– Ты говоришь, – пользуясь моим молчанием, бормочет отец.

– Да. С десяти лет. Мары меня вылечили, – отвечаю разом на все возможные вопросы.

– Я рад.

Я ожидала услышать что угодно, но почему-то только не это простое и откровенное «я рад». Мои плечи поникают, когда я ощущаю усталость от недомолвок.

– Я знаю, что моя просьба нелепа и с таким к Марам не приходят, однако я не желаю новых смертей и ищу мирный путь, – вероятно, чувствуя такую же неловкость, князь возвращается к первоначальной теме.

– Объединение в любом случае состоится?

– Да.

Я киваю, зная, что он планировал это всю жизнь.

– Я привёз подношения. Больше, чем в прошлый раз.

Князь взмахивает рукой, и четверо дружинников подходят к небольшой тележке, которую я сначала даже не заметила. Они вытаскивают целый сундук и несколько мешков. Сундук несут двое крепких мужчин, но, судя по напряженным лицам, ноша их тяжела.

– Сундук полон золота, жемчуга и драгоценностей. В нескольких мешках мех и ткань. Ещё в тележке семена и пшено, – перечисляет Верест, пока его люди продолжают приносить и складывать добро.

Небывало высокая плата за поиск княжны. Руслана встаёт рядом со мной.

– Остановись, князь.

Одной тихо сказанной фразы достаточно, чтобы все дружинники замерли.

– Веледара ещё не согласилась на твои условия. Если она откажет, то ни одна из нас не станет спорить и помогать тебе. Как ты сам сказал, сбежавшие невесты – это не наша забота.

– Я знаю. Поэтому это не плата. Это дар. Я отдаю это в любом случае.

Немыслимая щедрость. Не уверена, насколько отец это продумал и получилось ли это умышленно, или же его намерения действительно были чисты, но даже в детстве я ненавидела оставаться в долгу. И теперь он хоть и называет эти дары «подношением», но я вижу только плату за работу.

Мне не хочется лишать сестёр и служительниц такого добра. Мы можем несколько лет спокойно на это жить, без рыбалки или охоты. Убивать живых созданий никто из нас не любит. Я невольно вспоминаю Ирая, трогаю свою косу с вплетённой лентой. Она почти незаметна в чёрных волосах, только костяные резные бусины выделяются как матовые жемчужины.

Объединение.

Отец часто рассуждал вслух о едином и сильном севере, а брат вторил ему, заражаясь этой мечтой. Валад хотел быть во главе нового королевства. Воображал о начале новой эпохи. Я уже не княжна, но внутри знаю, что не хотела бы видеть Ашор в огне. Верест достаточно сильный, и его дружина многочисленна. Может, он даже быстро одолеет бояр и воинов Сератского княжества. Но теперь, будучи Марой, я знаю, что в войне победителей нет. Есть только новые упыри – мертвецы, что после войны встают и отнимают больше жизней.

– Ты можешь отказаться, Вела, – наклоняясь ближе, уверенно шепчет Руслана. – Ты наша равноправная сестра. И мы поддержим любое твоё решение.

Кажется, что даже ветер и птицы замолкают в ожидании. Тишина затапливает не только всю поляну, но и мои мысли. Со стороны может казаться, что я думаю, но на самом деле у меня нет ни единой идеи в голове.

– Хорошо. Я найду её, – соглашаюсь я, веря в мечту Валада. В память о нём я верну княжну, живой, если это ещё возможно. – В последний раз, – добавляю я, слыша вздох облегчения отца.

Скромная улыбка трогает его губы, и он, продолжая меня разглядывать, охотно делится всем, что может быть полезным. Так я узнаю, что Алия пропала неделю назад. За это время можно добраться до границ Сератского княжества даже пешком. Взяла ли она коня, отец так и не понял. Все его кони были на месте, но Алия могла купить лошадь в самом городе, обменяв на один из своих золотых браслетов или дорогой кокошник. Я тру переносицу, догадываясь, что княжна направилась к северным лесам. В прошлый раз мы отловили её как раз недалеко от горной гряды. В том месте много упырей и нечисти. Сколько бы мы их там ни убирали, они всё равно появляются, будто правдивы сказки об Оземе и Сумерле и те мертвецы как-то перебираются на западную сторону по реке.

Поэтому недели хватит не только чтобы добраться до Сератского княжества, но и чтобы умереть где-нибудь по дороге. Единственная надежда на опыт Алии. На моей памяти это её третий побег. Первый был с отцом, когда ещё Валад был жив. Следующие – уже в одиночку.

