– Ну, я надеялась, что у тебя хватит ума догадаться, – буркнула она, – давай сюда этого красавчика. Кажется, на дне моего мешка был набор ритуальных ножей из Храма.

Ийлур оказался северянином. Как будто только что покинул двор Владыки Северногого берега, даже не покинул – так, отлучился на минутку, чтобы прогуляться и подышать свежим воздухом. Светлая бородка была заплетена в две щегольские косички с вплетенными золотистыми нитями, поверх кольчуги таинственно мерцал бархатный кафтан, черный, словно врата в шейнирово царство и на груди щедро украшенный шитьем. Сапоги из прекрасно выделанной щеровой кожи нахально сверкали фигурными пряжками, каждая из которых могла кормить семью вилланов на протяжении полугода, не меньше.

Жрица изумленно вскинула глаза на Лан-Ара.

– Я вот думаю, это ловушка?

Задумчиво теребя медальон с образом третьего глаза Шейниры, она склонилась к пребывающему в беспамятстве ийлуру. Затем скомандовала:

– Вяжи его, Лан-Ар. Как только этот благородный (вне всяких сомнений) ийлур вернется в Эртинойс, я лично допрошу его. Хвала богам, у меня достаточно опыта в этом деле.

«Кто бы сомневался», – ийлур мрачно усмехнулся и принялся за работу.

Нитар-Лисс тем временем вновь достала карту. Вертела ее, складывала, смотрела на мятущийся огонь сквозь пергамент. Затем досадливо поморщилась:

– Надеюсь, нам не придется топать обратно ни с чем только потому, что твой Ин-Шатур оказался жадиной и не посвятил меня в тайну найденной карты.

Ийлур проверил, достаточно ли надежно стянуты запястья пленника, и приступил к лодыжкам.

– Ин-Шатур мог и сам не знать, что с картой делать, – мягко возразил Лан-Ар.

– Да нет же… знал, пройдоха… и ни с кем не захотел поделиться…

Северянин застонал, приходя в себя. Нитар-Лисс тут же отложила карту и открыла обитый тисненым шелком плоский ящик. Внутри, в мягких гнездышках из алого бархата, ждали своего часа ритуальные ножи из Темного Храма – маленькие и большие, прямые, скривленные, выполненные в форме спирали… Лан-Ар, представив их в деле, от души выругался в темноту.

А жрица мило улыбнулась и взяла один из ножей – самый маленький, странно изогнутый полумесяцем, с заусенцем на острие. На рукояти из черного обсидиана запрыгали алые блики. Свежей кровью заискрилась серебряная вязь браслета.

– Итак, наш многоуважаемый гость…

Лан-Ар, стоя чуть в стороне, наблюдал за ийлуром и чувствовал себя премерзко. Можно было сколько угодно убеждать себя в том, что связанный по рукам и ногам пленник – враг, и что допрашивать его должно именно так, как это собиралась проделать Нитар-Лисс, но… Вместе с мыслями о предстоящих пытках появилось ощущение налипшей на руки грязи, которую не смыть до конца дней.

– … надеюсь, тебе известно, почему синхов считают самыми лучшими лекарями, – не переставая улыбаться, сказала Нитар-Лисс.

Страх на мгновение показался в глазах ийлура, но тут же исчез, нырнув в их васильковую глубину.

– Меня учил сам Элхадж, – спокойно продолжила Нитар-Лисс, – учил, сам понимаешь, на приносимых в жертву ийлурах, элеанах и кэльчу. Я могу превосходно врачевать, но также превосходно могу убивать. Медленно и мучительно. Ты понял?

Ответом был исполненный ледяного презрения плевок. Жрица пожала плечами, задумчиво повертела в руках нож – так, чтобы пленник как следует разглядел замысловатую форму лезвия.

– Как знаешь. Я все равно заставлю тебя говорить… О том, кто тебя послал, зачем и почему именно за нами.

Лан-Ар покосился на северянина: тот лежал, сжав кулаки, с побелевшими от напряжения костяшками, крепко зажмурившись. Может быть, не хотел или не мог смотреть, как беспощадное лезвие коснется тела. Или?..

Память. Добрая услужливая память. Сам Лан-Ар никогда не делал ничего подобного, потому что Фэнтар предпочитал не обращать внимания на его призывы. Другие же, счастливчики, ставшие Посвященными, Жрецами Пресветлого, могли обратиться к Покровителю и испросить крохи божественной силы Битв.

