Смотритель ругается сквозь зубы и направляется к нам, вытаскивая оружие. Второй следует за ним. Что ж, похоже, падальщики, как и любые наёмники, не собираются им помогать. Они расслабленно отходят в сторону, готовясь наблюдать за боем, как за забавным представлением. Значит, против меня и моего друга выступают лишь двое противников, хотя недооценивать их нельзя.

Главный каиданец, как скала, всем весом обрушивается на Дарена, а я морщусь, глядя на второго, и даю ему напасть, с лёгкостью отбивая удары. Он молод и ничего не говорит, концентрируясь на поединке. Но Смотрители любого возраста опасны, даже менее опытные. Серебристо-чёрная форма и золотой плащ соперника указывает на то, что он с успехом окончил военную школу Каидана. Поэтому я внимательно слежу за каждым его движением. Однако Рой рассказывал нам про технику боя Смотрителей, делился их хитрыми приёмами и обманными манёврами.

Я удачно парирую несколько раз и подхожу достаточно близко, чтобы ударить противника ногой, но этого не хватает, чтобы сбить его с ног. Я уворачиваюсь, кружа вокруг молодого человека. Не забываю краем глаза следить за Падшими, надеясь, что те не вступят в бой. Однако они только и делают, что радостно кричат, улюлюкая. Одинаково восторгаются, и когда я едва успеваю уйти из-под меча соперника, который мог располосовать мне лицо, и когда сама наношу прямой удар кулаком, ломая каиданцу нос.

Этим варварам всё равно, кто победит, им интересно лишь зрелище.

Я неудачно поворачиваюсь навстречу слепящему закатному солнцу, и мой противник делает подсечку, которую я не замечаю. Падаю лицом в песок, больно царапая подбородок. Издаю стон, но успеваю откатиться, когда каиданец втыкает свой меч в то место, где раньше находилось моё плечо. Убивать меня он не собирается, но хочет обездвижить. В ответ на это, всё ещё лёжа, я замахиваюсь ногой, нанося удар точно в лицо врагу. Не стоило ему так наклоняться. От моего удара молодой солдат теряет сознание.

Я вскакиваю на ноги, чтобы помочь Дарену, но слишком поздно замечаю, что один Падший подбирается к моему другу и подло бросает песок прямо ему в глаза. Тот отшатывается, ослеплённый.

– Нет! – вырывается из моего горла крик, но каиданца это не останавливает.

Смотритель успевает надеть Дарену жгуты на одну руку, и те начинают испускать магический свет, обматываясь вокруг запястья, а потом притягивают второе и скрепляются между собой, надёжно обездвиживая Дарена, который так и не выпускает меч.

– ОЙРО! Лезвие назад и провернуть!

Моё сознание молнией пронзает понимание, что голос второго пленника мне тоже знаком. По телу пробегает внезапная дрожь, но я инстинктивно переворачиваю клинок в руке и направляю удар назад, как и было сказано. Я ожидаю проткнуть воздух, но вместо этого лезвие с влажным чавканьем входит во что-то мягкое. Все звуки затихают, когда я следую данному указанию и проворачиваю лезвие. И только потом оборачиваюсь, чтобы посмотреть в лицо, раскрашенное краской на манер чёрно-белой маски. Это тот Падший, который предлагал отрезать Мальте язык. Я понимаю, что он собирался в лучшем случае схватить меня, а в худшем – сразу перерезать глотку. Рой говорил, что чести в этих мерзавцах нет ни капли. В обеих руках разбойник всё ещё сжимает по чёрному ножу. Его глаза закатываются, а изо рта вытекает красная струйка, заливая подбородок и одежду. Я вытаскиваю меч. Падальщик пытается ещё что-то пробормотать, но мы ничего не слышим, а кровь льётся всё быстрее. Он вздрагивает и уже мёртвым падает передо мной.

Теренс.

Я поворачиваюсь ко второму пленнику. Теперь его капюшон откинут, а к горлу приставлен нож. Ещё один разбойник стискивает волосы исарийца в кулаке, оттягивая голову назад, чтобы мы видели: любое наше движение будет стоить парню жизни. Я судорожно втягиваю носом воздух, когда замечаю, что глаза Теренса стали полностью белыми, как у Мальты. Даже на расстоянии нескольких метров я прекрасно вижу, как парня трясёт, и он нервно сглатывает, отчего его кадык дёргается вверх, а потом вниз. Дарен уже стоит передо мной с оружием, закрывая собой. Его руки стянуты, однако держать меч он ещё в состоянии.

– Теренс… – голос Мальты надламывается.

Мне это не нравится. Мне не нравится её печальный вид со скорбно изогнутыми бровями. Я смотрю то на старуху, то на Теренса, то на Дарена, на лице которого тоже читается отчаяние.

Нет.

Нет. Мне кажется, что все знают какую-то тайну, которая неизвестна разве что мне одной. Я чувствую, как меня волной накрывает злость, будто внутри рычит голодный зверь, которого никто не выпускал долгое время, и он совсем обозлился и одичал. Солнце скрывается за горизонтом, но сумерки не мешают разглядеть поблёскивающее оружие у бледной шеи Теренса. Секунды текут, но никто не двигается, и я едва слышно выдыхаю.

– Отпусти его.

Разбойник с ножом удивлённо таращится на меня и, как животное, наклоняет голову набок.

– Отзови своего пса, Падший, – надевший на Дарена жгуты Смотритель, также с мечом в руке наблюдая за падальщиками, обращается к их лидеру. Тот продолжает просто сидеть на большом камне. – Мальчишка является собственностью Каидана, не трогай его.

Главарь банды больше не улыбается, он хранит молчание.

– Тогда обменяем нашего на вашего. Равноценная оплата вместо девчонки.

– Нет, – я хочу закричать, но это слово выходит не громче шёпота. Я это понимаю, потому что звук, с которым разбойник перерезает горло Теренсу, кажется намного громче. Его слышат все.

– Ах ты, ублюдок! – рявкает Смотритель, но почему-то подбегает ко второму каиданцу, который недавно пришёл в себя после моего удара, а теперь воет и катается по песку, хватаясь за шею.

У меня нет ни времени, ни желания думать об этом, так как глаза наполняются слезами и весь мир покрывается мутной пеленой. Ноги перестают держать, и я начинаю заваливаться. Дарен придерживает меня, и мы вместе опускаемся на колени прямо на тёплый песок. Я не могу отвести взгляда от падающего тела Теренса с уродливой раной на шее. Теренс, который был самым спокойным из нас всех. Теренс, который в самый первый наш спарринг дал мне выиграть, не оставив на мне ни одного синяка, хотя я тогда сильно ударила его по спине.

Я вижу, как кровь толчками льётся из его горла. Такая же красная… как цветы, которые он подарил на мой семнадцатый день рождения. Тогда мне впервые кто-то вручил букет, и я заметила на лице Дарена несвойственную ему ревность. Где Теренс вообще смог найти розы в начале зимы?

Глаза светловолосого исарийца закрываются, когда он грузно падает на землю. Кровь стекает и сразу же впитывается в песок. Тело сотрясает последняя судорога. Теренс, который на спор победил Марка, когда парни без моего ведома поставили на кон мой поцелуй. Я поцеловала его в щёку, но он так покраснел, что даже Рой смеялся вместе со всеми.

Всё ещё не в силах моргнуть, я оглядываюсь вокруг. Скольжу глазами по Смотрителям, которые уже приходят в себя. По кричащим падальщикам, – однако я не слышу их радостных воплей. Лишь вижу, как открываются их рты, как растягиваются в уродливых улыбках чёрные губы и как разбойники трясут кулаками, прыгая вокруг своей оси. Ликуют и гордятся, будто победили в серьёзной драке, а не зарезали безоружного молодого парня. Все звуки, даже голос Дарена, который зовёт меня, слышны, как сквозь толщу воды.

Меня качает, будто на волнах.

И тогда я сталкиваюсь с внимательным взглядом лидера Падших. Мужчина не радуется вместе с остальными, он хмуро следит за мной. Друг по-прежнему держит меня за плечи, закрывая собой ото всех.

– Держи себя в руках, девочка!

Это последние слова Мальты, которые я разбираю, прежде чем зарываюсь руками в песок. Я не осознаю, что делаю и для чего.

Я слишком зла, чтобы думать. Мне хочется убить их всех. Кажется, что в этот момент все мои страхи из-за утерянной памяти, из-за жутких снов, из-за отчаяния и жажды, из-за волнения за Дарена и себя сейчас обретают форму, которую я могу обрушить на реальных врагов.