Ветер, который до сих пор отсиживался среди свинцовых башен туч, очертя голову ринулся вниз. Следом хлестнули струи ливня, темное небо раскола молния, где-то наверху, не иначе как во дворце Фэнтара громыхнуло… Лан-Ар вспомнил, что еще будучи мальчишкой не раз слышал россказни о том, что когда гром гремит – ключница самого Фэнтара в гневе горшки бьет. И было неясно, откуда у Покровителя взялась ключница, и отчего ей необходимо бить горшки, но слова крепко засели в памяти, словно гвозди – так что ийлур даже невольно улыбнулся. Вспомнились долгие зимние вечера, в Алхаиме мягкая зима, но день все равно короток, и за окном – темнота, кромешная, густая… все оттого, что снега выпадает мало, он к вечеру тает и превращается в мышастого цвета жижу, но ведь то снаружи, а дома, у камина, тепло и уютно, и старая нянька бормочет что-то о злющей ключнице…

– Смотри!!!

К действительности Лан-Ара вернул вопль Нитар-Лисс. Ийлура что есть сил вцепилась ногтями в локоть, и не переставая что-то кричала. Но слова тонули в неистовстве бури, в раскатах грома и бешеных завываниях ветра. Он только и услышал – «смотри».

Нитар-Лисс промокла до нитки. Вода струилась по лицу, по плечам, по слипшимся косицами волосам; ийлура еще кое-как пыталась прикрыть голову плащом, но он тоже давно промок и не спасал от хлещущих потоков.

– Смотри!.. – прохрипела она, указывая куда-то за мутную пелену льющейся с небес воды и кружащихся на ветру листьев, – там!!!

Раздался угрожающий треск, и за их спинами на тракт ухнула толстая ветка.

«А ведь придавила бы, точно», – Лан-Ар мрачно глянул туда, куда все тыкала пальцем темная жрица. Свободной рукой она продолжала цепляться за Лан-Ара, вода стекала по ее бледному лицу. А дальше… дальше, за спиной Нитар-Лисс все смешалось: зелень, вода, ветер, хлещущие по Эртинойсу плети молний.

«Покровители, так вот что это такое, гроза в Диких землях!»

Впереди, сквозь ярящуюся бурю, моргал золотой огонек.

– Таверна! – прокричала, задыхаясь, ийлура, – быстрее, Лан-Ар… все… только начинается…

– Держись за меня, – Лан-Ар сжал зубы. Вот уж и вправду – надо бы отсидеться в надежном укрывище…

И они пошли к этому неверному, мерцающему свету, который с каждым шагом становился ярче и ярче. Ветер усиливался, норовя сбить с ног; он играючи гнул вековые деревья, словно ивовые прутики, а когда Лан-Ар на мгновение обернулся, то увидел, как с неба тянутся вниз черные хоботы смерчей.

Выругавшись, он с утроенной силой потащил Нитар-Лисс вперед, к огню. Ийлура спотыкалась и падала, но Лан-Ар подхватил ее под мышки и в конце концов поволок, словно тюк шерсти. Нитар-Лисс обмякла в его руках и молчала, и было неясно – то ли она потеряла сознание, то ли попросту решила не мешать Лан-Ару.

– Покровители! – выдохнул ийлур в нескончаемые потоки воды, – ну, наконец!

Маленькое окно придорожной таверны помаргивало в разыгравшуюся грозу неверным огоньком масляной лампы. И Лан-Ар, взвалив на плечо безвольное тело жрицы, дернул на себя тяжеленную дверь.

Внутри было тепло, сухо и – стоило грозе остаться снаружи – очень тихо. Ветер бесился, кидаясь на сложенные из камня стены, глухо подвывал в трубе над очагом; тогда вскидывалось, взвивалось огромным рыжим смерчем пламя, рассыпая по полу колючие искры и швыряя по трапезной бесформенные тени, а затем, уже в следующее мгновение припадало к раскаленным углям, словно из опасения потерять свое гнездо.

Лан-Ар остановился у порога, кивнул собравшимся. Ему стало неприятно, что каждый из присутствующих счел своим долгом повернуться в его сторону, но он мысленно махнул рукой – пусть глядят, если интересно… Нитар-Лисс висела на плече, не шевелясь, не произнося ни звука, и ийлуру стало не по себе – а ну как помрет в этой забытой богами таверне?..

«Ох, лучше бы ты об этом и не думал».

