– Да. Бить своих же не стоит без лишней надобности.

– Мы приготовились к этой битве, – заявил косой старейшина. – Наши разведчики почти неделю рыскают по всем шести направлениям света, вынюхивая, что да как. И по их сведениям идти следует на восток.

Кое-кто из слушателей охотно закивал. Отблески пламени плясали на их темных лицах.

– Разве блистательному войску Отщепенцев сложно совершить маневр на поле боя? – чуть раздвинул я губы в усмешке.

Косой с неохотой сказал:

– Разведчики также докладывают, что вся Погань отправилась на юг...

– Тебя страшит встреча с Уродами? – в лоб спросил я.

Косой мгновенно привстал, схватился за рукоять сабли, которая была при нем. Собственно, все Отщепенцы всегда остаются вооружены.

Я не сдвинулся с места, с интересом наблюдая за его быстрыми телодвижениями. Алихан по другую сторону от меня хмыкнул. Ему тоже было интересно, что мне сделает этот косой.

Но тот уже спохватился, поняв, что не сладит с ведуном, без особого напряга приведшим в стан целое стадо куланов и, к тому же, обладавшим неведомой волшбой, блокирующей другую волшбу.

Я прекрасно осознавал, что поступаю нечестно, играя на эмоциях этих наивных людей, которых легко зацепить за живое, обвинив, как вариант, в трусости. Умный человек, подумал я, это тот, кого трудно зацепить за живое. А если и вовсе невозможно, то это или мудрец, или мертвец.

Я примирительно промолвил:

– Я к чему... Раз Отщепенцам неважно, с каким врагом схлестнуться в битве, почему бы не освоить южные регионы?

– Какой тебе интерес на юге? – заговорил Алихан. – Там тоже живут Отщепенцы, хоть их и меньше, чем на востоке. А еще там слишком много нечеловеческих тварей. Там опасно. А с нами симплы и дети.

Вот кого-кого, а Алихана брать на слабо смысла нет. Слишком хитрый и хладнокровный наш монобровный друг.

– Я не предлагаю идти туда немедленно и всем скопом. Для начала стоило бы организовать подвижную и хорошо вооруженную дружину. Проведем разведку боем. А что касается моего интереса, то это – победа над Единым, Повелителем Поганого поля.

Насколько я успел понять за время своей жизни с Отщепенцами, легенды о Повелителе Поганого поля ходили и среди них. Верить-то в сверхъестественную сущность – душу Поганого поля – они верили, но, как водится, никакого пиетета к ней не испытывали. Кира абсолютно права: у Отщепенцев вообще слабо с каким-либо поклонением или страхом перед кем бы ты ни было. У них и религия в связи с этим какая-то неполноценная – в потусторонний мир верят, а в бога – нет. По крайней мере, я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь упоминал о Всевышнем. И священников у них нет, одни шаманы-лекари. А посмертную жизнь допускают лишь потому, что успели убедиться в странной деятельности Ведьминых кругов с их спонтанно появляющимися скелетами.

Старейшины быстро переглянулись.

Я поспешил ковать железо, пока горячо:

– У меня есть... эммм... сведения из надежных источников, что с ростом луны Единый придет в этот мир полностью...

Я кратко, но выразительно поведал о северяных и Танце Двух Сестер, когда Единый будет наиболее уязвим. Сделал акцент на то, что именно тогда его и надо бить. Про Единую Ипостась – равно как и все прочие ипостаси – упоминать не стал.

– А когда он пролезет в наш мир целиком, – рассказывал я, подбавив в голос драматизма и вращая глазами, – он превратит его в самого себя. Поганое поле – это его отпечатки в нашем мире. Представьте, что будет, если...

– Тогда волшба – тоже его отпечатки? – перебил косой. – Если убить Повелителя Поганого поля, волшба – она исчезнет, получается?

Я вовремя припомнил, как ценят волшбу Отщепенцы. Без нее они себе жизни не представляют. Из-за того, что россы лишили Джерома волшбы, они всем скопом покинули Прикордонье вопреки своей репутации любителей подраться.

– Не факт. Магия... то есть волшба проникла сюда из других миров, нечеловеческих, где не выжить обычному человеку. Даже ведуну. Когда-то давно люди взорвали очень сильное оружие, и в ткани реальности... короче, в нашем мире появились прорехи, понимаете? И в эти прорехи проникла как волшба, так и Единый. И то, и другое попало сюда не полностью. Важно то, что волшбу нам всем дал не Единый – она пришла сама по себе. Если мы уничтожим Единого со всеми его Уродами да Лего, волшба останется.

