Витька ухмыльнулся. Он то ли не вполне проснулся, то ли закалился в Поганом поле куда лучше меня. Близость легионов бесшумной Погани, две луны и туманные перспективы противостояния с самой могущественной цивилизацией и иномерной сущностью его не пугали, а веселили.

– Что-то мне подсказывает, что она не видит этих зеленых камушков. Она видит не все.

– Откуда такая уверенность?

Пацан пожал плечами.

– Просто знаю. И уверен, что это так... Наверное, во всем виноваты эти мои видения. Я после них будто вижу невидимое и слышу неслышимое. То есть шиза обостряется.

Он снова хмыкнул.

– У тебя были видения? – спросил я. – Из-за этого и проснулся?

– Ничего особенного. Только Знак Лапы Дьявола и что-то сумбурное. Они меня уже не пугают. Зато сразу после этого штырит как после экстази.

– Ты пробовал экстази? – поразился я.

– Не, не успел. Но читал.

– Блин, читатель хренов... – Я повернулся к Иве. – Она видит такие мелкие предметы?

При слове “она” я тыкнул пальцем в небо.

– Технически – да. Но распознает ли именно как вакуумные бомбы – неизвестно.

– Как это понять?

– После Черной ночи умботы откатываются к предыдущей сохраненной версии. Умботы – это самообучающиеся сложные нейросети с определенным потолком развития. Пусть и очень высоким. Ива-1 после перезагрузки многое позабыла. Я говорю именно о личном опыте, а не постоянной базе данных. Предыдущая версия сохранялась более ста лет назад.

– Хы! – Настала моя очередь хмыкать. – И что за бардак в Республике Росс? Что за кривой протокол перезагрузки стратегически важного ИИ?

– Протокол ни при чем. Согласно принятому во всех Секциях алгоритму перезагруженный умбот должен получить утерянный опыт у других умботов. Но Кураторы ограничили Иве-1 общение, чтобы скрывать от Секуляров свои истинные цели. Поэтому Ива-1 развивается куда хуже.

– То есть она морально устарела?

– Скорее, она как ребенок, лишенный полноценного общения с другими детьми.

– Другими словами, она что-то вроде неразвитого несмышленыша... Тогда и вправду не исключено, что она не распознала бусины.

Встрял Витька:

– Подождите-ка! Когда мы с Олесем нашли эти бусины в первый раз, она... то есть ты... вы обе еще не перезагрузились! Ива все видела, но ничего не сделала! И вообще, россы обязаны знать, что в окрестностях Князьграда полным-полно мощного оружия!

– Не слишком-то его и много, – возразила Ива. – Это остатки старых вакуумных бомб, их переродившиеся элементы, и они считаются совершенно безопасными. Особенно учитывая то, что Поганое поле практически не заселено разумными существами, которые смогли бы их активировать и пострадать.

– Ха! – сказал Витька. – Оказывается, россы – обычные раздолбаи!

– Скажем так: россы не видят в них опасности для Республики. Зеленые бусины ни одному из Сюзеренов не нужны, у них есть оружие эффективнее. А если кому-то и нужны, то эти россы не продавили решение снарядить экспедицию для поиска. Совершать же самостоятельные вылазки в Поганое поле россам запрещено.

– Отправлять биоботов и дроны старому дурню с манией величия – запросто, а забрать опасные артефакты – никак?

– Для россов они не опасны, – повторила Ива.

– А если мы взорвем Стену?

– Тогда, возможно, они передумают и отправят экспедицию.

Витька возмутился:

– Что за тупизм? Настоящая идиотская бюрократия! Тактика тушения пожаров! Где полыхнет – там и притопчем! Вместо того, чтобы заранее позаботиться.

– Любой народ во все времена плохо понимал суть и необходимость профилактических мер, – объяснила Ива. – Почему налоги должны уходить на то, что, вероятно, случится, а вероятно, и не случится? Обычный человек редко заглядывает в будущее и мыслит в коротких временных рамках.

– Поэтому монархия лучше, – сделал неожиданный вывод Витька.

– Если монарх не дурень, – возразил я, хотя спорить не было никакого желания. – Мы это уже обсуждали. Похоже, идеального общества вообще не существует и никогда не будет существовать. Потому что нет идеальных людей.