Еще раз оглядевшись, Лан-Ар приметил в углу у очага свободную лавку и направился туда. Рядом, правда, сидели два синха, тоже промокшие до нитки, но ийлур решил не обращать на них внимания. В конце концов, все они оказались здесь из-за грозы. Непогода уймется, и каждый отправится дальше, по своим делам.

…Между тем, компания, собравшаяся в таверне, была довольно занятной. Помимо двух упомянутых синхов, вокруг которых на дощатом полу образовались две внушительного размера лужи и которые, ничуть не смущаясь, продолжали выжимать набрякшие водой альсунеи, в обеденном зале присутствовали: два ийлура – вольных наемника, старый кэльчу и, к неудовольствию Лан-Ара, почти дюжина вооруженных до зубов элеанов. На душе заскребли кошки – ох, неспроста и не к добру здесь собралось столько детей Санаула! Не то, чтобы Лан-Ар боялся элеанов или не любил их. Но события последних дней, признание Нитар-Лисс в том, что идут они ни много, и мало, а за Оком Сумерек, нападения странных мохнатых существ, так похожих на элеанов, но таковыми не являющихся – все это заставляло задуматься, а не поджидают ли крылатые молодцы именно их в этом забытом богами месте?

– Посмотрим, посмотрим, – буркнул себе под нос Лан-Ар, укладывая бесчувственную ийлуру на скамью. Нитар-Лисс казалась слишком уж бледной, руки посинели от холода и наощупь были как ледышки.

Он взял ее хрупкие пальцы в свои и попробовал согреть, растирая и разминая, но затем решил, что этого недостаточно. Похлопал по щекам – безрезультатно.

– Да очнись же!

Лан-Ар невольно погладил ее по мокрым слипшимся волосам… Тут же бросил осторожный взгляд в сторону элеанов, но те уже вернулись к прерванному появлением Лан-Ара занятию, к поглощению содержимого винного бочонка.

«Ей тоже вина не помешало бы», – он огляделся в надежде увидеть кого-нибудь из прислуги, затем сообразил, что старый кэльчу и есть прилуга… То есть, судя по всему, хозяин заведения.

Он как-то незаметно подобрался к Лан-Ару и преспокойно стоял в двух шагах от него, сверля темными глазками лицо Нитар-Лисс. Ийлур порылся в кошельке и ловко подбросил вверх мелкую серебряную монетку.

– Принеси госпоже подогретого вина.

Кэльчу ловко поймал плату, но за вином не кинулся.

– В чем дело? – Лан-Ар смерил его хмурым взглядом, – разве я мало тебе дал?

Лицо кэльчу, изборожденное морщинами и оттого похожее на высохшее яблоко, расплылось в фальшивой улыбке.

– Нет, господин… Вернее, достаточно, господин. Но мне кажется, что это не поможет госпоже Нитар-Лисс… – «Проклятье, да ее здесь знают!» – я бы осмелился посоветовать глоток настойки из золотых роз. Ведь она всегда носит ее с собой?

– Принеси вина мне! – рявкнул ийлур, – с госпожой я и сам разберусь… без твоих советов!

– Как прикажет благородный господин. – зыркнув на медальон Нитар-Лисс, кэльчу поспешил на кухню.

И пока он шел, Лан-Ар не без интереса глядел ему вслед. Ийлуру казалось, что слишком уж гладкая, слишком легкая походка у держателя таверны. Да и Нитар-Лисс была ему знакома… Ловушка?

Он быстро отстегнул флягу с настойкой от пояса ийлуры, выдернул зубами пробку (в нос ударила волна тяжелого, приторного запаха роз). Затем, ловко подсунув руку под затылок жрицы, приподнял ее голову и в приоткрывшиеся губы влил маленький глоток настойки.

Кэльчу – кем бы он ни был – явно не торопился с вином. Элеаны начали посматривать в их сторону, изо всех сил делая вид, что заняты беседой. И каждый раз, ловя на себе осторожные взгляды, Лан-Ар невольно хватался за меч. А Нитар-Лисс, как назло, не спешила возвращаться в Эртинойс, предпочитая пребывать в беспамятстве.

Ийлур снял перчатки, присел у нее в ногах. Под закопченным потолком таверны медленно сгущалась тревога, нависая над столами призрачной сетью паука-крестовика.

«Неужели западня?» – Лан-Ар хмуро поболтал флягой с настойкой. – «Влить, что ли, ей остатки? Мм… еще отравится…»

Он взглянул на белое и осунувшееся лицо ийлуры, на темные стрелки слипшихся ресниц, на завиток, прилипший к щеке.

«Но если она так и не придет в себя, что я буду делать?!!»