Я затягиваю зал темнотой, чтобы привести врагов в замешательство. Самия с лёгкостью выкручивается из хватки держащего, пока демон вгрызается в руку с кинжалом. Вокруг Рушана больше всего солдат, но Даян уже рядом с ним, косит по два человека за раз, словно траву, без изящества или торжества, но быстро и расчётливо. Зал заполняется криками умирающих людей и неспокойными копошащимися тенями, которые извиваются, накатываясь на врагов, словно штормовые волны. Если кому-то из каиданцев везёт призвать свет или разрубить тени мечом, то те лишь на краткий миг распадаются на бесформенную массу, а затем вновь собираются вместе, отращивая ряды острых зубов. Алисия тоже не бездействует. Она поворачивается к своему охраннику, хватает его арбалет, но не выдергивает, а, наоборот, бьёт им же мужчину прямо в лицо.

Мы с Анисом неуверенно заходим в помещение и просто стоим посреди хаоса, пока наши друзья заканчивают работу. Попеременные сполохи света временами ослепляют, и я тру слезящиеся глаза, пытаясь вернуть зрению чёткость. После тринадцатого тела я сбиваюсь со счёта, сколько жизней мы отобрали. Я не смотрю в сторону колонны, где упал Тилус, а Самия даже со скованными руками умудрилась его прикончить. Когда остаётся только пара живых каиданцев, терзаемых легионом, я убираю темноту, позволяя немногочисленным свечам вновь осветить помещение.

Рушан со звоном отбрасывает чужой, ранее отобранный меч, вытаскивает другой из деревянной панели и убирает в ножны. Он поднимает взгляд на меня и Аниса, а Самия встаёт рядом с ним. Последние крики боли и стоны стихают. Даян поворачивается ко мне и внимательно разглядывает. Мы с Анисом крепче вцепляемся друг в друга, понимая, что пришло время объясняться. Я молча прикидываю десяток оправданий, но все они выглядят притянутыми за уши. Неожиданно брат вскидывает свой окровавленный меч и как-то комично тычет им в нашу сторону, его губы приоткрываются, он силится отругать, подобрать слова. А в итоге у него вырывается недоверчивый смешок, один, второй, пока Даян не начинает смеяться, убирая лезвие.

– Что за проклятые галлюцинации… – натянутый смех брата резко обрывается, он жмурит глаза и открывает, будто ему нужно избавиться от пелены, застилающей взгляд. – Алисия, только не говори, что каиданцы смазали арбалетный болт ядом!

Даян почти отворачивается от меня, но я начинаю говорить, торопливо выдавливаю слова, пугаясь реакции брата.

– Простите. Если что, это я Аниса заставила. И Дарена тоже. Даян, твоё плечо!..

Даян теряет интерес к Алисии, переглядывается с Рушаном, а после стремительно направляется ко мне и шипит от боли в плече, обхватывая моё лицо ладонями.

– Настоящая… – тихо и недоверчиво шепчет он, щупая моё лицо. – Ты проснулась. Бенеша говорила, что это может не произойти никог… не важно. Это всё не важно.

Он пытается искренне улыбнуться, нечаянно пачкая мои волосы кровью со своих пальцев, но я не возражаю, радуюсь, что все родные живы. Я подталкиваю брата к Самии, чтобы она вытащила стрелу, он отходит, но продолжает, почти не отрываясь, следить за мной. Анис хочет помочь мне подойти к Рушану, но тот сам за несколько широких шагов оказывается рядом. Он так близко, что я могу рассмотреть синяки, ссадины, сломанный нос и кровь на его лице. Меня это злит, хочу спросить, кто посмел тронуть моего Назари, но не успеваю, потому что Рушан раскрывает объятия, и я припадаю к нему. Позволяю себе просто насладиться его теплом.

– Прости меня, Рушан. Прости, что снова оставила тебя одного.

В ответ мой сильный и красивый мужчина лишь вздрагивает и судорожно выпускает задержанный воздух. Он держит меня практически на весу, обхватывая руками спину и талию, но столько беззащитности в том, как он утыкается в мои волосы, вдыхая запах. Столько нежности в его мягких губах, когда он невесомо касается моей щеки.

– Я так скучал по твоему голосу, – он говорит тихо, не громче шёпота.

Я забываю, где мы находимся, весь мир сужается до его объятий, а звук его дыхания заглушает все остальные голоса. Я чувствую себя как остров, защищённый океаном. Беспокойство уходит, и я растворяюсь в своём же выдохе, не желая прерывать эти объятия.

