В первый момент я теряюсь, удивлённая, как сильно эта атмосфера отличается от скучного праздника в Ярате. Никто не поднимается с места и не напрягается при виде своего командира. Сейчас он один из них и солдаты лишь приветствуют его взмахом руки, улыбками или рукопожатием.

Я не знаю, куда мне стоит идти и где сесть. Но эту проблему решает Аарон, который, стоя сзади, вновь обхватывает ладонями мои плечи и толкает вперёд, уводя к одному из дальних столиков. Здесь тише, чуть темнее и спокойнее, мы слышим музыку, но она не настолько громкая, поэтому мы с лёгкостью можем разговаривать. К нам за столик также присаживаются Марк, Кирилл и ещё двое Теней: Павел и Михаил. Михаил один из рядовых в отряде, а Павел занимает положение командира, если Александр и Марк отсутствуют. Им обоим не меньше двадцати пяти. У них короткие русые волосы, у Павла голубые глаза, а у Михаила карие. И, несмотря на разную комплекцию и лица, в своём поведении они похожи на братьев.

Несколько девушек приносят еду и медовуху. Чтобы никто не смущался, я тоже ем, но немного, потихоньку отрывая маленькие, сочные кусочки куриного мяса с костей.

– Расскажи, что нас ждёт после смерти, Агата? – весело интересуется Михаил, делая несколько крупных глотков из своей кружки.

– Кто же о таком спрашивает в разгар веселья?! Будешь такие вопросы задавать, и тебя только Тень дождётся, придурок! – хохочет Павел.

– Да не может быть, – со скромной надеждой тянет Кирилл, поглядывая на Аарона, а тот наклоняет голову, загадочно улыбаясь.

– Я бы рассказала, если бы что-то помнила, – я пододвигаю к себе кружку медовухи, решая, что буду веселиться со всеми. – Но на деле я будто спала, а кто-то меня грубо разбудил. Я не осознала, как прошли все эти годы. Поэтому, когда я встала… все мои чувства, с которыми я умерла, были свежи, будто я только их пережила.

– Это правда, что богиня подарит нам новую жизнь?

– Да, – киваю я.

– Даже если мы убивали? – удивительно серьёзно спрашивает Марк.

– Да, – вновь соглашаюсь я. – Дело не в том, убивали вы или нет. Дело в ваших мотивах и душе. Если вы наслаждаетесь убийством, делаете это из прихоти и собственного желания, то нутро ваше пропитается гнилью и злобой. Нередко именно такие чувства не дают душе уйти, и появляются упыри или неупокоенные.

– То есть упыри – это чаще всего злодеи?

– Да. Но не только. Упырём может стать и невинная девушка или даже жертва убийцы, которая испытала злость, страх или другое сильное негативное чувство, что позволило душе уцепиться за этот мир.

– Как вы их отличаете? – Кирилл продолжает жевать свою еду, но, не отрываясь, смотрит на меня, ожидая продолжения. Остальные, как и он, заворожённо ждут ответа. Только Аарон наблюдает спокойно, по его губам изредка пробегает улыбка, когда он оглядывается по сторонам, замечая, что другие члены его отряда за соседними столами придвинулись ближе, заинтересованные.

– Обычно, чем больше гнили и злобы было в человеке, тем в более мерзких тварей способна превратиться душа. У некоторых даже появляется осознанность, они продолжают нападать на беззащитных людей, прекрасно понимая, что делают. С такими опасно иметь дело, даже Мар они могут легко обмануть, подстроив ловушку, – я делаю несколько глотков из своей кружки, чувствуя странное удовлетворение от того, что Теням интересно слышать о Марах.

Я уверена, что Анна уже что-то им рассказала, но приятно видеть искренний интерес этих мужчин, когда они ждут моих историй.

– Значит, Мороки и появились ради того, чтобы помогать Марам с такими чудовищами? Чтобы отправлять эти отвратительные души в Тень? – уточняет Михаил, поворачиваясь к Аарону, и тот молча кивает.

– Ты и вправду не знала, что Мороки вам как братья? – задаёт новый вопрос Марк. – Аарон рассказал нам историю.

– Нет, я не знала. И вряд ли моё поколение было первым, кто об этом не знал, – нехотя признаюсь я.