– Назад! – крикнул он, – он призывает!..

Нитар-Лисс успела отпрянуть, точно кошка, метнулась к каменному дереву – весьма своевременно, потому что в тот же миг полетели в стороны обрывки веревок. Северянин избавился от пут играючи, он просто развел в стороны руки, как будто их ничто не сдерживало. Лан-Ар прыгнул вперед, меч в руках чертил серебристые круги, но ийлур оказался проворнее. Щегольский кафтан мелькнул перед глазами, распластались рукава, словно крылья хищной птицы… Все это продлилось один удар сердца, и Лан-Ар согнулся пополам, хрипя от боли и судорожно ловя ртом воздух.

– Беги! – выдохнул он, глядя на замершую в растерянности жрицу, – беги!..

Ийлур, призвавший силу Битв, становился непобедимым в бою. А Нитар-Лисс стояла слишком близко, чтобы успеть обратиться к Темной Матери синхов.

…Лан-Ар падал. Он даже не понял, чем его ударил северянин – то ли кулаком, то ли мечом, нанизав на клинок, но осознать и понять уже не было времени. Ийлур вдруг увидел, как, осененный благословением самого Фэнтара, пленник на миг обернулся. Может быть, он хотел убедиться, что Лан-Ар на время выбыл из игры. Может быть, хотел посмотреть, как вываливаются на землю внутренности присягнувшего Шейнире. Лан-Ару показалось, что ийлур тогда улыбался; потом мир начал медленно гаснуть, тонуть в жгучей, пульсирующей боли. Но северянин потратил лишнее мгновение, задержался перед жалким, трепещущим костерком, и этого застывшего мгновения на пороге вечности хватило.

Лан-Ар продолжал падать. Но вытянул вперед, к северянину, руки. А затем сомкнул пальцы на чем-то твердом – и, словно в кошмарном сне, успел увидеть, как выбросила вперед раскрытую ладонь жрица Шейниры.

– Эй.

«Я все еще жив?»

– Поднимайся.

«И снова ее голос».

– Не притворяйся. Ты даже не ранен.

«Но что тогда со мной было?»

Лан-Ар ощутил влажные и холодные прикосновения к лицу. Приоткрыл глаза – оказывается, Нитар-Лисс сидела на корточках и преспокойно изводила запасы воды, обтирая ему лицо. Тут же проснулась жажда.

– На вот, попей, – мягко сказала темная жрица, – здорово ты его… Я бы сама не успела, это точно.

Лан-Ар сел, жмурясь. Похоже, прошло совсем немного времени: над Эртинойсом царила все та же ночь, хрустел, поедая дровишки, костер. И Нитар-Лисс… Спокойная, словно только что закончила молитву Шейнире. Красивая, как в тот, самый первый раз, когда он увидел ее в синем платье с белоснежным воротником.

– Что я сделал? – откашлявшись, виновато спросил Лан-Ар, – не помню.

– Ты спас жизнь нам обоим.

Губы ийлуры дрогнули, внезапно выдав только что пережитые треволнения.

– Он тебя ударил под сердце, – тут же пояснила она, – а ты, падая, успел схватить красавчика за ногу. В итоге он грохнулся на землю, как тюк шерсти… Ну, а потом и я подоспела. Жаль вот только, уже не узнаем, кто его подослал…

– Главное, мы живы, – пробормотал ийлур.

И пожал холодные пальцы Нитар-Лисс.

– Пока что, – уточнила она, – я помогу тебе подняться.

Лан-Ар встал, опираясь на худые плечи ийлуры. Огляделся. На миг ему померещилось, что каменный сад ожил, и глыбы гранита беззастенчиво пялятся на двух чужаков.

«Впору с ума сойти», – нахмурился Лан-Ар.

Все это… просто игра света и теней.

Но что-то было не так. Странная тревога, повисшая, словно паутина, в темном воздухе. А Нитар-Лисс, похоже, ничего не чувствовала – ну, или старательно делала вид, что все в порядке.

Жрица снова вертела карту, поворачивая ее и так, и сяк. Потом вздохнула, окинула их крошечный лагерь рассеянным взглядом. Ритуальные ножи оказались разбросанными вокруг костра, и она принялась их собирать, складывая горкой рядом с важной, но совершенно бесполезной пока картой. Коричневые брови жрицы сошлись на переносице, словно она напряженно что-то обмысливала.

– Что-нибудь осталось от северянина? – спросил Лан-Ар, – вдруг подсказка найдется на одежде?