Нас отвлекает стон Даяна, когда Самия вытаскивает болт из его плеча. Рушан подводит меня к сидящему на полу брату, а я делаю надрез на своей ладони быстрее, чем он успевает обругать меня за этот поступок.

– Ты едва пришла в сознание после огромной потери крови! Пошла за нами, хотя вы оба знали, что здесь опасно! – он кидает суровый взгляд на Аниса, зажимая рукой кровоточащую рану в плече. – Думаете, что я не найду, как вас нака…

Самия пинает своего жениха по ботинку и тот затыкается.

– Рот сам откроешь или тебе помочь? – мрачно говорю я.

Его окружают три Назари, готовые оказать мне содействие, если он не послушается. Подруга глупо хихикает, а я не верю своим глазам, но король Илоса краснеет как подросток, не желая тратить мою кровь на себя. Здесь нет чаши, поэтому Даян смиренно запрокидывает голову, открывая рот, и я выдавливаю красные капли ему на язык. Не очень много, но этого хватает, чтобы кровотечение остановилось, а рана затянулась наполовину.

– А тебе как? – поворачиваюсь я к Рушану. – В вино капнуть?

По хитрому блеску в его глазах я догадываюсь, что он тоже помнит наш разговор. Кахари обхватывает мою ладонь и прижимается губами к заживающему порезу. Его язык мягко касается кожи, пока он втягивает оставшуюся на ладони кровь. Рушан дёргается и ощупывает своё лицо, когда сломанный нос встаёт на место и срастается, ссадины исчезают. Остаются небольшие синяки и засохшая кровь. Я аккуратно глажу пальцами его щёку, а моя улыбка сходит на нет, когда от моего прикосновения его лицо приобретает скорбное выражение. Между бровями появляется морщинка, и даже улыбка больше похожа на гримасу, как если бы у него что-то продолжало болеть. Эмоции за мгновения сменяются на его лице, словно он никак не может удержать маску спокойствия. Не успеваю утешить его и лишний раз убедить, что я не исчезну, как вокруг собираются демоны, чуя кровь брата и мою.

– Сколько ещё солдат во дворце? – я оборачиваюсь к Алисии. Судя по счастливой улыбке на её лице, она уже узнала от Аниса, что её дети в безопасности.

– Не знаю.

– Есть слуги-каиданцы?

– Нет, а что?

Я игнорирую её вопрос и поворачиваюсь к теням.

– Пируйте дальше. Найдите каждого каиданца в этом дворце и разберитесь с ними.

– А плата, злая принцесса?

– Как закончите, приходите сюда, я дам то, о чём мы договорились.

Стоит легиону разойтись, как меня встречают недовольные взгляды Даяна, Рушана и Самии.

– Зачем ты им что-то пообещала? – прямо спрашивает Самия.

– У меня не было выбора, без Айлы они как капризные торгаши, – никто не ведётся на мой беспечный тон, а Анис складывает руки на груди, не собираясь мне помогать.

– Что ты им пообещала? – чеканит каждое слово брат.

– Всего по капле моей крови каждому. По капле, Даян. Не больше.

Даян неодобрительно качает головой, но и сделать уже ничего не может. Рушан отводит меня к невысокой лестнице у трона, где мы садимся вместе на ступеньки и отдыхаем, пока Анис переносит Дарена к нам, а детей в соседнюю комнату, где нет мертвецов. Даян и Самия разбираются с Алисией. Даян при помощи перчатки снимает жгуты с обеих.

– Я думала, потомки Исара легко могут снять жгуты, – невольно говорю я, когда Даян бросает металл под ноги.

– Верно, дорогая. Но Клетус так сильно уменьшил мне цепь между ними, что я никак не могла вывернуть руки и их ухватить, – расстроенно вздыхает Алисия, потирая запястья.

Наследница Исара с разочарованием осматривает испорченный зал. Брезгуя, приподнимает платье и перешагивает кровь и трещины на полу, а мёртвые тела или их части она раздвигает при помощи Дара Воздуха в стороны, пряча их от взгляда в тени колонн. Она с удовлетворением оглядывает расчищенное пространство, как если бы подобная имитация порядка помогала ей притворяться, что все проблемы решены. Натянуто улыбаясь Даяну, Алисия усилием воли игнорирует то, что весь пол в крови.