Я выслушиваю всё, что может рассказать мне князь, а после прощаюсь и ухожу. Верест правильно упомянул ещё в начале встречи: он давно мне не отец, и чем дольше мы это отрицаем, тем больнее будет нам обоим. Он также не мешкает, отворачивается и уходит к своим людям. Приказывает им помочь занести дары в храм.

Оказавшись за воротами, вне поля зрения отца, я ускоряю шаг, желая спрятать внезапно накатившие слёзы. Я была спокойна, но теперь часто моргаю, беспрестанно утирая солёные дорожки. Стискиваю зубы, злясь на предательство собственных эмоций, ведь я не хочу плакать.

Я не расстроена.

И мне не больно.

Но тело меня не слушается, а стук сердца несколько минут колющей болью отдаётся в рёбрах, прежде чем я внезапно успокаиваюсь. Я прихожу в себя за секунды, а волна эмоций, накрывшая меня с головой, наконец-то проходит, словно ничего и не было.

– Когда выезжаем? – с деланым весельем Ясна плюхается на мою кровать, из-за чего сумка, лежащая рядом, подскакивает.

Я благодарно улыбаюсь сестре, но возвращаюсь к сборам.

– Я поеду одна.

– Одна?!

– Я ведь уже взрослая Мара, Ясна. Я могу ездить одна, – напоминаю я, скручивая нужную одежду и убирая в сумку.

– Ты можешь, но мы всегда ездили вместе, – с замешательством отвечает сестра и беззастенчиво копается в моей сумке, проверяя, всё ли я верно сложила.

Раньше она мне очень помогала. Я могла забыть важное: взять недостаточно тёплую одежду, выбрать неверные травы и мази, забыть, какая еда лучше для коротких или длинных путешествий. Но тогда я была маленькой, а теперь знаю всё не хуже старших сестёр. С шестнадцати лет я не совершаю глупых ошибок, но Ясна всё равно по привычке проверяет.

– И в последний раз мы возвращали Алию вдвоём, – напоминает Ясна и оставляет мою сумку в покое, убедившись, что я ничего не напутала.

– Именно поэтому в этот раз я поеду одна.

Ясна отвечает мне вопросительным взглядом, ещё больше не понимая моих мотивов.

– Мне стыдно, – нехотя признаюсь я, ревностно заталкивая нужные предметы в сумку. – Знаю, что, став Марой, я не должна так себя чувствовать. Особенно по отношению к Алие. Но мне стыдно, что своим поведением княжна обременяет Мар, у которых и так важных дел полно. Князь взял её в свой дом. Хоть я и не желаю, но чувствую ответственность за свою семью.

– Ты и вправду не должна себя так чувствовать, – соглашается сестра.

– Да, но вспомни ту поездку. Это был кошмар! Я не хочу, чтобы ты вновь наблюдала подобную картину. Мне было стыдно за Алию и за себя в том числе. Не уверена, что в этот раз я буду спокойнее, когда найду её.

– Вела, вы всего лишь подрались. С кем не бывает? – растягивая слова, с явным наслаждением вспоминает Ясна, а я прекрасно помню, как сестра хохотала, глядя на жалкое подобие драки.

Скорее мы просто катались по земле, пачкая одежду травой. Мары учили меня, как и куда правильно бить, но я знала, что не могу использовать преимущество в схватке с княжной, которая максимум в руках держала лук или нож для мяса. Но треклятая Алия первая начала драку, ещё и за волосы меня схватила. Я, разумеется, победила, но победа вышла позорной.

Всё это произошло через несколько недель после появления Алии у нашего храма. Она просила меня о помощи, несла чушь о Валаде и своими неаккуратными словами вскрывала мои тяжёлые воспоминания будто ножом. После моего отказа княжна уехала, но буквально через неделю к нашему храму явились люди князя Вереста. В тот день лично он решил не приезжать. Именно тогда нас попросили найти княжну в первый раз.

В то время я не являлась полноправной сестрой и не могла принимать решения о том, хочу ли помогать. Да и уверена, что тогда я бы точно отказала. Однако, к моему изумлению, Ясна решила разобраться с этим. Она же и взяла меня с собой. Уже в пути я спросила её, почему она согласилась на просьбу князя, на что она ответила: «Ради тебя. Позже, узнай, что она умерла, ты бы обязательно пожалела». И проклятье, но она была права. Я бы пожалела. Возможно, именно поэтому я согласилась помочь князю вновь.