Может, разлад произошёл давно и не из-за меня, но я чувствую, что часть вины за это лежит и на моих плечах в равной степени, как и на других мёртвых Марах, что были слепы.

Повисает неловкая тишина, которую разбавляет достаточно прямолинейный и несколько наглый вопрос Марка:

– А правда, что всё Мары красивы, как богиня?

Молодые люди все как один подаются вперёд, ожидая моего ответа. Я сдержанно улыбаюсь, но понимаю, что не знаю, как ответить на этот вопрос. Хотя я прекрасно помню яркий, живой блеск в глазах Киры. Опасное очарование в улыбке Ирины. Изящные движения Лилиан, что танцевала как настоящая принцесса. Спокойная Лада, с которой можно было говорить часами, наслаждаясь её мягким голосом. Добрая Яна, чья кожа была как настоящий бархат на ощупь. А что же говорить про Анну, на которую засматривались даже молодые девушки, завидуя её обворожительному лицу.

– Вряд ли я оцениваю женскую красоту так же, как вы, но все знакомые мне Мары были намного красивее меня, – улыбаюсь я, вспоминая сестёр.

Кажется, что после моего ответа тишина становится более напряженной, я поднимаю недоумённый взгляд на мужчин, что смотрят на меня раскрыв рты с некоторым замешательством.

– Ты что? Ни разу не сказал, Агате, что она красивая? – с укором поворачивается Марк к Аарону, и тот с видимым трудом проглатывает кусок картошки, отвечая другу хмурым взглядом.

– Тогда всё понятно, – разочарованно тянет Павел, откидываясь на спинку стула.

– Это в его стиле, – соглашается Кирилл, и все остальные, даже за соседними столами, поддакивают.

Я не понимаю, притворяются они или, может, шутят. Хочу спросить, но тут Михаил вновь перебивает мою мысль:

– А каково это быть мёртвой?

– Хватит о ней так говорить, – внезапно вмешивается Аарон, хмуря нос от недовольства, – сейчас её сердце бьётся, тело полностью восстановилось. Она живая, как и мы.

– Только на… привязи? Или… поводке? – с натянутой улыбкой предлагает варианты Марк.

Я тихо хмыкаю. После того как я узнала о жертве Аарона ради воскрешения Анны, мысль о моей зависимости от Морока и вправду кажется мне малой ценой.

– Действительно, – аккуратно вмешиваюсь я, – я чувствую себя… почти как при жизни, только мне не обязательно есть, хотя я могу, если пожелаю. Моё существование поддерживает жизненная сила Морока. Но у меня и вправду есть поводок. И он, – я киваю в сторону Аарона, – может заставить меня сделать что угодно.

Все с удивлением таращатся в сторону Морока.

– Прямо всё-всё? – недоверчиво тянет Кирилл.

– Хватит на меня так смотреть, будто я сделал её своей прислугой, – фыркает Аарон, отпивая алкоголь из своей кружки.

– А так тоже можно? Заставить прибраться, еду приготовить или даже поцеловать? – раскрывает рот от удивления Марк.

– Ещё пара таких вопросов, и если получишь пощёчину от Агаты, знай, что это я её заставил, – усмехается Аарон, а Марк с опаской отодвигается на пару сантиметров от меня подальше. Я сижу прямо рядом с ним, а Аарон напротив.

– Как эта связь работает? Вы чувствуете друг друга? – Михаил делает несколько больших глотков, но его взгляд переходит с меня на Аарона и обратно.

– Агата ничего не чувствует, – поясняет Морок. – Я, если обращаю внимание, ощущаю просто нить, что нас связывает. При желании могу определить, где она или в каком направлении пошла.

– А если так? – Марк внезапно болезненно щиплет мне кожу на запястье.

– Ай!

Рефлексы срабатывают быстрее, чем я анализирую. Моя ладонь, которая должна была дать ему затрещину, пролетает в сантиметре от лица молодого мужчины, потому что он успевает отклониться. Однако все Тени уже подвыпили, и Марк неуклюже заваливается назад. Его падение останавливает Павел, в последний момент хватая друга за рубашку на груди.

– Нет. Я не чувствую то, что чувствует она, – со смешком отвечает Аарон, когда его друг вновь выпрямляется, а я щиплю Марка в ответ. – Исключением может стать только серьёзная рана.

– Жестокая, – шипит на меня Марк, потирая красный след на руке.