– Уверен? – спросил косой, широко распахнув единственный глаз. Он не насмешничал. Просто спрашивал, и по всему было видно, что ответ ему очень важен.

– А вы подумайте сами, – обратился я к остальным слушателям, – зачем Единому давать волшбу людям, если он желает нас завоевать? Зачем давать оружие врагу?

Витька, Ива или Кира ответили бы, что мы мало понимаем иномерные сущности с чуждой психикой. Поэтому делать выводы на основе человеческой логики не умно.

Но Отщепенцы книг не читают и наивно полагают, что все существа во вселенной должны думать примерно одинаково. Среди старейшин произошло оживление. Они задвигались, заговорили одновременно.

Нэнси сказала:

– Если мы одолеем Единого, то Око Ведьмы будет в нашем распоряжении, правда? И вся волшба, что просачивается через это Око сюда из других миров!

Хитрая и умная бабка, мысленно одобрил я. И мне надо было сразу упирать на магическую выгоду, а не размышлять о победе над Злом. Примитивным народам чужда идейность, зато ой как понятна простая выгода.

– Правда, – сказал я. – Волшба будет ваша... То есть наша.

Оживление и переговоры усилились. Косой и вислоусый старейшина перекрыл голосом весь этот шум:

– А кто даст гарантии, что мы справимся с Единым? И что сумеем обуздать ту волшбу, что сочится из Ока Ведьмы? Проще ведь идти на восток, там знакомый враг, и шпионы выяснили про его диспозиции все, что только можно.

– Какой воин требует гарантий, что выживет в битве? – снова попытался я взять его на понт, но на сей раз косой на провокацию не повелся:

– Тебе напомнить, что с нами симплы и дети? Скажи, чем юг лучше востока, и я соглашусь с тобой, если ты прав.

Итак, вся бравада воинственных кочевников упирается в простую расчетливость. Неудивительно: если бы Отщепенцы кидались в любую заваруху просто ради удовлетворения своей воинственности и альфасамцовости, то они не выжили бы как племя.

Я не хитрил, а прямо заявил:

– Юг опасен. И восток опасен. Допустим, мы идем на восток и побеждаем тамошнего врага – хотя даже в этом нет гарантий. Но все же представим свою победу. У нас будут пастбища и охотничьи угодья. Но со временем на нас нападут те же южане, который дорвутся до великой волшбы из Ока Ведьмы! – Я сделал внушительную паузу и продолжил: – А теперь допустим, что мы идем на юг. Там тоже не будет никаких гарантий. Но если мы победим Единого, а с ним буду сражаться лично я с помощью всех доблестных воинов, что не устрашатся этой битвы, то мы станем сильнейшими во всем Поганом поле.

“Круто завернул, – похвалил я сам себя, довольный речью и произведенным эффектом. – А думал, что не обладаю красноречием!”

Но на косого мое краснобайство подействовало не особо. Он скривился еще больше:

– Ну, каков фантазер!

– Скажешь, что опасности в любом случае нет? – загорячился я. – Что Погань не ушла со всего поля на юг? Разве это не значит, что Единый усиливается?

– Опасность есть, и она там! – махнул рукой в сторону невидимой в темноте реки косой. – И мы будем глупцами, если пойдем туда же!

Я вперился в косого взглядом, прикидывая, как свернуть ему шею. Ситуацию разрядила Нэнси:

– Тот, кто всем рискует, в случае победы и получает все. С россами сражаться мы не можем, у них технологии и волшба, которую они отнимают у нас. Тогда отчего бы не пойти в эпицентру всей волшбы в Поганом поле и не напитаться ею так, что никто не будет нам ровня?

– Слишком много неопределенного... – закряхтел Алихан.

Варвара рявкнула:

– Я убью любого, кто назовет меня трусихой, но идти на юг глупо!

– Ты так думаешь, милочка? – елейным голоском спросила ее Нэнси. – Когда-то твой отец, я и еще многие из тех, кто ныне пал, пришли с востока и повергли тех, кто жил прямо вот здесь! У них была сильная волшба, но она не остановила нас! Если пойдем на восток, пропустим самое главное! А Повелитель рано или поздно явится и сюда в полной силе. Не лучше ли его убить, когда он слаб, сис и бро? И воин для этого есть!