Сначала Витька выяснил, что из себя представляет биобот и какими опциями обладает. Оказалось, биобот умеет все, что обычный человек “и немного больше”. Физическая сила биобота выше, чем у простого Хомо сапиенса, но не намного. Биобот видит в темноте и в ультрафиолете, улавливает радиоактивное излучение, слышит ультра- и инфразвук, чувствует малейшие изменения температуры и прочих факторов внешней среды. Батареи внутри биобота хватит на много лет вперед, так что розетка для подзарядки не нужна.

Я спросил, чувствует ли она Знаки, но она ответила, что нет. Волшба ей недоступна. Также она ничего не знает о Едином.

Тут разговор перекинулся на Единого и виртуальные вселенные, в частности Скучный мир. Ива рассказала о достижениях россов в сфере виртуальной реальности – они были впечатляющими. Человеческий мозг не в состоянии отличить реальность от иллюзии, но имелись кое-какие лайфхаки для того, чтобы выяснить, в реальности ты или иллюзии. Со временем наука Республики Росс научилась генерировать такую иллюзию, что ее не хакнули бы даже самые великие “взламыватели реальности”.

Витька, конечно же, полюбопытствовал, реально ли Поганое поле.

– Я думаю, что да, – откликнулась Ива. – Но при этом понимаю, что есть риск ошибиться.

– То есть мы по-прежнему можем находиться в иллюзии? – разочарованно сказал Витька.

– Увы, – улыбнулась Ива.

– Блин, как жить после этого?

– Как обычно, – ворчливо сказал я. – Поменьше думать о разных заоблачных философиях. Крепче спать будешь.

Я поймал себя на том, что немножко ревную Иву к Витьке. Долгое время Ива была в моем единоличном владении, а тут пацан стремительно перетянул на себя одеяло. Иву в эльфийском обличье на экране интерфейса я не воспринимал, как живого человека, но сейчас ситуация изменилась. Ива не стала живее, переселившись в биобота, но ее материальность и невероятная сексуальная красота оказывали сильное впечатление.

Она все еще сидела в драном халатике, хотя рядом с ней лежал баул со шмотками, которые раздобыл заботливый Володя Решетников. Наличие или отсутствие одежды и ее качество Иву, судя по всему, совершенно не парило. Но когда мы остановились на ночевку у реки, она вышла из машины вместе со мной и Витькой и принялась извлекать одежду из баула.

Глупо и неестественно испытывать смущение в присутствии искусственного интеллекта в искусственном теле, но мы с Витькой оба его испытали. Молча отошли к заросшим травой и рогозом берегу и принялись задумчиво глядеть на поверхность струящейся воды, пока Ива переодевалась. Я уже лицезрел обнаженное тело биобота, но мельком, в полумраке и без подробностей. Заныли шейные мускулы от желания обернуться и поглядеть, как Ива переодевается, – у меня сто лет не было женщины, и мысли постоянно крутились вокруг одной и той же темы.

Я признался себе, что такого сильного влечения не было бы, если б речь шла о Наташе – глупом голосовом помощнике. Но умная Ива в теле биобота – это совсем другое дело...

Что касается самого феномена влечения к неживой кукле, то я в этом ничего патологического не видел. Влечет же мужчин к фотографиям моделей, которые в настоящее время постарели, подурнели, а то и благополучно умерли? Создают ведь влечение видеоролики, которые по сути есть набор битов, байтов и пикселей на экране? А миллионы озабоченных мужиков (и не только мужиков) смотрят эротические мультики с персонажами, которых не существует в природе.

И самое крутое во всем этом то, что никакой вины перед Кирой я не ощущал. Ведь Ива – робот...

Хотя нет, одернул я себя, некоторая вина присутствует. Но я не виноват. Виноваты гормоны, которых у меня больше нужного из-за допарта дольмена. А ревновать меня к Иве все равно, что ревновать к скульптуре – хотя и такое в человеческой истории случалось.

Ива не заставила меня мучиться дольше необходимого – переоделась очень быстро и подошла к нам.

– У тебя кровь на рукаве, Олесь, – заметила она. – Постирать?

Мы с Витькой одновременно оглядели ее с ног до головы тем же беспардонным взглядом, каким недавно угостила меня Аня.

