в клетку с тигром кидаешь? – бросает Рушан брату, замечая мой недовольный взгляд.

– Он оставляет вас наедине, болван! – отвечает Самия.

Наверное, она хотела тихо ему подсказать, но вышло так, что услышали все. Дарен и Анис моментально приходят в движение, неловко собирают свои вещи, что-то бормочут про усталость и покидают комнату раньше, чем кто-либо успевает их остановить.

– Но сначала вы помоетесь, а то весь дворец кровью провонял и… конским дерьмом. По каким местам вы шлялись? – строго спрашивает у меня Даян.

– Анис перенёс нас в конюшни, – хмуро киваю на свои сапоги, которые я вышвырнула на балкон, решив разобраться с запахом завтра.

Даян качает головой, а когда Рушан не предпринимает попыток уйти, брат хватает его за наплечник и тащит вон из моей комнаты.

– Я имел в виду, по отдельности помоетесь! – отчитывает он его, выталкивая в коридор.

Я не слышу ответ Рушана, потому что дверь за ними закрывается, а Самия остаётся, чтобы помочь мне привести себя в порядок и переодеться в ночное платье. Я не отказываюсь от помощи подруги, так как сама не уверена, что способна вылезти из ванны, не рухнув и ничего не сломав. Самия же выбирает мне ночную сорочку, а после без стеснений игнорирует мой скептический взгляд, когда приносит один из самых откровенных нарядов белого цвета. Сорочка короче, чем большинство у меня имеющихся, и едва ли достаёт до колен, такая длина хороша для знойной летней ночи, но никак не для зимы. Подруга остаётся непреклонной и отказывается принести что-то более прикрывающее.

Спустя час Рушан возвращается. Я сижу перед туалетным столиком и пытаюсь заплести волосы в косу, но мышцы в руках ещё слабы. Они почти сразу начинают болезненно ныть, поэтому мне не удаётся закончить и одну треть косы.