Я ухватил его за плечо.

– А может, прихватить вас с собой, уважаемый?

Изобретатель не растерялся:

– Если прихватить меня с собой, мой невоспитанный друг, то нас точно не пропустят. Я ведь сказал, что в данное время нахожусь с преступным миром Князьграда в контрах.

– Почему?

– Они желают завладеть кое-какими моими технологиями, с которыми я не готов расстаться. Да и не вижу смысла, честно говоря.

Я посмотрел на него пристально и насмешливо.

– Ну, хорошо, – сдался дед, поджав губы, – не мои технологии, а росские. Довольны? А теперь отпустите меня и езжайте, куда вам надо. Я выполнил вашу настойчивую просьбу. Так что извольте и честь знать.

Он вел себя так уверенно и спокойно, что я ему поверил. Отпустил плечо, и он шустро забрался в вездеход. Захрустев щебенкой, машина выползла из-под навеса и, объехав мой гарбовоз, унеслась в ночную тьму.

Надо было все-таки прихватить его с собой, подумалось мне. На случай, если меня ждет неприятный сюрприз. Я ведь не знаю, куда выведет этот тоннель, а разворачиваться и убегать будет поздно.

Ну, да ладно. По-любому, риска не избежать.

Я сел за руль и поехал прямо в пасть подземной трассы.

Тоннель был ровный и широкий – две грузовые машины свободно разъедутся. Стены бетонные, мощные. На “потолке” тянутся ряды пыльных ламп – естественно, выключенные. Возможно, этот проход строили после возникновения Поганого поля, когда на поверхности прокладывать дорогу были слишком опасно.

– Ива, – позвал я. – Видишь выход из этой кишки?

– Да. В двух с половиной километрах от точки, где ты заехал под землю, на территории Вечной Сиберии находится группа заброшенных строений. Похоже на склад. Вероятно, выход из подземного перехода там.

– Людей видишь? Технику?

– Активности не наблюдаю.

– Затаились, видать. А старичка видишь? Что он делает?

– Его вездеход направляется в обратном направлении.

Некоторое время ехали молча. Я внимательно следил за дорогой – не вынырнет ли из темноты какое-нибудь препятствие. Или провал.

Молчание нарушила Ива:

– Олесь...

Ее интонация меня удивила. Неуверенная и жалобная.

– Что, Ива?

– У меня плохое предчувствие...

– А? – удивился я.

– Да, я – искусственный интеллект... Но мое поколение ИИ умеет чувствовать... И я постоянно учусь. Возможно, я обманываю саму себя, но, кажется, у меня есть зачатки интуиции.

– И что именно ты чувствуешь?

– Что-то дурное... Ничего конкретного...

Я издал смешок.

– Совсем как у людей! У нас тоже ничего конкретного, когда речь идет о предчувствиях.

– Может, тебе надо остановиться, пока не поздно? Не стоит возвращаться туда, откуда ты сбежал.

Я раздраженно дернул плечом, отчего машина вильнула в сторону.

– Все-таки ты слишком развитый ИИ! Прямо натуральная женщина. Я проехал хрен сколько километров, и ты молчала. А сейчас, когда цель так близко, начинаешь парить мне мозг!

– Извини. Раньше такого предчувствия не было.

В ее голосе прозвучали более холодные нотки.

Я смягчился:

– У тебя вообще что-то подобное прежде было?

– Никогда.

– Возможно, ты нахваталась от меня через наш допарт. Я тебя заразил человеческим вирусом дебильных рефлексий.

– Возможно... – сказала она и замолкла.

Я снова сосредоточился на дороге. Свет фар отгонял мрак дальше в тоннель, тюбинг следовал за тюбингом, и не было никаких препятствий и разнообразия. Знай я, что тоннель настолько прямой и гладкий, пролетел бы это расстояние на всех парах.

Что-то пискнуло.

Я глянул на приборную панель. Индикатор “столетней” батареи показывал 80%. Впервые за два месяца.

– Да ну? – вслух поразился я. – Именно сейчас?

Снова пискнуло, и цифры на индикаторе сменились на 110%.

– Не понял? Батарея что, с ума сошла?

Я лихорадочно порылся в памяти: залезал ли в мусоровоз Решетников? Вроде даже не приближался. Почему тогда батарею глючит именно сейчас?