Новый прикид впечатлял простотой и изяществом: голубой (но не джинсовый) комбинезон с короткими шортами, белая футболка и шнурованные ботинки на высокой подошве. Этакий полуспортивный, полутинейджерский стиль. Иве прикид шел – но я подозревал, что на такой фигуре хорошо смотрится вообще все, что угодно, даже мешок с тремя дырками. Я вынужден был переменить мнение об “или платье, или ничего”. Обошлось без платьиц и костюмов школьниц из секс-шопа, которых можно было ожидать от чокнутого Решетникова и которые в Поганом поле смотрелись бы дико.

– Серьезно? – усмехнулся я. – Будешь выполнять навязанные патриархатом “женские” обязанности?

– Мне просто интересно осваивать это тело, – призналась Ива. – Я никогда не была в Поганом поле во плоти... И не занималась такими делами, как стирка и разведение костра. Это будет любопытный опыт.

– А ты не заржавеешь от воды? – хихикнул Витька.

– Я водоустойчива, – с наивной радостью сообщила Ива.

Я пожал плечами, снял рубаху и протянул Иве. Опять возникла щекотливая ситуация, и Витька ехидно заулыбался, но Ива с интересом схватила рубашку, не обратив внимания на мой богатырский стан.

– Нужен порошок или мыло, – сказала она, неизвестно к кому обращаясь. – И емкость. В машине есть тазик, я помню!

Она с энтузиазмом кинулась к багажнику.

– Она всегда такая? – спросил меня Витька.

– Какая?

– Прикольная. И милая.

– Немного изменилась, кажется. Новое тело ее изменило. Разве тело может менять разум?

– Бытие определяет сознание, – провозгласил Витька. – А сознание – бытие. Любой софт зависит от “железа”, верно? Кстати, насчет твоих вспышек ярости. Я хотел тебя научить практике осознанности. Телесная практика, которая повлияет на твой ум. Говорят, здорово помогает даже полным психам.

– Спасибо, это про меня.

– Будешь заниматься этой практикой каждый вечер перед сном. И не вздумай отлынивать!

– Слушаюсь, Ваше Величество, – насмешливо поклонился я.

***

Мы поставили палатку, развели бездымный костерок и поужинали. То есть ужинали, разумеется, лишь мы с Витькой, а Ива сидела с поджатыми ногами, как японка, сложив руки на коленях и улыбаясь. Я заметил у нее на запястье фенечку из зеленых камушков, которая нашлась в бауле. Зачем Ива ее надела? Чтобы быть совсем как человек?

Солнце садилось за стену леса на западе, моя выстиранная рубашка вяло трепетала на слабом ветру на веревке между палаткой и машиной, а я был в другой рубашке – из запасов, выделенных нам Головановым.

– Победа над гневом, – начал лекцию Витька, сидевший со скрещенными ногами на сложенном в несколько раз одеяле, – это контроль над гневом. Вообще, любая победа, в том числе военная, – это контроль, а не истребление. А для контроля надо противника изучить полностью. Что такое гнев?

– Эмоция, – лениво ответил я.

У меня не было особого воодушевления по поводу этой неожиданной лекции со стороны пятнадцатилетнего шкета, но и ничего против я пока не имел. Витька – человек умный и мой друг. Мы с ним идеально совместимы, он не вызывает у меня ни малейшего раздражения и прочих негативных эмоций. Я его в некотором смысле уважаю. А после смерти и возрождения он, если можно так выразиться, проапгрейдился – стал намного деловитее, умнее, дальновиднее.

– Не просто эмоция, а рептильный реликт, – поправил Витька. – Проявление древнейшего инстинкта выживания: бей или беги. И он существует, как и все инстинкты, в настоящем времени.

– И что это значит?

– То, что “убедить” себя не гневаться в будущем сейчас, когда ты спокоен, невозможно. Сейчас можно сколь угодно долго размышлять о том, как гнев вреден, и нелогичен, и разрушителен, и вообще – фу. Сейчас в тебе нет гнева. А когда есть гнев, нет здравомыслия.

Ива добавила:

– Личность – это просто череда разных ментальных и эмоциональных состояний, в ней нет постоянного “ядра”.