Со смерти Юна прошло всего пять часов, а медные колокольчики уже развешаны по дворцу. Местным жителям известно о трагедии. Со стороны городских улиц вначале доносился плач, гам и крики неверия в произошедшее, а ближе к закату Астару накрыла полнейшая тишина с терпким привкусом человеческой скорби. Все медленно облачаются в белые одежды – знак траура в Теяле.

Анис вернулся вместе с Самией и двумя талантливыми целителями, чтобы посмотреть, чем можно помочь Шиуну. Ойро успела спасти ему жизнь и залечить бо́льшую часть ожогов, но ещё немного крови целителей ему точно не помешает. Всем нам необходимо, чтобы он как можно быстрее пришёл в себя. Несмотря на уважение к потомкам Первых и их власти, здешние чиновники тоже могут начать с интересом поглядывать на пустое место правителя. Ради блага всей семьи Шиун должен встать на ноги и доказать, что здоров и силён.

Я, Анис, Дарен и Самия собрались снаружи перед главным павильоном, в тронном зале которого на специальный помост уложили Юна. С него стёрли кровь, переодели в новые богатые одежды и расчесали волосы. Придали телу подобающий вид перед приходом министров, которые должны лично удостовериться в гибели нынешнего короля.

Лицо Аниса посерело, губы бледны, он выглядит истощённым после множества переносов, поэтому я приказываю ему отдохнуть. Назари не высказывает протеста, однако и не выполняет приказ. Он просто грузно, с мечом в обнимку, садится на ступенях лестницы перед входом и продолжает наблюдать за периметром. Сейчас он не верит никому и с подозрением, как злой пёс, смотрит на каждого теялийского солдата или лекаря, проходящего мимо. Дарен, который всё время помогал Суа, присаживается рядом с ним. Кахари не удосужился привести себя в порядок, лишь кое-как стёр грязь с лица, но большая часть волос всё так же в засохшей крови.

– Ойро осматривают Бенеша и Мальта, они попытаются сделать всё возможное, чтобы она быстрее поправилась, – докладывает Самия, сейчас у неё больше всего душевных сил и моей невесте приходится контролировать всех нас, разваливающихся на части.

– А Рушан?

– Этот идиот даже мне не дал зашить его рану, тогда Бенеша наорала на него, что вышвырнет того вон из комнаты Ойро, если он не выпьет кровь целителей.

Я натянуто улыбаюсь, так как это на него похоже.

– И как?

– Поворчал что-то про себя, но выпил, – успокаивает она.

Я рассеянно киваю несколько раз, довольный ответом, а потом притягиваю Самию к себе, ища утешения в её объятиях. То, с какой силой она сжимает мои рёбра, даёт понять, насколько страшно ей было за нас всех.

– Я должна была пойти с вами, – тихо сожалеет она.

– Нет, не должна была.

– Я ваш Назари, чёрт возьми! – Самия немного отстраняется, чтобы поднять на меня недовольный взгляд. – Моя клятва и цель жизни – защищать тебя и сестёр. Я обучалась наравне с Рушаном и Анисом. Прекрати защищать меня!

Медленно глажу её плечо, не переставая печально улыбаться её вспышке гнева.

– Я защищаю не тебя, Самия, а себя и своё сердце от боли, если ты пострадаешь, – ласково парирую я.

– Эгоист!

– Ещё какой.

Она фыркает, но вновь крепко обнимает меня. Я бездумно перебираю пальцами её шелковистые волосы с едва уловимым запахом мандарина, но рука замирает при напоминании об Айле.

– Нужно найти её как можно быстрее. Я разберусь со шпионами, попробуем найти Квинтилиев и застать врасплох, пока они в пути. Они не могут всё время поддерживать невидимость, – упрямо бубнит Самия мне в плечо, а я благодарно киваю, не в силах выдавить ни слова.

Мысли о младшей сестре в руках наших врагов тянут меня в какую-то бездну. Я жду, когда же ударюсь о дно, однако продолжаю находиться в этом безумном чувстве падения.

Мы заходим в здание, оставив Аниса и Дарена на свежем воздухе. Хёрин и Суа переоделись во всё белое. Вся Астара ещё неделю будет носить такие траурные одежды, а потом состоятся похороны. Период траура у наших стран схож. Мы проходили через это. Дважды. И я знаю, что все мои слова утешения сейчас лишь пустой звук для Хёрин и Суа, но они всё равно с благодарностью слушают всё, что я пытаюсь им сказать.