И неужели сейчас вырубится? У меня в кузове лежат старые батареи, но их заряд за два месяца должен истощиться.

Странные цифры не менялись, и я перестал пялиться на индикатор, надеясь, что заряда хватит до конца тоннеля. А дальше как-нибудь на своих двоих... Или позаимствую тачку у Модераторов...

Из темноты впереди выплыла металлическая перегородка, сваренная как попало из разнокалиберных кусков.

На стенах возле нее тускло светили лампы. Мне навстречу выходили два грязных оборванных мужика с автоматами.

Я кинул взгляд на индикатор батареи. Он показывал 100%, но я ему уже не верил.

Один из мужиков остался стоять на отдалении, а второй приблизился, приподняв ствол. Я разглядел, что на нем черные очки-консервы. На втором тоже. В этакой-то темнотище!

– Затуши фары! – заорал он на чистейшем тру-ру. – Не то подстрелим!

Я не ждал, пока они подстрелят. Но и фары тушить не собирался. Знаком Урода призвал их к себе:

– Бросьте оружие – и ко мне!

Волшба подействовала как надо. Охранники разом расслабились, опустили стволы (автоматы повисли на ремнях) и повлеклись ко мне шатающейся шаркающей походкой, как ходячие мертвецы.

Я испытал мимолетное облегчение: волшба, стало быть, вполне работает и на территории Вечной Сиберии!

Открыв дверь, я посмотрел на охранников сверху вниз.

– Сколько вас?

– В сегодняшнем наряде двое...

– Снаружи есть люди?

– Да ты шо? – удивился охранник. – Наверху, что ль? Нет, конечно.

Ответ меня слегка сбил с толку. Почему наверху никого нет, да еще и “конечно”?

– А внизу?

– Тута только мы с Миколой.

– Когда смена караула?

– Утром.

– Ловушки есть? Если проеду здесь, в Князьград попаду?

– На машине только в верхний Князьград. В нижний отсюда не попасть, проходы слишком узкие.

– Да и хер бы с нижним, – буркнул я. – Мне в верхний надо.

– Тогда проедешь. Но тебя тамошние остановят.

– А это не ваша забота, охраннички. Сейчас вы меня пропустите, а после забудете, что я вообще был, поняли?

Мужики зависли с приоткрытыми ртами. Глаз из-за очков я не видел, и выражение их лиц мне было непонятно. Наверное, Знак Урода не стирал по приказу память.

– Никому про меня ни слова, ясно? – сказал я.

Вот теперь лица немного прояснились.

– Ясно...

– Тогда открывайте ворота́.

Они вернулись к стальным воротам, повозились с замками и запорами и принялись толкать в сторону, в паз. За заслоном моему взору открылся восходящий наверх пандус. В нижней его части с двух сторон чернели узкие двери.

Я тронулся с места. Пандус заворачивал налево, поднимаясь вверх. Ворота за мной охранники с лязгом заперли – возвращение будет нелегким. Подъем занял больше времени, чем спуск – глубина тоннеля здесь больше. Но все же я выбрался на поверхность и очутился на площади, окруженной одинаковыми двухэтажными заброшенным зданиями.

Нигде ни света, ни движения.

– Куда ехать, Ива? – спросил я.

– Посмотри налево.

Я подчинился и увидел сверкающие небоскребы. Со стороны Поганого поля их было не разглядеть из-за возвышенности. Самое высокое здание – игольчатая башня с мигающим красным глазом. Ее-то я различил до прогулки по подземельям.

Она была огромной, как башня Саурона в Мордоре. Выше Останкинской в Эру Тельца.

И, подобно башне Саурона и Останкинской башне (которая в свое время тоже мощно засерала мозги обывателям), квест-башня Князьграда превращает сиберийцев в зомби, грезящих о величии страны и не замечающих дерьма вокруг.

А я кто сейчас? Гэндальф? Для Фродо я слишком бородат и крупноват.

– Понятно... – сказал я.

Вывернул руль и поехал навстречу огням большого города.

– Ты поедешь на мусоровозе до самого города? – спросила Ива.

– А что? Других колдунов здесь вроде бы нет. Моя волшба работает. Зачем ходить пешком?

Ива промолчала.

Спустя минут пять в третий раз запищал долбанный индикатор батареи.