– Твои несмешные шутки закончились? – хрипло спрашиваю я.

Он продвигает пальцы глубже, а потом опять вытаскивает, лаская, касается какой-то точки, и я вскрикиваю, выгибаясь, а по телу проходит разряд. Моя усмешка исчезает с лица, а мысли из головы. Он повторяет это прикосновение, а потом снова и снова. И раз за разом всё повторяется, а я цепляюсь за его плечи.

– Так-то лучше, – шепчет он мне на ухо и спускается на шею, где его губы оставляют цепочку поцелуев. А после ласковых прикосновений языка я чувствую его зубы.

– Александр…

Мой полустон переполняет чашу его терпения, он стягивает с себя оставшуюся одежду и, наконец, ложится сверху.

– Я так давно ждал тебя, – горячим шёпотом признаётся он мне в губы перед очередным поцелуем.

И сейчас я прощаю ему его ложь, зная, что совсем скоро он будет меня ненавидеть. Поэтому в эту ночь я сама отдам ему столько любви, сколько смогу дать, и хотя бы сегодня он будет только моим.

В первой половине ночи мы устаём. Александр на каждый мой взгляд отвечает мечтательной улыбкой или мимолётным поцелуем, пальцами зарывается в мои спутанные волосы, когда я лежу на его груди и слушаю размеренное сердцебиение. Но как бы он ни пытался скрыть, я вижу, что его мучает как минимум головная боль.

Нехотя поднимаюсь с кровати, чувствуя незнакомую ломоту и даже боль в теле, но она странная, приятная. Надеваю нижнее платье и бельё, нахожу в шкафу лёгкие штаны и рубашку для сна, кидаю их Александру.

– Оденься, – с улыбкой отвечаю на его немой вопрос. – Будет неприятно размахивать мечом, одновременно мучаясь от простуды.

Огонь в камине догорел, оставляя тлеющие угли, воздух в комнате становится холоднее. Александр подчиняется, надевает одежду и обратно ложится в кровать, он тянет ко мне руки, приглашая лечь к нему, но я с тихим смехом отказываюсь.

– Уйдёшь?

– Уйду, – честно отвечаю я, руки покрываются мурашками, когда я осознаю, что сказала ему чистую правду, но он её пока просто не понял.

Он разочарованно откидывается на подушки, складывает руки на одеяле, когда я его накрываю.

– Я приготовила тебе кое-что. От головной боли, – надеваю на себя платье и вытаскиваю небольшую бутылочку, что принесла в скрытом кармашке.

– Ты приготовила это для меня?

– Да, заметила, что ты часто жалуешься на боль в голове. Выпей, ты знаешь, что варить отвары я умею.

Он доверчиво выпивает, и я едва не кривлюсь от собственного вранья. Раньше он хотя бы принюхивался, шутя, что, может, я пытаюсь его отравить. Но сейчас проглатывает всё до капли без лишних вопросов.

У меня осталось лишь семь минут.

Присаживаюсь на край кровати, рядом с ним.

– Что-то не так, Агата? Ты выглядишь расстроенной? Может, я сделал что…

– Нет! – поспешно перебиваю я. – Нет.

– Ты жалеешь?

– О тебе? О нас?

Он серьёзно кивает, а я смеюсь тому, насколько он удивительно не уверен в себе. Высокомерный и спокойный принц Серата, заносчивый Аарон и мрачный Морок переживает, что я могу сожалеть о его прикосновениях.

– Ты лучшее, что произошло со мной, – признаюсь я. – Если моя смерть привела к встрече с тобой, то это стоило того, чтобы умереть и полежать в земле пару сотен лет.

В его серьёзном взгляде вновь что-то новое, но я также вижу, как мой отвар начинает действовать. Александр моргает чуть чаще.

– Как голова?

– Хорошо, – с удивлением отмечает он. – Действительно помогло.

– А теперь тебе нужно поспать.

– Я не хочу, – упирается он, сопротивляясь сонливости.

Пять минут или меньше.

Я глажу его щёку, он часто моргает, пытаясь сбросить пелену с глаз. Ничего не говорю, просто касаюсь его лица, пока его взгляд становится задумчивым.

– Что-то не так… – тянет он, пытаясь привстать, трясёт головой.

Я бледнею, когда Александр резко поворачивает голову ко мне, а в его взгляде больше осознанности, чем мне бы хотелось.