Внезапно Суа подходит на шаг ближе. Девушка держится удивительно хорошо, я ожидал истерики или даже обморока, но в момент необходимости она демонстрирует тот же стержень, что присутствовал и в характере её покойного отца.

– Спасибо, что привели целителей.

– Не нужно благодарить, Суа. Это меньшее, что мы можем сделать, – сразу обрываю я, чувствуя, что недостоин благодарности.

– Нужно, потому что Ойро спасла Шиуна дважды, – настаивает Суа.

– Пожалуйста, Даян, сообщи нам, как только Ойро станет лучше. Я бы хотела поблагодарить её лично, – Хёрин двумя руками сжимает мою ладонь. Она такая же бледная, как и её наряд, глаза красные и опухшие от слёз, а её пальцы едва заметно трясутся из-за пережитого, но голос она контролирует, и слова льются мягко, как и всегда.

– Что значит дважды? – не понимаю я.

– Шиун вообще не должен использовать огонь. Наш Дар – это вода, а с огнём она не совместима. Он должен был быстро… сгореть, – Суа содрогается на последнем слове, а её лицо вновь бледнеет. – Но этого не случилось. Он продержался так долго. Я думаю, это всё из-за Ойро, утром она дала нам свою кровь. И, вероятно, именно из-за этого брат смог вытерпеть. Она дала её всем нам: мне и брату, а также Айле, Рушану и Дарену. Все хоть и получили травмы, но выжили, потому что в нас уже была её кровь.

Предположение, что сейчас все перечисленные могли быть мертвы, если бы не сестра, приводит меня в ужас и стирает все мысли. Я с трудом сохраняю лицо, выдавливая новый вопрос.

– Зачем Ойро дала вам кровь?

Суа грустно улыбается.

– Она хотела помочь нам избавиться от похмелья.

Будь это другой день, я бы рассмеялся. Но сегодня, после произошедшего, нелепость удачного совпадения скорее пугает.

– Какая же она дура, резать себя ради похмелья, – едва слышно бормочет Самия, а затем несколько раз проводит ладонью по лицу, будто это поможет смахнуть тревогу.

Я хочу остаться подольше, помочь ещё хоть с чем-то, но Хёрин просит меня уйти. Зная, что им необходимо побыть одним и пережить горе без свидетелей, я подчиняюсь. Но всё равно вернусь завтра с Рушаном, несмотря на все их возражения. Я забираю Назари и Дарена домой.

Собственный дворец встречает нас полумраком. Он кажется неестественно тихим, тёмным и пустым. Перед уходом наверняка большинству слуг и страже Самия приказала разойтись пораньше. Несмотря на доверие, чем меньше глаз видят нас в подобном разбитом состоянии – тем лучше. После попытки переворота даже им мы не позволяем видеть наши слабости.

Мы все идём проверить сестру и Рушана, услышать новости от Бенеши. Когда мы подходим к комнате Ойро, главная целительница как раз покидает её, держа в руке небольшой таз с грязными и окровавленными тряпками.

– Нам стоит поговорить наедине, ваше величество, – предупреждает она с ходу.

Я прошу друзей оставить нас и зайти первыми. Они нехотя выполняют просьбу. Мы отходим на приличное расстояние подальше от комнаты, и только тогда Бенеша начинает говорить.

– Пришлось отойти, потому что я не знаю, как сообщить это Рушану. Возможно, у вас получится лучше, – я напрягаюсь из-за того, что Бенеша использует успокаивающий голос, которым всегда сообщает плохие новости. – Сейчас тело принцессы ближе к норме. Все раны затянулись, я лично проследила и уверена, что травм больше нет. У неё была большая потеря крови, и теперь она медленно восстанавливается.

– Это же хорошие новости, Бенеша! – воодушевляюсь я и позволяю себе улыбнуться.

– Количество крови восполняется медленно, а потеря была слишком большой, – зачем-то повторяет она сказанное, пристально глядя мне в глаза. – Мы не можем её разбудить, даже если я попытаюсь начать лечить её своей кровью. Она может проснуться только сама.

– И пусть. Когда она проснётся?

– Я не знаю.

Я с недоумением моргаю, глядя на женщину. Силюсь удержать натянутую улыбку на лице, но из-за моих стараний она превращается в гримасу. Секунды тишины растягиваются, и с усталым выдохом целительница поясняет: