– Я был маленький, и меня забавляла игра слов. А вот мама эту книгу выкинула и просила забыть то, что я выучил, – друг, похоже, сам удивляется своей крепкой памяти.
– И ты что-нибудь понял?
– Не-а, до сих пор ничего не ясно. Наверное, автор на самом деле был сумасшедшим, хотя семья Эгеланн – это правящий род в Исаре. Но безумию всё равно, какая у тебя фамилия. А может, этот Сайлас просто любил сочинять небылицы на досуге.
Оставшийся путь мы продолжаем в тишине, размышляя над тем, что узнали. Скорее всего, именно из-за этого и начались наши беды, потому что если бы я думала меньше, а больше смотрела по сторонам, то раньше заметила бы неладное.
Дарен, шагающий чуть сзади, вдруг резко хватает меня за сумку и тянет к себе, заставляя идти медленнее. Он наклоняется к самому моему уху, обдавая шею горячим дыханием. Такая близость наверняка тронула бы меня, если бы не произнесённые слова:
– Не дёргайся. Впереди поворот на Астару, и на развилке стоит целая группа Смотрителей. Они всех проверяют.
Мои глаза расширяются, когда, привстав на цыпочки, я натыкаюсь взглядом на группу каиданцев. Узнать Смотрителей не составляет труда, потому что до них остаётся не больше ста метров и их там семеро. Семеро крепких бойцов в сверкающих доспехах и при оружии. А нас лишь двое. Тем временем людской поток неуклонно влечёт нас вперёд. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти хоть какое-то укрытие. Совсем скоро они если не почувствуют Дарена, то заметят его внешний вид: кахари вдали от Островов – ещё больший повод проверить его тщательно. Слева от нас всё так же простирается только трава и обрыв, не видно ни одного дерева. Справа – поля, уходящие в зелёные холмы, а совсем вдалеке – невысокие горы, и можно уже различить изогнутые крыши домов и храмов Астары, столицы Теялы.
Некуда скрыться. Мы медленно протискиваемся назад, двигаясь против толпы, хотя я понимаю, что эта затея изначально обречена на провал. Когда я оборачиваюсь в следующий раз, то вижу, как два Смотрителя глядят именно на Дарена. Один из них указывает в нашу сторону другому воину, и они все вместе начинают пробираться сквозь поток путешественников прямиком к нам. Похолодев от ужаса, я хватаю Дарена за руку, и тот всё понимает. Свернув на полоску земли ближе к Теневому заливу, он сжимает мою ладонь, и мы переходим на бег.
Позади нас раздаются крики. Прохожие в страхе пытаются убраться с нашей дороги, потому что мы несёмся изо всех сил. В этот момент я испытываю благодарность к Рою за жестокие тренировки: если бы не они, меня бы уже догнали. На мгновение я позволяю себе обернуться и вижу, что за нами гонятся трое каиданцев. Пока трое. Вначале мы с Дареном бежим рядом, иногда огибая шагающих навстречу теялийцев. Кажется, удаётся преодолеть километр пути, но главной проблемой всё равно остаётся отсутствие укрытия. До ближайшего городка, который я приметила ещё по дороге сюда, километров двадцать, не меньше. Мы преодолеваем второй, а потом и третий километр, но Смотрители не отступают ни на шаг, и кажется, что они нагоняют. Или это я устаю, потому что теперь Дарен бежит впереди, почти таща меня за собой. Когда я вновь решаю обернуться, недавно заплетённая коса больно бьёт меня по лицу, а дыхание сбивается.
Долго мы так не протянем.
И я оказываюсь права, потому что в этот момент из толпы выскакивают ещё двое Смотрителей верхом на конях. Дарен резко тормозит, а я врезаюсь в его спину, потому что воины возникают прямо перед нами, и мой друг едва успевает увернуться от копыт вставшей на дыбы лошади. Он тянет меня за руку в сторону обрыва. Вспомнив, что там некуда бежать, мы вновь разворачиваемся к преследователям.
Нас окружают.
С трёх сторон к нам подступают противники. Они, как и мы, тяжело дышат после вынужденного бега, но их больше, а сзади страхуют ещё двое товарищей на конях. Даже если мы вырвемся из первого кольца и снова побежим, лошадей нам не обогнать. Двое каиданцев достают клинки и неторопливо приближаются. Нам ничего не остаётся, как шаг за шагом начать отступать назад, к обрыву. Бежать некуда. После стремительного рывка сердце неистово бьётся о рёбра, а дыхание вырывается хриплыми толчками, оставляя ощущение, что на испуг сил уже не осталось. Но я ошибаюсь. Настоящая волна страха прокатывается по телу, когда третий Смотритель достаёт уже знакомые мне жгуты и смотрит на Дарена. Одну пару, он достал лишь одну пару. Похоже, они решили, что главной причиной нашего бегства является именно кахари.
Раз кахари уносит ноги, значит, он, как они говорят, «нечистый».
С трудом успокоив дыхание, я с тихим звоном вытаскиваю свои клинки. Возможно, противники и превосходят нас числом, но они не знают, что нас тренировал сам бывший капитан королевской гвардии Каидана. Нам знаком их стиль боя, и я хочу надеяться, что это даст шанс на победу. В любом случае выбора нет, остаётся лишь вступить в сражение.
Толпа теялийцев сбивается в кучки и отходит как можно дальше от возможного места битвы, но интерес не позволяет им разбежаться. Путешественники взволнованно перешёптываются, наблюдая, что будет дальше. Друг следует моему примеру и, криво улыбаясь, достаёт свой меч.
Жди. Вспоминаю я наставления Роя. Дыхание само собой замедляется, и мне становится спокойнее. Жди, пока враг не нападёт первым.
И он нападает. Один из Смотрителей атакует, но… А потом уклоняйся. Я ныряю под руку мужчины, оказываясь у него за спиной. Однако противник быстро разворачивается и снова пытается нанести удар. Отражай. Кажется, я слышу команды приёмного отца так чётко, как если бы он стоял рядом. И я отбиваю выпад. А потом ещё и ещё раз. Я продолжаю уклоняться и отражать нападения, краем глаза замечая, что Дарен с лёгкостью уходит от атак, изредка нанося пробные удары, проверяя слабые места противника. Приятель сражается сразу с двумя каиданцами, один из которых замахивается тяжёлым мечом, а второй сжимает короткий кинжал и жгуты. Именно он – самый опасный в паре. Стоит поднести магические оковы к руке Дарена, и те сами стянутся вокруг его запястий, лишая кахари возможности двигаться.
Рой говорил, что снять такие жгуты можно при помощи специальной перчатки, а если такой нет, то это в состоянии сделать человек, владеющий поистине сильным Даром. Но, несмотря на всю опасность, я вижу на лице приятеля подобие улыбки. Вероятно, он ждал момента, когда наконец сумеет применить все свои боевые навыки не только на тренировочном поле с деревянным оружием в руке, но и в настоящем сражении.
Я слишком сильно отвлекаюсь на друга, и сама едва успеваю отразить следующий выпад. Теперь приходится встречать весь вес тяжёлого меча соперника обоими клинками. Сразу же раздаётся неприятный скрежет металла о металл, а руки больно ноют от вибрации, что отдаётся мне в кости до самых локтей. Если замешкалась – нападай! Я сжимаю зубы и наношу один удар за другим, стараясь если не достать противника, то вымотать его, постоянно атакуя, не давая возможности расслабиться и перевести дух. Смотритель не может отбить два моих меча одним своим, и ему приходится постоянно уворачиваться.
За лязгом оружия и причитаниями далёкой толпы я могу расслышать лишь брань каиданцев, которые понимают, что победа им так легко не достанется. Я чувствую отголосок надежды, что всё может закончиться в нашу пользу. Но тут всадники достают луки.
Моё внимание снова отвлекает Дарен, который в последний момент уклоняется от стрелы, метившей ему в грудь. Я успеваю с облегчением выдохнуть, но другая стрела стремительно вонзается мне в левое плечо. Я чувствую, как наконечник выходит с другой стороны, разрывая кожу, мышцы и одежду. Мгновением позже приходит острая боль. Из горла вырывается громкий стон, я отступаю на несколько шагов назад, выпуская один из клинков из ослабевшей ладони. Перевожу взгляд на рану и вижу, как по одежде медленно расползается кровавое пятно. В голове не остаётся ни одной мысли, и я лишь наблюдаю за тем, как пальцы левой руки слегка подрагивают. Они не слушаются, несмотря на все попытки ими пошевелить. Вся левая конечность немеет и бесполезной плетью повисает вдоль тела. И только хорошо натренированная мышечная память помогает мне оставшимся клинком отбить тяжёлый меч, который каиданец заносит над головой, намереваясь покончить со мной одним ударом. Кажется, он даже говорит, что «одним илосийцем меньше, никто не будет горевать». Но мне могло показаться, потому что тело становится как будто чужим, а движения – слишком медленными, чтобы отбить следующий удар, к которому уже готовится Смотритель.