– Что ты мне дала, Агата? – голос старшего принца угрожающе понижается, он пытается сесть, но я толкаю его обратно на кровать.

Либо Морок достаточно силён для сопротивления, либо я не рассчитала дозу. Скорее всего, первое. Сил, чтобы встать, у него нет, но Александр продолжает оставаться в сознании, сопротивляясь снотворному, что я добавила в отвар.

Я так хотела сделать это после того, как он заснёт, но не могу рисковать. Нагибаюсь и достаю кандалы из-под его кровати, которые спрятала здесь днём. Пока он не может сфокусировать взгляд, я действую быстро, закрепляю их на его запястьях. Он почти рычит и зло трясёт кандалы, не в состоянии даже сесть из-за головокружения, а я обматываю и закрепляю цепь вокруг дальнего столбика балдахина.

В отличие от него я цепляю за самую толстую часть, и сомневаюсь, что даже у Александра хватит сил переломить это дерево после того, как он очнётся. Принц шокированно смотрит на цепь, слабо дёргает, сомневаясь в реальности происходящего. Она достаточно длинная, чтобы он мог встать с кровати, кандалы мне нужны только для того, чтобы его задержать. Утром, когда он проснется, сможет позвать на помощь. Но мне нужна любая лишняя минута, что будет способна удержать его здесь в безопасности.

Он не пытается меня задушить или ударить, когда я вновь сажусь рядом. Принц откидывается назад на подушки, сводит брови и тратит все силы на то, чтобы не провалиться в сон.

– Тебе необходим отдых, Александр. Поэтому там было обезболивающее и снотворное, оно поможет тебе проспать оставшуюся часть ночи.

– Что это, Агата? Месть? – кивает он на кандалы, а его губы растягиваются в кислой усмешке.

– Мы закончили приятную часть, пришло время переходить к убийствам, – возвращаю я ему старую фразу, но улыбаюсь, вновь касаясь его щеки.

Он приникает лицом к моей руке и целует ладонь, всё ещё доверяя. Моя улыбка моментально вянет.

– Планируешь кого-то убить? – насмешливо спрашивает он, моргая несколько раз.

– Да. Троих.

– Даниил и Елена? И кого ещё? Меня?

Две минуты.

Я не отвечаю на его шутливый тон, внимательно вглядываюсь в лицо Александра, хмурюсь, запоминая каждую черту, но взгляд упорно возвращается к его зелёным глазам.

– Ты знаешь, – шокированно понимает он. – Ты всё знаешь.

Я медленно и нехотя киваю. Он нервно облизывает губы, его глаза бегают, когда он пытается придумать что-то, что меня остановит.

Чувствую, как он натягивает нашу нить, пытаясь мне внушить остаться, и эта мысль почти как моя собственная крутится в голове, но он слишком слаб, и снотворное мешает ему сосредоточиться. Вновь дёргается, когда понимает, что его внушение не работает, но я укладываю его назад. Наклоняюсь, целую напоследок, пытаясь успокоить. Он отвечает с той же страстью, что была между нами всё время, пока мы были вместе. Я чувствую то же, что и он, странную тягу и жажду, которую эта ночь не успела никак утолить. Эта ночь должна была бы быть первой среди многих, но ничего не успело даже начаться.

Пальцами принц силиться ухватить меня за платье, но они его не слушаются. Обхватываю его ладони и упираюсь своим лбом в его. Мы оба тяжело дышим.

Одна минута.

– Я люблю тебя, – выдыхаю ему в губы последнее, что должна сказать и нехотя отстраняюсь, замечая, что его глаза закрыты, а дыхание размеренное. Либо он думает, либо всё-таки уснул.

Правильно. Вот что мне нужно было ему сказать. Хоть раз, но благодаря ему мне удалось испытать это чувство, хоть ненадолго полюбить.

Александр распахивает глаза, с огромной силой дёргает кандалы, столбик жалобно скрипит, и я отшатываюсь, боясь, что недооценила Морока. Он, если не сломает балдахин, то порвёт цепь.

– НЕ СМЕЙ! НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ МНЕ ЭТО, перед тем как… – его голос ломается, все силы уходят на крик, он сглатывает и добавляет тихо, с мучительным стоном, – …собираешься уйти. Не смей уходить…

Мне больно смотреть на очередной стон сквозь зубы, когда он пытается поднять ватное тело, опираясь на локоть. Его глаза слезятся от сонливости, но во взгляде нет злости, только боль и что-то ещё.