***

Я пытался мыслить как росс, но получалось неважно. Сложно думать как распоследний мудак, хотя на первый взгляд это кажется плевым делом. Ива упоминала о правилах, которым-де подчиняется каждый росс, – например, запрет на насилие. А еще они носятся со своим гражданством и иерархией. Сюзерены, Солаги, Спикеры... Кто там еще у них есть? Ах да, Секуляры. Надо пораспрашивать Иву обо всех этих делах.

Однако Кураторы – не просто россы, а криминальная банда внутри Республики. Своего рода Коза Ностра. Угораздило же меня связаться с этими ребятами! Какие у них правила? Какие-нибудь бандитские небинарные понятия?

Доехав до гравитационной дороги – шестиугольники в желтоватой траве сверкали в лучах солнца, как расплавленное серебро, – я затормозил. Стоял знойный денек, на небе – ни облачка, ветра тоже нет. В воздухе носилась мошкара, а на горизонте колыхалось марево. Казалось, что Погань тащится там среди бела дня, но это был мираж.

– Направо поедешь – к россам в гости нагрянешь... – протянул Витька. Он сидел на переднем сидении, подтянув одно колено к подбородку. На нем красовались шорты и легкая майка. Обе мокасины он оставил на полу перед сиденьем. – Прямо поедешь – к Отщепенцам попадешь. Налево поедешь...

– К карго-аборигенам заявишься, – подхватил я. На мне тоже была легкая одежда: майка-сеточка и шорты с мокасами. Со стороны мы выглядели этакими туристами. – Но там делать нечего.

Несмотря на веселый тон, мне было не до веселья. Куда ехать, мы обсуждали всю дорогу, но у меня осталось впечатление, что в последний момент я могу сделать непредсказуемый выбор. Вопреки логике и здравому смыслу.

– Ну и куда поедем? – осторожно спросил Витька. Он понимал мое состояние.

– Душенька просится направо, – признался я. – И мы туда поедем. Но не сразу, а через Отщепенцев и Секцию Буфер сиречь Прикордонье. Узнаем, пошпионим.

Ива подала голос с заднего сиденья:

– Ты молодец, Олесь. Послушал не сердце, а голову.

Я уже привык к тому, что умбот рассуждает о таких человеческих материях, как сердце и голова. Ива – невероятно продвинутый ИИ, поумнее многих людишек. Остается вопрос – имитирует ли она это понимание человеческих эмоций? – но это вопрос из разряда риторических. Собственно, неизвестно еще, насколько сам человек понимает другого человека и его переживания.

Возможно, все это иллюзия.

Я вспомнил расквашенную башку Админа, которую самолично и расквасил. Представил на месте мертвого Админа Габриэля. Видение мне понравилось. Но злость не возникла. Слишком тревожно было на душе.

– Всему свое время, – сквозь зубы сказал я. – Дойдет очередь и до сердца и прочих мест...

И тронулся с места, чтобы поехать прямо, между шестигранниками.

– Интересно, как отреагирует Первая Ива, – сказал Витька спустя несколько минут.

– И мне интересно, – вставила Ива.

Но Первая никак не отреагировала. Мы просто ехали и ехали дальше на юг, к берегам полноводной реки Танаис. Там кочуют Отщепенцы с симплами – обычными людьми, не магами. Я из прозвал “маглами”.

Вечер застал нас в чистом поле. Запасов воды хватало, поэтому я остановился не возле ручья, а прямо посреди поля.

– Где это мы? – спросил Витька, выбираясь из кабины и с удовольствием потягиваясь.

– Где-то возле твоей могилы.

Витька вытаращил глаза.

– Звучит крипово... Но я бы на нее глянул.

– Тот Ведьмин круг искать надо. А неохота. Да там ничего и нет, кроме разрытой ямы.

– Я вот думаю, не связано ли то, что мое тело исчезло в Круге, и то, что в Кругах иногда появляются скелеты. Вдруг кто-то хоронит своих усопших в другом мире, а они телепортируются сюда? Просто не все воскресают. Или воскресают, но не вспоминают былые жизни?

Я пожал плечами.

– Тайна сия велика есть.

Красный, плавящийся от жара диск солнца уплывал за горизонт. В степи пахло терпкой полынью, звенели насекомые. Лагерь мы разбили в небольшой низине, чтобы не отсвечивать издали.